Совершенно несекретно - Сергей Филатов

Из сообщений СМИ:

«Задача, по Г.Зюганову, заключается в том, чтобы наша оппозиция политике режима превратилась в противостояние (выделено мной. — С.Ф.) внутри самой власти — в противостояние между ее законодательными и исполнительными структурами» («Российские вести», 24 января 1996 г.).

Вторые выборы, 1996 года, связаны не только с началом преобразований, но и с тяжкими ошибками и просчетами в них, с провалом многих надежд, с еще большей разобщенностью общества, с усилением коррупции и преступности, с напористыми атаками левой оппозиции на реформы в законодательстве и на самих реформаторов.

Летом 1995 года у нас был обстоятельный разговор с Борисом Николаевичем по поводу его выдвижения на новый срок президентства. Я настойчиво просил его не отказываться от выборов — на горизонте не было иной кандидатуры, способной не только быть избранной, но и продвинуть реформы как можно дальше. Ельцин «выдвигаться» не хотел. Чувствовались не только усталость человека, взвалившего на себя глыбу проблем, но и влияние семьи, и обида за несправедливые оценки его деятельности. «Посмотрим, чем закончатся выборы в Госдуму. Очень жмут коммунисты. А вот в рядах демократов порядка нет», — так закончил президент нашу беседу.

Выборы… Они многое расставили по своим местам и по-новому высветили некоторые политические фигуры. Начинались они трудно для демократов-реформаторов: здесь было все — и апатия, и неверие в победу, и нежелание объединиться, и поиск новых кандидатов в президенты, и даже возможности отмены или переноса выборов. Но активное наступление коммунистов многих отрезвило, привело в чувство, и мало-помалу «процесс пошел». Толчком к нему послужили результаты выборов в Госдуму, закончившихся поражением демократов. Хотя не обошлось и без парадокса: из-за несовершенства закона о выборах произошло автоматическое увеличение вдвое депутатских мандатов у коммунистов. Вина в этом и лидеров малых демократических объединений и партий, амбиции которых не позволили им действовать сообща. Из 43 партий и объединений пятипроцентный барьер преодолели только 4. Положение стало угрожающим — у коммунистов оказалось 44 процента мандатов.

Из экспресс-обзора прессы за 4 января 1996 года:

«…в нашей стране реформаторов народ всегда ненавидел, а значит, Бориса Первого в будущем году не будет. У Бориса Николаевича два пути. Первый: разогнать оппозицию и парламент, компартию запретить, президентские выборы отменить и продолжить реформы, как это делали все те российские деятели, которые чего-то добились в нашей истории… Но самое главное препятствие для силового разрешения нынешнего противоречия между массами, жаждущими снова вернуться в рабство, и «прогрессивной партией власти» — либерализм самого президента и премьера. Поэтому более вероятен другой вариант: страна-пойдет на выборы» («Куранты»),

Другие же газеты и общественность в поведении президента, в его высказываниях увидели нацеленность на выборы.

Из экспресс-обзора прессы за 4 января 1996 года:

«…Российский Президент уже начал предвыборную кампанию своим новогодним обращением к народу 31 декабря» («Советская Россия»),

31 декабря 1995 года В.В.Илюшин, первый помощник Б.Н.Ельцина, предупредил меня, что президент 3–4 января намерен быть на работе и на 4-е запланирована наша с ним встреча. Я это видел и на экране своего монитора, где был полностью расписан план президента — по дням и по часам.

Как всегда, я подготовился к встрече — обычно набирались десятки вопросов, которые необходимо было доложить президенту, обсудить их с ним или получить на них его решение. 4 января ровно в 11 часов — президента всегда отличала пунктуальность — раздался сигнал в приемной, дежурный секретарь прошел в кабинет Ельцина и тут же вышел обратно, пригласив меня войти. Поздоровались, поздравили друг друга с Новым годом, и я начал доклад с «Положения об Администрации», которое застряло в своем движении — последний раз из-за возражений помощников президента. Но Борис Николаевич прервал меня:

— Оставьте это, отложите в сторону, может быть, вам это уже не понадобится.

Я насторожился, свернул материалы и, немного волнуясь, посмотрел на Бориса Николаевича.

— Я хотел бы поговорить о дальнейших наших планах. Выборы в Госдуму просрали — там теперь засилие коммунистов… Я не хотел идти на выборы, долго думал, колебался, но ситуация так складывается, что я принял решение баллотироваться в президенты на второй срок,

Я впервые услышал от него скверное ругательное слово — оно неприятно и неожиданно резануло ухо, потому что Борис Николаевич никогда так не выражался и не терпел подобного в своем присутствии.

Он принял тяжелое для себя решение идти на выборы, понимая, какая лежит на нем ответственность за будущее России. Это подтолкнуло его внутренние ресурсы к действию, заставило настроиться на трудный предвыборный марафон.

— Я хотел бы, чтобы вы сосредоточились на подготовке летних президентских выборов. Руководить штабом будет Сосковец, а вы станете его заместителем. Вам придется работать с общественностью и интеллигенцией.

Согласившись, я лишь спросил, когда нужно приступать к работе. Борис Николаевич ответил, что объявит о своем решении баллотироваться на высший государственный пост 26 января, и вот к этому времени мне следует быть готовым, а пока можно отдохнуть. При этом он заметил, усмехнувшись, что я плохо отдохнул в 1995 году. Что и говорить, память у него крепкая. Я действительно отдыхал в 1995 году как бы под неким психологическим прессом, когда в первый же день пришло известие, что у меня снята охрана.

В конце нашего разговора Борис Николаевич сказал:

— Вы должны знать, что вы остаетесь в команде, что нам вместе предстоит еще многое сделать.

Но все обиды прочь, ибо слишком многое в России поставлено сегодня на карту. Рейтинг президента предельно низок, в обществе накоплен заряд раздражения и недоумения по разным поводам, вообще недоверия к власти. Никто не может понять, почему так обострились проблемы с зарплатами, с пенсиями, с неплатежами и особенно — чеченские проблемы. Но в глубине души у меня было ощущение, что мы на правильном пути, ситуацию еще можно изменить и Ельцин выборы выиграет.

После беседы с президентом решил на две недели отправиться в Железноводск, попить целительной водички. Есть там такой чудесный санаторий «Горный воздух», куда мы с Галей, а иногда и с внучками ездим отдыхать. Президент разрешил отбыть на 13 дней. Я стал искать запланированного преемника — того, кто примет у меня дела, с кем смогу поговорить о документах, о работниках теперь уже как бы и не моего секретариата. Слышал, что на мое место готовится назначение Н.Д.Егорова. Позвонил ему и от неожиданности едва не выронил трубку — на том конце провода была истерика: