Летучие образы - Элизабет Адлер

Долина простиралась далеко внизу, похожая на миниатюрный торт, окруженная шапками гор. У Галы начала кружиться голова от знакомого уже страха. «Все в порядке, — говорила она себе, сжав зубы, — там были дюжины людей. Стоит только посмотреть на них, весело несущихся с горы. Конечно, все будет в порядке… Это только воспоминание о скользкой крыше и испуганных глазах Вейна… — Она уже пережила один день, и была рада, что он закончился. — Даже не думай об этом! — говорила она себе, идя к автобусу, который собирал лыжников. — Завтра ночью все будет в порядке. Инструкторы будут там, и будет темно — ты даже не узнаешь, как высоко ты находишься. И кроме того, Даная не попросит делать что-то особенно рискованное». Все, что ей нужно, чтобы она более или менее прилично смотрелась… Все закончится прежде, чем она узнает об этом. А в настоящий момент она хотела только принять горячую ванну.

Прогноз погоды сообщал, что в течение ночи усилится облачность и ожидается снег. Даная обеспокоенно смотрела на небо. Оно было черным и звездным, освещенным прекрасной луной. Луна была, как огромный фонарь, думала она, глядя на мерцающие кристаллические горы.

Завернутая в просторную, длиною до пола, накидку из серебристой лисы, Гала тоже смотрела на луну, желая, чтобы она исчезла, потому что показала бы, как высоко они находятся, и при лунном свете было еще более жутко, чем при солнце. Склоны выглядели зловеще, когда на них не было веселых разодетых лыжников, и только сосны, растущие на низких склонах, мрачно вздыхали на резком ветру.

— Гала в серебристой лисе и красных лыжных ботинках «Соломон», — сказала Даная, смеясь, когда придумала сюжет. — Все в порядке, давайте начинать. Слишком холодно, чтобы делать снимки «Полароидом», ведь мы не хотим, чтобы Гала замерзла насмерть, не так ли? В нашем распоряжении самое большее пятнадцать минут.

Гала застегнула крепления, заставляя себя держаться спокойно. Рядом с Руди, своим инструктором, она последовала за остальными на склон горы. Инструкторы зажгли фонарики и светили ими вверх, освещая ледяной спуск, так, как они делали это обычно каждую неделю во время торжественного спуска при свете фонариков. Даная проверила застежку на красном шлеме Галы, а затем сняла с нее мех, передав его Фрости. Холодный ночной воздух при температуре много ниже нуля пронзил Галу, как удар, и она судорожно глотнула воздух, еще крепче вцепившись в лыжные палки.

Даная спустилась вниз по склону, остановившись в выбранном ею месте.

— О, прекрасно! — крикнула она. — Начинай!

Держа «Роллекс» наготове, она наблюдала, как окруженная телохранителями, держащими фонарики, Гала осторожно начала спуск по ледяному склону.

— Превосходно! — воскликнула Даная, делая снимок за снимком, когда Гала в платье из алой тафты, которое обрисовывало ее ноги, спускалась по ледяному склону! — Это великолепно! — возбужденно кричала Даная. — Продолжай спуск… Мы почти закончили… Пока это самые лучшие снимки.

Длинная, развевающаяся по ветру юбка Галы обвила ее ноги, и, неожиданно вскрикнув, она резко поехала вперед, лыжи взвились в воздух, и она упала. Даная услышала, как вскрикнули остальные, и, затаив дыхание, увидела, что инструктор с необыкновенной скоростью объехал ее спереди, чтобы не дать Гале соскользнуть вниз по спуску. Помогая ей встать, Руди убедился, что она ударилась не очень сильно, и поднял большой палец вверх, чтобы показать остальным, что с Галой все в порядке. Затем, сняв куртку, обернул ею Галу и помог ей подняться по опасному склону.

Даная облегченно вздохнула, после того как, затаив от страха дыхание, стояла и наблюдала за происходящим. Боже, какое-то мгновение она думала, что Гала что-то себе повредила. Руди наклонился, чтобы подобрать что-то со снега, а потом подъехал к Данае.

— Вот, мадам, — произнес он, протягивая очень дорогую сережку: рубин, осыпанный бриллиантами. — Это из-за этого вы рисковали жизнью этой девушки, нет? Скажите, вы намерены убить ее, заморозив, или хотите, чтобы она сломала себе шею? Довольно, мадам, я в этом безумии больше не участвую.

— Все вовсе не так! — протестовала Даная. — Конечно, я не хотела, чтобы Гала повредила себе что-нибудь.

Уже сидя в кафе, Гала, завернутая в меха, наблюдала, как Моника массирует ей ноги и руки. Гектор принес ей горячего вина, чтобы поддержать ее, и Даная облегченно улыбалась, видя, как на ее лицо возвращаются краски.

— Слава тебе, Господи, ты в порядке! — воскликнула она. — Что произошло?

— Юбка запуталась в лыжах, — вздохнула Гала. — И прежде чем я поняла это, лыжи были уже в воздухе, а я летела вниз, с горы. — Она робко улыбнулась Данае: — Но ведь все в порядке? У тебя получилось то, что ты хотела?

— Конечно, да! — Даная обняла ее, улыбаясь. — Ты самая лучшая, ты ведь знаешь это, правда? — прошептала она. — Моя неукротимая модель. Со страниц журнала ты будешь бросать всем вызов, ты великолепно выглядишь, Гала.

— Да, благодаря Господу, все закончилось, — ответила та с улыбкой облегчения.

Даная улыбнулась в ответ:

— Как бы тебе сказать, Гала… У меня есть еще одна идея, и я хочу запечатлеть это на пленке, пока мы здесь.

Гала с болью взглянула на нее, и Даная торопливо добавила:

— Только еще один раз, Гала, и я обещаю тебе, что это в последний раз.

Гала куталась в мех, стараясь, чтобы глаза не выдали ее страх. Она уставилась в стакан с глинтвейном, дрожа от напряжения.

— Только еще раз, Даная, — согласилась она, — но на этом — все. Только один раз.

— Разве она не могла только изобразить это? — настойчиво спросил Гектор, поднимая глаза на великолепный деревянный домик с резными карнизами и украшенными лепкой балконами, которые на целый фут или больше были укрыты снежным покровом и гирляндами сосулек, похожих на сталактиты. На фоне ясного, чистого голубого неба он смотрелся, как настоящая новогодняя открытка.

Огромный, красного цвета, отороченный мехом мешок лежал посреди заснеженной крыши, и из него прямо на снег сыпались несметные сокровища. А Гала, дрожа от холода в белом атласном платье стоимостью пять тысяч долларов и в бриллиантах на сумму не менее полумиллиона, стояла, грациозно облокотившись на дымовую трубу со сбившейся назад красной бархатной шапкой Санта-Клауса.

— Знаешь, ей не очень хочется делать это, — пробормотала Фрости. — Она говорила мне, что страшно боится высоты. Ты же видел, что с ней было, когда Даная попросила ее пройтись в направлении края крыши?

— Ну, тогда объясни мне, ради Христа, для чего она все это делает? — со злостью в голосе спросил Гектор. — Даная просто спятила, неужели вы сами этого не понимаете? Когда я наблюдаю за тем, на что она толкает Галу, чтобы получить свои чертовы снимки, мне всегда приходит в голову одна мысль: за свое ли дело она взялась? Может, ей лучше снимать фильмы? По крайней мере, она сможет достичь там того, что так страстно добивается здесь. И вообще, никакой она не фотограф, а самый настоящий кинорежиссер!