К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

По свидетельству Снегова, Ежов был расстрелян летом 1940 г. [398] . Последние недели своей жизни он провел в Сухановской тюрьме НКВД под Москвой, где содержались «особо опасные враги народа». Среди других весной 1940 г. здесь находился микробиолог П. Ф. Здрадовский. Следователь, который вел его дело, показывал ему в окно небольшую часовню, в которой, по словам следователя, содержится «сам» Н. И. Ежов. (В народе распространялись слухи, что Ежов сошел с ума и находится в доме для умалишенных. Возможно, эти слухи распространялись умышленно, так как, создавая видимость объяснения массовых репрессий, они служили политическим громоотводом и сеяли различного рода иллюзии.)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРЬЕРЕ БЕРИИ

С декабря 1938 г. наркомом внутренних дел СССР стал Берия – достойный преемник Ежова. Берия никогда не был революционером. Свою страшную карьеру он начал в качестве незаметного инспектора жилотдела в аппарате Бакинского Совета. С самого начала в органы ВЧК, и это неоднократно признавал сам Дзержинский, попадало немало случайных людей и авантюристов. Одним из таких авантюристов был Багиров, оказавшийся в первые годы Советской власти руководителем Азербайджанской ЧК и позднее – до смерти Сталина – возглавлявший партийную организацию Азербайджана. Багиров привлек Берию на работу в ЧК. Советская власть на Кавказе держалась в то время не слишком прочно, и нет ничего удивительного в том, что Берия или Багиров хотели застраховаться на случай перемен и поддерживали с этой целью какие-то связи с тайными службами азербайджанских националистов (мусаватистов) и грузинских меньшевиков. Эти сведения содержались в обвинительном заключении по делу Берии, когда он был арестован и предан суду Военной коллегии в 1953 г. Сам Берия не отрицал подобных связей, но утверждал, что они были установлены по заданию ЧК. Вопрос о подозрительных связях Берии поднимался и ранее. Еще в 1921 г. один из ближайших помощников Ф. Дзержинского, начальник особого отдела ОГПУ М. С. Кедров, проверяя работу АзЧК, установил, что Берия, будучи заместителем председателя местного ЧК, освободил несколько врагов Советской власти и осудил невинных людей. Заподозрив предательство, Кедров сообщил об этом в Москву Дзержинскому, предлагая, в частности, освободить Берию от работы в ЧК как не заслуживающего доверия. Однако это письмо по неизвестным причинам осталось без последствий [399] . В 20-е гг. карьера Берии в органах ЧК-ОГПУ была весьма успешной. При поддержке Багирова Берия был выдвинут на должность председателя ГПУ Грузии, а затем и всей Закавказской Федерации.

До 1931 г. Сталин лично не был знаком с Берией. Но, конечно, знал о нем, так же как знал и о неприязненных отношениях между партийным руководством Закавказья и Берией. Первый секретарь крайкома ЗСФСР Л. Картвелишвили не раз просил Москву убрать Берию из Тифлиса, но его просьбы оставались без ответа. Крайне резко отзывались о Берии С. М. Киров и Серго Орджоникидзе. Многие видные кавказские большевики и выходцы с Кавказа (С. Орджоникидзе, Г. Алиханов, А. Ханджян и др.) не подавали ему руки.

Личное знакомство Сталина с Берией произошло в 1931 г. Еще в конце 60-х гг. я записал рассказ А. В. Снегова, работавшего в 1930 – 1931 гг. на ответственном посту в аппарате Заккрайкома, о некоторых событиях, связанных с выдвижением Берии. По словам Снегова, летом 1931 г. в Заккрайкоме было получено специальное постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об отдыхе и лечении Сталина. Организация отдыха была возложена на Заккрайком. Вскоре было решено провести отдых и лечение Сталина в Цхалтубо. Охрана Сталина возлагалась на Берию. Последний развил бурную деятельность. Он не только направил в Цхалтубо множество сотрудников ГПУ, но и сам в течение полутора месяцев возглавлял охрану Сталина. В эти недели, неоднократно беседуя с Берией, Сталин сумел увидеть в нем «нужного» человека.

Вернувшись в Москву, Сталин не забыл о Берии. Вскоре в Тифлисе (Тбилиси) было получено указание подготовить доклад Заккрайкома и трех закавказских республик на Политбюро ЦК ВКП(б). При этом не была указана тема доклада. В Москву выехали все члены бюро Заккрайкома и руководство республик. На заседании Политбюро председательствовал Каганович. Конечно, присутствовал и Сталин, причем он был явно не в духе. Первым докладывал Лаврентий Картвелишвили. Затем от ЦК Грузии сделал доклад Г. Давдариани, от ЦК Азербайджана – Вл. Полонский, от ЦК Армении – А. Ханджян. На заседании не было почему-то С. Орджоникидзе. Снегов спросил об этом своего соседа. «С какой стати Серго явится на коронацию Берии, – ответил тот, – ведь он этого жулика знает давно».

После докладчиков из Закавказья выступил Сталин. Он произнес пространную речь, в которой говорил о национальной политике в Закавказье, о производстве здесь хлопка, нефти. Переходя к организационным делам, Сталин неожиданно предложил выдвинуть Берию вторым секретарем Заккрайкома, то есть ближайшим заместителем Картвелишвили. Многие были ошеломлены этим предложением, а Картвелишвили громко сказал: «Я с этим шарлатаном работать не буду». Не все, правда, поддержали Картвелишвили, и в частности Вл. Полонский, который из-за каких-то групповых интересов заигрывал тогда с Берией. Однако большинство членов Заккрайкома стали возражать против предложения Сталина, так как Берия пользовался плохой репутацией в партийной организации Грузии. Сталин был очень рассержен такой реакцией на его предложение. Он покраснел и гневно сказал: «Ну что ж, мы решим этот вопрос в рабочем порядке». Заседание закончилось.

Прямо с заседания многие члены бюро Заккрайкома направились на квартиру к Орджоникидзе. Он был в крайне угнетенном состоянии. Все стали спрашивать Серго, почему он соглашается на выдвижение Берии. Как же можно будет им вернуться в Тифлис? Серго пытался сменить тему разговора, а затем, не выдержав, сказал: «Я давно говорю Сталину, что Берия жулик, но Сталин меня не слушает, и его никто не может переубедить».

Уже на следующий день «в рабочем порядке» было принято решение о руководстве Заккрайкома. Л. Картвелишвили был направлен в Западную Сибирь вторым секретарем крайкома, А. И. Яковлев назначен директором треста «Востокзолото», Г. Давдариани был определен на учебу в ИКП, а А. В. Снегов направлен на партийную работу в Иркутск.

Первым секретарем Заккрайкома стал Мамия Орахелашвили, а вторым – Берия. Но уже через несколько месяцев Берия был избран первым секретарем ЦК Грузии, а вскоре и всей Закавказской Федерации. М. Орахелашвили назначили заместителем директора ИМЭЛ в Москве. Вскоре после перехода Берии на партийную работу в Грузии началась массовая замена партийных кадров. При этом 32 начальника районных управлений НКВД стали первыми секретарями райкомов партии.

Конфликтная ситуация в партийной организации Закавказья возродила слухи о темном прошлом Берии и его связях с мусаватистами. Согласно одним из них, во время турецкой оккупации Баку Берия работал в мусаватистской полиции (а не в разведке) и предложил свои услуги подпольному комитету большевиков, поставив условием принятие его в партию. Вопрос был согласован с Микояном, и условие Берии выполнили. Бесспорно одно: Берия был груб, невежествен, жаден до плотских наслаждений, хитер и ловок. В среде партийной интеллигенции говорили, что он не читал ни одной книги «еще со времен Гутенберга», и все же его побаивались. Письма и сообщения о моральном разложении, грубости и даже преступлениях Берии поступали к Сталину от многих работников Закавказья. Но Сталин игнорировал их. Логика многих деспотов подсказывала ему, что чем более темным было прошлое Берии, тем более преданным лично ему (Сталину) будет этот человек в настоящем.

Нет никакого сомнения в том, что именно по совету Сталина несколько научных работников в Грузии начали в архивах срочные розыски материалов о раннем периоде революционной деятельности Сталина в Закавказье. Одновременно шла наукообразная фальсификация всей истории социал-демократической и большевистской организаций в Закавказье. При этом роль многих крупных марксистов и большевиков была принижена и незаслуженно преувеличена роль Сталина. На основании этой работы, которую вели вначале втайне даже от Тбилисского филиала ИМЭЛ, был составлен обширный доклад, который, несомненно, просмотрел Сталин. 21 – 22 июля 1935 г. этот доклад был зачитан на собрании Тбилисского партийного актива Л. Берией, а затем опубликован в «Правде» и в закавказских газетах. Вскоре он вышел в виде отдельной книги. Уже первое издание книги Берии «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» вызвало много протестов среди историков и известных большевиков, таких, как А. Енукидзе, Ф. Махарадзе, М. Орахелашвили и др. Они хорошо помнили те события, о которых говорилось в книге Берии. После того как в годы террора погибло большинство виднейших деятелей закавказского революционного движения, Берия в 1937 г. выпустил второе издание своей книги, в которой Сталин уже не только главное, но и почти единственное действующее лицо. Возвышению Берии не помешало даже открытое выступление на пленуме ЦК в 1937 г. Г. Каминского, который выдвинул против него ряд серьезных обвинений. Каминский напомнил также о весьма темных связях молодого Берии с мусаватистами. Каминский был в тот период человеком гораздо более известным в партии, чем Берия. Он занимал пост народного комиссара здравоохранения СССР. Однако до этого, в первые послеоктябрьские годы, Каминский возглавлял различные партийные организации в РСФСР, а в 1920 г., сразу же после восстановления Советской власти в Азербайджане, работал в течение двух лет секретарем ЦК КП(б) Азербайджана и председателем Бакинского Совета. Уже тогда между ним, с одной стороны, и руководителями АзЧК Багировым и Берией – с другой, возник острый конфликт, так как органы ЧК действовали не только в районах, но и в Баку часто без согласования с партийными органами. Этот конфликт закончился, однако, не в пользу Каминского. Хотя линия Каминского была признана правильной и не только руководитель Кавбюро С. Орджоникидзе, но и Ленин поддерживали его, он был возвращен на работу в РСФСР. Руководителем партийной организации Азербайджана стал С. М. Киров, которому Багиров и Берия должны были подчиниться.