Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— И ничто не остановит вас? — спросил Тунигорн.— Если мы скажем об опасностях пути, нарушении протокола, возможных враждебных политических последствиях…

— Нет! Нет! Нет! Ничто не остановит меня. Только опустившись на колени перед Данипиурой, смогу я покончить с несчастьями, которые опустошают Зимроель.

— Вы так уверены в этом, милорд? — сказал Делиамбер.— Вы считаете, что это будет так просто?

— По крайней мере, это то, что необходимо испробовать. В этом я убежден, и вы никогда не поколеблете меня в моем решении.

— Милорд,— сказал Слит,— насколько мне помнится, это формодеи своим колдовством лишили вас трона, и, я думаю, вы тоже помните об этом. Теперь мир стоит на краю безумия и вы хотите отдать себя в их руки, но их душа — это дремучий лес без дорог. Разумно ли это…

—Разумно? Нет. Необходимо? Да, Слит. Да. Одним Коронованным больше или меньше, это не имеет значения. Есть много других достойных людей, кто сможет занять мое место и действовать так же, как я, или, может быть, лучше. Значение имеет только судьба Маджипуры. Я должен ехать в Илиривойн.

— Я прошу вас, милорд…

— И я прошу вас,— сказал Валентайн.— Мы поговорили достаточно. Повторяю, я не изменю своего решения.

— Вы поедете в Пиурифаину,— не веря, сказал Слит.— Вы отдадите себя формодеям?

— Да,— сказал Валентайн.— Я отдам себя формодеям.

Расколотое небо

Миллилэйн всегда будет помнить день, когда объявился первый из новых Коронованных, потому что в этот день она заплатила пять крон за пару жареных колбасок.

В полдень она должна была зайти к мужу Кристофу в его магазинчик на эспланаде у Хинторского моста. Шло начало третьего месяца эпохи Нехватки.

Нехватка в Хинторе ощущалась во всем, однако про себя Миллилэйн употребляла более точное слово — голод. Правда, никто еще от голода не умирал, пока… но и пищи ни у кого в достатке не было, и положение, судя по всему, ухудшалось с каждым днем. Вчера вечером они с Кристофом съели лишь немного каши, приготовленной из сушеных калимботов, и кусочек корня чумбы, Сегодня на ужин будет пудинг из стаджи. А завтра? Кристоф говорил, что собирается поохотиться в Престимионском парке на мелких животных: минтунов, дролей и им подобных. Филе минтуна? Жареная грудинка дроля? Миллилэйн передернуло, А может, тушеная лизара с отварными листьями капиутного дерева на гарнир?

Она спустилась по Осиерскому бульвару до того места, где он сворачивал на Зимрский проспект, дальше открывалась эспланада перед мостом. И едва она миновала здание протектората, ее настиг явный и непереборимый запах жареных колбасок.

"У меня галлюцинация,— подумала она.— Или, может быть, я сплю?"

Когда-то здесь, на краю эспланады, рядами стояли со своими жаровням и на тележках десятки торговцев колбасками. Но вот уже несколько месяцев Миллилэйн не видела ни одного. Мясо поступало теперь с перебоями: скот голодал из-за недостатка кормов в западных животноводческих районах страны, а перевозки скота из Сувраеля, где пока все еще было в порядке, нарушались стадами морских драконов, скопившихся на путях следования торгового флота.

Но запах этих колбасок был абсолютно подлинным. Миллилэйн посмотрела по сторонам, отыскивая его источник.

Да! Это там!

Не галлюцинация, не сон. Невероятно, поразительно, но торговец колбаской действительно стоял на площадке: невысокий сутуловатый лимен с покосившейся старой тележкой, в которой над горящими углями лежали шпажки с насаженными на них красными колбасками. Он стоял так, словно все в мире оставалось по-прежнему. Как будто не было Нехватки. Как будто продовольственные магазины не перешли на трехчасовой график работы, потому что этого времени вполне хватало, чтобы продать все, что имелось на складе.

Миллилэйн побежала.

Бежали и другие. С разных концов эспланады они устремились в одну точку — к торговцу колбаской, словно он раздавал десятироаловые монеты. В действительности же, что он предлагал, было намного ценней любой серебряной монеты.

Она бежала так, как не бегала никогда, размахивая локтями, высоко задирая колени, волосы развевалась сзади. По меньшей мере, сотня жителей бежала к лимену и его тележке. Может быть, его колбасок и не хватит на всех. Но Миллилэйн оказалась ближе других: она первая увидела продавца, она бежала быстрее всех. Длинноногая хьертка настигала ее, сбоку пристраивался скандар в нелепом деловом костюме, хрюкая на ходу. Мог ли кто-нибудь представить раньше, что придется вот так бежать сломя голову, чтобы купить колбасок у уличного продавца?

Нехватка, голод… Это началось где-то на западе, в окрестностях Ущелья, и сначала казалось Миллилэйн таким несущественным, почти нереальным, потому что происходило так далеко, в местах, которые сами казались ей нереальными. Ей никогда не приходилось бывать западнее Фагобара, И когда поступили первые сообщения, она почувствовала некое абстрактное сострадание к тем, кто, по слухам, голодал в Мазадоне, Дулорне, Фалкинкипе, но все равно трудно было поверить в то, что это действительно происходит. В конце концов никто никогда не голодал в Маджипуре, и как только возникали слухи о новом кризисе на западе, о бунте или массовой миграции, или эпидемии, она воспринимала это как нечто отдаленное не только в пространстве, но и во времени; как будто это происходило не в данный момент, а тысячу лет назад, скажем, во времена лорда Стиамота, известные из книг по истории.

Но потом Миллилэйн стала замечать, что случались дни, когда такие продукты, как нийк, хингаморты и глейн, не оказывались в тех местах, где она их обычно покупала. "Это из-за перебоев в уборке урожая на западе,— говорили ей работники магазинов,— ничего не поступает больше из фермерской зоны Ущелья, и завозить продукты из других областей сложно и дорого". Прошло еще немного времени, и такие основные продукты питания, как стаджа и рикка, внезапно стали нормированными, хотя выращивались тут же, в Хинторском регионе, где не было срывов в поставке сельхозпродуктов. На этот раз последовало такое объяснение: дополнительные продовольственные запасы отправлены в пострадавшие от неурожая провинции. "Во времена крайней нужды мы все должны нести какие-то жертвы", — говорилось в правительственном обращении, и так далее и тому подобное.

Потом стало известно, что некоторые болезни растений замечены уже вокруг Хинтора и восточнее, вниз по реке, вплоть до Ни-мои. Вдвое уменьшилась, продажа фуоли, рикки и стаджи, люсавенда полностью исчезла с прилавков, мясо становилось дефицитом. Начались разговоры о ввозе продовольствия из Альханроеля и Сувраеля, где, по-видимому, все еще было нормально. Но Миллилэйн понимала, что это лишь разговоры. Во всем мире не хватило бы грузовых кораблей завозить продовольствие с других материков в количествах, достаточных для того, чтобы что-то изменить. А если бы даже и хватило кораблей, то стоимость продуктов оказалась бы недоступной. "Мы все будем голодать", — сказала она Кристофу.