Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

за большие деньги мощи восточных святых и предложил заплатить десять тысяч дукатов за бесшовный плащ Христа.

И все же тот самый Сенат, который Петрарка сравнивал с собранием богов,22 неоднократно попирал авторитет церкви, игнорировал самые страшные папские декреты об отлучении и интердикте, предоставлял убежище благоразумным скептикам (до 1527 года),23 резко осудил одного монаха за нападки на евреев (1512) и стремился сделать церковь в Венеции уделом государства. Епископы для венецианских кафедр выбирались сенатом и представлялись в Рим для утверждения; во многих случаях такие назначения осуществлялись, несмотря на отказ папы утвердить их; после 1488 года никто, кроме венецианца, не мог быть назначен на венецианский епископат; никакие доходы не могли быть собраны или использованы любым церковным деятелем в Венецианском королевстве, не утвержденным правительством. Церкви и монастыри подлежали государственному надзору, но ни один церковный деятель не мог занимать государственную должность.24 Все наследники монастырских учреждений платили налог государству. Церковные суды тщательно следили за тем, чтобы виновные церковники получали те же наказания, что и провинившиеся миряне. Республика долго сопротивлялась введению инквизиции; когда она уступила, то сделала так, что все приговоры венецианских инквизиторов подлежали пересмотру и санкции сенатской комиссии; за всю историю существования инквизиции в Венеции было вынесено всего шесть смертных приговоров.25 Республика с гордостью заявляла, что в мирских делах она «не признает никакого начальства, кроме Божественного Величества».26 Она открыто приняла принцип, согласно которому общий собор епископов Церкви стоит выше папы и что папа может подать апелляцию на будущий собор. Когда Сикст IV наложил на город интердикт (1483 г.), Совет Десяти приказал всем священнослужителям продолжать службу в обычном режиме. Когда Юлий II возобновил интердикт в рамках своей войны против Венеции, Десятка запретила публиковать эдикт на венецианской территории и поручила своим агентам в Риме прикрепить к дверям собора Святого Петра обращение папы к будущему собору (1509).27 Юлий выиграл эту войну и заставил Венецию признать его духовную власть как абсолютную.

В целом венецианская жизнь была более привлекательной по обстановке, чем по духу. Правительство было компетентным и проявляло высокое мужество в невзгодах; но оно было иногда жестоким и всегда эгоистичным; оно никогда не думало о Венеции как о части Италии и, казалось, мало заботилось о том, какая трагедия может постигнуть эту разделенную страну. Она создала сильные личности — самодостаточные, проницательные, жадные, доблестные, гордые; мы знаем сотню из них по их портретам, написанным художниками, которым они покровительствовали. Это была цивилизация, которой, по сравнению с флорентийской, не хватало тонкости и глубины; которой, по сравнению с миланской при Лодовико, не хватало утонченности и изящества. Но это была самая красочная, роскошная и чувственно завораживающая цивилизация, которую когда-либо знала история.

V. ВЕНЕЦИАНСКОЕ ИСКУССТВО

1. Архитектура и скульптура

Чувственный цвет — суть венецианского искусства, даже его архитектуры. Фасады многих венецианских церквей и особняков, а также деловых зданий украшены мозаикой или фресками. Фасад собора Святого Марка сверкал позолотой и почти бессистемным орнаментом; каждое десятилетие привносило в него новые украшения и формы, пока лицо великого фасада не превратилось в причудливую смесь архитектуры, скульптуры и мозаики, в которой декор тонул в структуре, а части забывали о целом. Чтобы полюбоваться этим фасадом с нежностью и удивлением, нужно встать на 576 футов дальше, на дальнем конце площади Сан-Марко; в этом ракурсе блестящий конгломерат романских порталов, готических огэ, классических колонн, ренессансных перил и византийских куполов сливается в один экзотический фантом, волшебный сон Аладдина.

Тогда Пьяцца не была такой просторной и величественной, как сейчас. В XV веке она была еще не вымощена; часть ее занимали виноградники и деревья, двор каменотеса и уборная. В 1495 году она была вымощена кирпичом; в 1500 году Алессандро Леопарди отлил для трех флагштоков такие постаменты, которые не превзошли ни один из последующих; а в 1512 году Бартоломмео Буон Младший воздвиг величественную кампанилу. (Она обрушилась в 1902 году, но была восстановлена по тому же проекту). Не так радуют глаз офисы прокураторов Святого Марка — Прокурации Векки и Нуове, построенные между 1517 и 1640 годами и ограничивающие Пьяццу с севера и юга своими огромными и однообразными фасадами.

Между собором Святого Марка и Большим каналом возвышалась главная слава гражданской Венеции — Дворец дожей. В этот период он претерпел столько реконструкций, что от его прежнего облика мало что осталось. Пьетро Баседжо перестроил (1309–40 гг.) южное крыло, обращенное к каналу; Джованни Буон и его сын Бартоломмео Буон Старший возвели новое крыло (1424–38 гг.) на западном фасаде, или Пьяццетте, и установили готическую Порта делла Карта (1438–43 гг.)* в северо-западном углу. Эти южный и западный фасады, с их изящными готическими аркадами и балконами, являются одним из самых счастливых произведений эпохи Возрождения. К XIV и XV векам относится большинство скульптур на фасадах и великолепная резьба на капителях колонн; Рёскин считал одну из этих капителей — под фигурами Адама и Евы — лучшей в Европе. Во дворе Бартоломмео Буон Младший и Антонио Риццо построили богато украшенную арку, названную в честь Франческо Фоскари, и соединили три архитектурных стиля в неожиданной гармонии: ренессансные колонны и перемычки, романские арки, готические пинакли. В нишах арки Риццо разместил две странные статуи: Адам, протестующий против своей невинности, и Ева, удивляющаяся наказанию за знание. Риццо спланировал, а Пьетро Ломбардо завершил восточный фасад двора — восхитительное сочетание круглых и остроконечных арок с ренессансными карнизами и балконами. Именно Риццо спроектировал лестницу Гигантов (Scala de' Giganti,), ведущую из двора на второй этаж — простое, величественное сооружение, названное так из-за гигантских статуй Марса и Нептуна, установленных Якопо Сансовино во главе ступеней и символизирующих венецианское владычество на суше и на море. В интерьере находились тюремные камеры, административные помещения, приемные, залы собраний для Большого совета, Сената и Десяти. Многие из этих помещений были или вскоре должны были быть украшены самыми гордыми фресками в истории искусства.

Пока Республика прославляла себя этой архитектурной жемчужиной, богатые вельможи… Джустиниани, Контарини, Гритти, Барбари, Лоредани, Фоскари, Вендрамини, Гримани… ограничивали Гранд-канал своими дворцами. Мы должны представить их не в нынешнем разрушенном состоянии, а в эпоху расцвета XV–XVI веков: с фасадами из белого мрамора, порфира или серпентина, готическими окнами и ренессансными колоннадами, резными