Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

Высоко вскинув голову, Евангелина неспешно прошествовала к тяжелым железным дверям, которые бесшумно распахнулись при ее приближении. С тех пор как она была здесь в последний раз, вестибюль изменился до неузнаваемости. Все убранство, прежде делавшее его удобным и радовавшее взор, исчезло без следа. Теперь вестибюль превратился в просторное пустынное помещение с цементным полом и голыми стальными стенами. Евангелина услышала гулкие шаги за спиной и, сделав над собой усилие, обернулась с нарочитой неторопливостью. Один из стражников, охранявших вход, вошел в вестибюль вслед за ней и заговорил, не снимая маски, которая лишала его голос малейшего признака человеческих интонаций.

– Лорд Шрек ожидает вас в своих покоях, леди Евангелина. Я провожу вас – после того как в целях безопасности вы будете подвергнуты обыску.

– Лорд Шрек? – переспросила Евангелина, недоуменно подняв бровь. – Лордов больше не существует. Разве ваш хозяин не в курсе?

– Лорд Шрек... имеет свой собственный взгляд на вещи. Прошу вас, снимите с себя все. В одну сторону сложите одежду, в Другую – оружие и другие приспособления, если они у вас с собой.

Евангелина кивнула. Отправляясь сюда, она не сомневалась, что ее ждет нечто подобное. Грегор воображает, что сегодня желающих убить его более чем достаточно. Скорее всего он прав. Избегая суетливых движений, она разделась, чтобы не выдать волнения, стараясь думать только о том, что привело ее сюда. Охранник, безликий в маске и броне, мало напоминал человека, и это помогло Евангелине побороть смущение. Впрочем, она подозревала, что Грегор наблюдает за ней через встроенные в маску сенсоры.

Наконец она осталась обнаженной. Одежда аккуратной стопкой лежала у ее ног. Евангелина устремила пронзительный взгляд на маску, заменяющую стражу лицо.

– Готово. У меня нет ни одежды, ни оружия. Но если вы тронете меня хоть пальцем, я сообщу об этом отцу. Он узнает, что вы касались того, что, по его мнению, принадлежит исключительно ему. Вы этого хотите?

Стражник секунду помешкал, потом отрицательно покачал головой и сделал ей знак одеться. Она проделала это с прежней неспешностью, не позволив подгонять себя ни собственным натянутым нервам, ни взгляду стражника. Когда она была готова, стражник подвел ее к единственному лифту в глубине вестибюля. Вдвоем они вошли в кабину. Стражник механическим голосом отдал приказ подниматься на верхний этаж, и двери лифта бесшумно захлопнулись.

Пока все шло в точности по плану. Грегор, конечно, лишился рассудка, но все же вряд ли увидит в ее визите серьезную угрозу. Он по-прежнему считает ее маленькой Эви, своей любимой безропотной игрушкой.

Воспоминания захлестнули девушку, словно темная, ледяная вода. Здесь она появилась на свет, здесь она выросла – клон убитой женщины. Грегор научил ее, как стать превосходной копией прежней Евангелины. Благодаря этому его ужасное деяние осталось скрытым от света, а он мог без помех предаваться плотским удовольствиям.

До знакомства с Финли она не знала, что существует иная жизнь. Они встретились при Дворе, на костюмированном балу. Это была любовь с первого взгляда. Они безумолку болтали и смеялись, глаза их блестели сквозь прорези масок, и каждый впервые в жизни ощущал, как взгляд другого согревает его сердце. А потом, в полночь, когда маски были сорваны, обнаружилось, что они – представители Кланов Шреков и Кэмпбеллов, Семей, враждующих из поколения в поколение. Причем оба – наследники глав своих Кланов. Евангелина понимала: узнай свет об их любви, неминуемо разразится скандал. Грегор скорее убьет ее, чем смирится с потерей. И, что еще страшнее, он может убить Финли. Они любили друг друга тайно, пользовались любой возможностью побыть вместе в ожидании того момента, когда смогут соединиться окончательно.

Евангелина никогда не рассказывала Финли, что ей пришлось вынести от Грегора. Она знала: он не. сможет с этим смириться. Узнай он только, как ей пришлось страдать, в порыве гнева он сметет все на своем пути и убьет Грегора, не задумываясь о последствиях. А что, если выйдет иначе, и люди Грегора убьют Финли или же он будет повешен в наказание за содеянное? Евангелина не хотела рисковать жизнью возлюбленного. Кроме того, она боялась: если он узнает о ней все, его чувства... могут измениться. И предпочитала молчать.

Лифт мелодично звякнул, сообщая, что они прибыли на верхний этаж. Похоже на дорогу в ад, только наоборот, пронеслось в голове у Евангелины. Для того чтобы попасть в мрачную темную пропасть, приходится подниматься на самый верх.

Дверь лифта открылась, и стражник повел Евангелину по длинному коридору с голыми стальными стенами. Пол тоже был металлическим, и потому шаги раздавались особенно гулко – одна из бесчисленных хитростей Грегора, который желал заранее знать, что кто-то приближается к его логову. На всем протяжении коридора стояли стражники с оружием наготове. Теперь они уже не напоминали Евангелине неуклюжие скульптуры, а скорее казались демонами в преддверии ада. Она заставила себя не глядеть на них и прикусила губу, чтобы унять предательскую дрожь. Наконец Евангелина и ее сопровождающий остановились у толстой стальной двери. Проникнуть в покои отца можно было только через эту дверь, созданную по специальному проекту. Предполагалось, что она способна выдержать луч бластера и даже взрыв бомбы. Стражник оповестил хозяина, что они прибыли.

– Входи, – раздался тошнотворно мягкий, какой-то маслянистый голос Грегора. Голос исходил из тщательно спрятанного громкоговорителя, и поэтому казалось, что он льется отовсюду. – Входи, моя маленькая Эви, пади на грудь отца, который готов тебя простить. Страж номер шесть, займите пост за дверью. Я не желаю, чтобы нас беспокоили.

Дверь медленно распахнулась, и Евангелина, собрав волю в кулак и придав лицу непроницаемое выражение, вступила в логово монстра. Она старалась идти не слишком медленно, чтобы не показаться Грегору робкой и неуверенной. Но и спешить тоже не следует, иначе он вообразит, что она со всех ног бросилась выполнять его приказ. Евангелина знала, что главное теперь – произвести нужное впечатление. Другого оружия в ее распоряжении не было.

Евангелина сделала несколько шагов и огляделась.

С тех пор как она в последний раз была в покоях Грегора Шрека, он произвел здесь некоторые перемены. Стены огромной комнаты без окон были обтянули тканью, цветом напоминавшей засохшую кровь. Евангелина словно попала в громадное пунцовое лоно. Рассеянный кровавый свет не разгонял мрачных теней. Толстый пушистый ковер, оттенком напоминавший обгоревшую на солнце кожу, скрадывал все звуки. Тут и там стояли жуткие трофеи, свидетельства кровавых деяний Грегора. На серебряном подносе громоздилась целая куча отрубленных рук. Вдоль стены – ряд отрубленных голов, на лицах застыло слегка удивленное выражение, рты приоткрыты, словно из них готов вырваться крик боли. Ни у одной головы нет глаз. За стеклами низкого шкафа виднеется ряд отрубленных ног; кто-то перевязал их яркими нарядными лентами и выкрасил ногти в черный цвет. До Евангелины доносился тихий гул кондиционеров, которые тщетно пытались разогнать пропитавший воздух комнаты запах смерти, разложения и веществ, употреблявшихся для сохранения останков.