Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Тачим Хаши выехал в Урошевац двадцать девятого июня, в девять часов утра, на длинном, чёрном, бронированном «Хорьхе».

Его сопровождали четыре машины с охраной: мощные джипы «Esсalade» – и два сине-зелёных полицейских «БМВ» с белыми полосами и спецмигалками.

На всём протяжении трассы от Приштины до Урошеваца, где располагалась вторая по величине военная американская база, были расставлены посты автоинспекции республики, а в самом Урошеваце кортеж должен был встретить комиссар международных полицейских сил KFOR.

Полицейские посты распределялись по дороге почти равномерно, на расстоянии от двух до трёх километров друг от друга.

Под городком Липляном трасса делала три поворота, образуя латинскую букву «s», пересекала три моста и дальше шла почти прямо до самого Урошеваца. Посты здесь располагались на каждом мосту и не видели соседей из-за холмов и леса.

Полицейские заняли пост на втором мосту, переброшенном через неширокую речку Гниловаце, в начале девятого утра, осмотрелись и стали ждать проезда главного действующего лица.

Через двадцать минут со стороны Липляна показался старый пикапчик «Шкода», пыхтя, поднялся на мост и остановился, чихнув.

Водитель, смуглолицый усатый македонец, вылез из кабины под внимательными взглядами полицейских развёл руками: старьё, мол, что поделаешь, – открыл капот.

Один из полицейских подошёл к нему, хмуро оглядел машину, буркнул на албанском:

– Здесь нельзя останавливаться.

В настоящее время население Хосова на девяносто пять процентов составляли албанцы, поэтому государственным языком, естественно, стал албанский.

Усач, не оглядываясь, ткнул пальцем в мотор.

Полицейский подошёл ближе, наклонился… и получил короткий удар в лицо, отбросивший его к перилам моста.

Напарник полицейского опешил, схватился за карабин.

Но за его спиной возник человек, тенью перемахнувший через перила моста с другой стороны, сжал шею полицейского особым приёмом, и тот, дёрнувшись, затих.

Возник второй человек, в полицейской форме.

– Пакуем, быстро! – Фраза была сказана по-русски.

Вместе с водителем пикапа и первым нападавшим они мгновенно загрузили тела полицейских в пикап, и вовремя: мимо проехали один за другим несколько грузовых и легковых автомобилей.

Пикап уехал, но вскоре вернулся к оставшемуся на мосту «полицейскому». Из него вылез второй «полицейский» – переодевшийся в форму представителя власти Доктор, за ним – Хан и Нос в форме дорожных рабочих. Они начали выгружать из пикапа дорожные знаки и строительные инструменты.

Хохол – «македонец»-водитель взялся за перфоратор и за несколько минут прорубил в покрытии моста несколько канавок.

В течение четверти часа мост преобразился.

Весь транспорт вынужден теперь был пробираться по одной полосе, так как вторая оказалась перегороженной и на ней копались рабочие, затеяв нехитрый ремонт.

Хохол бросил перфоратор, сел в пикап и уехал. Вернулся через несколько минут уже на контейнерном кране, развернулся, выдвинул стрелу и сгрузил с подъехавшего пикапа – за рулём сидел Нос – ограждение и две плиты.

Полицейские – Тарасов и Доктор – смотрели на возню рабочих с философским спокойствием, поглядывая на дорогу и на проезжающие машины, изредка закрывая проезд – для тренировки.

В четверть десятого полицейская рация принесла Тарасову, исполняющему роль старшего, весть о выдвижении колонны президента из Приштины.

– Понял, – ответил он по-албански, подражая манере говора своего визави, в настоящий момент связанного и отдыхающего в кустах под мостом.

Это был самый ответственный момент. Несмотря на то что десантники допросили полицейских и выяснили, что и как они отвечают на запросы начальства, существовал шанс, что ответственный за сопровождение кортежа почувствует неладное и пошлёт подчинённых проверить, почему полицейские в районе моста через Гниловаце бубнят не по уставу.

Однако обошлось. Тарасов скопировал голос полицейского удачно, у командира группы оцепления подозрений не возникло.

Доктор, получивший такое же сообщение, посмотрел на Тарасова со своей стороны моста.

Владислав придвинул к губе усик оперативной – «родной» рации:

– Готовность «раз»!

«Рабочие» развернули ограждение, натыкали в дорогу арматурные стержни, поправили красно-белые конусы ограничителей движения.

Группа приготовилась к команде «начали!».

– Двадцать минут до драйва, – доложила рация.

– Ждём, – отозвался Тарасов.

Им помогали спецы из подразделения информационного обеспечения и целеуказаний СОС, имевшие свои системы разведки, поэтому ударной группе не нужно было отвлекаться на дополнительные мероприятия, требующие большой затраты времени и средств.

– Пятнадцать минут до драйва!

– Принял.

Проехали две финские фуры.

Поток машин нарастал, автомобили стали скапливаться в пробки с обеих сторон шоссе. Но водители не роптали, полагая, что у дорожных рабочих имеется веская причина для перекрытия одной из полос.

– Десять минут до… – Голос в наушнике рации на секунду пропал. – Внимание, директива «ноль в ноль»! Отбой операции!

– В чём дело?! – не поверил ушам Тарасов.

– Секунду… сообщение из центра… броня «Хорьха» ослабляет инфразвук в десять раз. Инфран не сработает. Сворачивайтесь!

Тарасов выругался, ощущая себя как старик перед разбитым корытом из сказки Пушкина.

Заподозривший неладное Доктор подошёл ближе.

– Что?

– «Ноль в ноль»!

– С какого бодуна?! – изумился оперативник.

– Броня «Хорьха» ослабляет инфразвук. Центр отменяет операцию.

Доктор думал ровно две секунды. Он всё понял мгновенно.

– Значит, надо выманить объект из машины.

– С ума сошёл?! Как?

Ещё две секунды размышлений.

– Авария.

Тарасов не понял.

– В смысле?

– Устроим на мосту аварию.

– Вряд ли это заставит Тачима выйти из машины.

– Аварию надо рассчитать так, чтобы она произошла прямо на глазах президента, а ещё лучше – с одним из джипов сопровождения. Главное, чтобы открылась дверца «Хорьха».

– Не успеем.

– У нас есть альтернатива?

Теперь уже задумался на пару секунд Тарасов. Включил рацию:

– «Глаз-один», связь с центром.

– Директива императивная.

– Дайте связь!

В наушнике стало тихо, затем после двух щелчков раздался тихий голос:

– «Дельта», слушаю тебя.

– Степаныч! – разобрал, кому принадлежит голос, Тарасов. – У нас есть шанс.

– Уверен?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Мало.

– Разреши попробовать.

– Вы не должны рисковать безбашенно.

– Я понимаю. Протяните нам канал «ПВ», [31]попросите Гостомысла. Мы справимся!

Короткое молчание.

– Хорошо.

Тарасов посмотрел на Доктора:

– Работаем! Конкретика?

– Стрела крана имеет аварийный реверс…

– Плюс струя «жидкого льда»…

– И джип летит в кювет!

– Лучше сбросить «Хорьх». В этом случае Хаши вылезет из машины вынужденно. Лишь бы не начала стрельбу охрана.

– Здесь узко, разоружим первый джип и уедем.

Тарасов стукнул ногтем пальца по усику микрофона, подавая сигнал «внимание»:

– Меняем план! Работаем следующим образом…

Инструктаж длился минуту. Затем группа начала без суеты и спешки действовать в режиме форс-мажора. Бойцы умели приспосабливаться к любому повороту событий и не тратили зря силы и нервы на панику и напрасные переживания.

Когда рация сообщила, что до подъезда кортежа Тачима Хаши остались секунды, десантники СОС были готовы встретить его во всеоружии.

Показалась головная машина полицейского эскорта. Увеличила скорость: полицейские увидели перекрытую полосу и дорожных рабочих в оранжевых робах.

Тарасов – он стоял перед мостом – кинул два пальца к околышу фуражки.

Машина остановилась, из неё выскочил толстенький черноволосый коротышка-полицейский с автоматом через плечо, заорал фальцетом, по-албански:

– Кто позволил?! Что тут происходит?!

Тарасов пожал плечами.

– Они тут с утра, показали наряд-заказ, документы в порядке.

– Какой наряд-заказ?! Трасса должна быть освобождена! Вас что, не предупредили?

– Предупреждали.

Глаза толстяка сузились.

– Серб, что ли? Говоришь с акцентом. Имя, батальон.

– Я татарин, капрал Сабир Набикул, двенадцатый батальон.