Созвездие близнецов - М. Гуминенко

— Пошла бы с нами — увидела бы сама, — заметил Рек.

— Вот еще! — На-Ла не снизошла до пояснений, почему она не захотела идти. — И вообще, здесь кругом илуоанцы. Они ведь должны быть такие же, как рмаркриты.

Рек задумался, как бы так пообразнее объяснить, чем таким особенным ему запомнились рмаркриты и в чем разница между ними и остальными жителями планеты.

— Они отличаются от простых илуоанцев так же сильно, как… лебедь от гуся, стекло от хрусталя, облако от… — Рек помахал рукой, подыскивая сравнения, подходящего не нашел и сдался: — От грозовой тучи. Но и это все не то.

— А что? — На-Ла смотрела на него, раскрывши рот. — Ну что? Скажи.

Рек чуть улыбнулся, стараясь отчетливей представить себе то, что видел.

— Это трудно определить, — признался он. — Они совсем не так смотрят на людей, друг на друга, на все, что их окружает. Они… Жизнь для них — настоящее чудо. Каждое создание — целый мир, с которым они готовы общаться, слушать, понимать.

— А почему ты сказал, что они похожи на птиц? У них перья?

Рек рассмеялся досадливо. Ну как ей объяснить?

— Нет у них перьев. Ну, представь, что ты встретила очень честного и хорошего вега и очень честного и хорошего эльдорианина. Между ними будет разница?

На-Ла задумалась.

— Что-то не могу я представить хорошего вега. Но разница, наверное, будет. И что?

Они сидели на берегу пруда. Рек оторвал веточку мха и кинул в воду.

— Видишь? Она плывет, потому что легкая. А если кинуть камень — он утонет. Никто же не говорит, что камень хуже ветки. Каждый хорош на своем месте.

На-Ла озадачилась еще больше, но не отстала.

— Так они по другому относятся к жизни?

Рек кивнул.

— Они видят в каждом его уникальность. И относятся ко всем, как к чему-то хрупкому и очень ценному. Хотя, это все не то. Вряд ли я смогу объяснить.

На-Ла принялась плескаться ногами в воде.

— Эльдориане говорят, что человек — это как если кинуть что-то в воду — и пойдут круги, — изрекла вдруг она. — Эти круги сталкиваются с другими кругами. Гасят друг друга, или усиливают. Это — главное. А что бросили в воду — не важно.

Рек посмотрел на нее внимательно.

— Где это ты набралась такой философии? — спросил он, удивленный этим неожиданным монологом.

— Не помню, — пожала плечами На-Ла. — А разве не так? Я — камень, который бросили во вселенную, — торжественным голосом проговорила она. — От меня идут круги и это меняет то, что вокруг.

Кадийка рассмеялась и принялась баламутить воду с еще большим воодушевлением. Рек отодвинулся.

— Ну да, — решил он. — Сидишь ты за своим пультом и баламутишь компьютерную сеть. Тут много кому мало не покажется. Но наверное, что-то в этих твоих эльдорианах есть. В их философии.

Рек подумал, что вряд ли смог бы объяснить На-Ле, чем таким ему показались особенными рмаркриты.

Фармацевтическая компания, которой руководил Гвидо, специализировалась на получении способствующего регенерации клеток вещества из местной водоросли. Огромные плантации этой самой водоросли располагались во множестве естественных подземных водоемов, в не менее огромных пещерах. Получение вещества из водоросли было очень сложным процессом. Для этого требовалось вручную выбирать созревшие до определенной консистенции листья и перерабатывать не позднее, чем через пол часа после сбора. Поэтому сам фармацевтический завод располагался почти напротив дома Гвидо. По счастью, при обработке водоросли не использовалось никаких сильно пахучих химикатов и все производство отличалось исключительной чистотой.

Водоросль, как водится, имела очень сложное и длинносоставное название, знать которое считали своей обязанностью большинство медиков галактики. На некоторых планетах пробовали разводить подобную водоросль. Илуоанцы неохотно, но все же могли продать побеги, которыми она размножалась. Но предупреждали, что из затеи скорее всего ничего не выйдет. Так оно и было. Водоросль не хотела жить в искусственно созданных водоемах, как бы ни подгонялись к естественным условия содержания, состав воды, воздуха и прочее. А если и жила — активного вещества в ней накапливалось слишком мало. По этой причине Илуо оставалась самой крупной и известной планетой, производящей регенерационные пленки и прочие подобные средства для медицинских и косметических нужд. А завод Гвидо на Илуо оставался одним из самых крупных заводов по выращиванию и переработке сырья.

В естественных условиях буроватая, мясистая водоросль оставалась на столько неприхотливой, что достаточно было оставить в воде частички стеблей, чтобы через несколько месяцев дно водоема покрывалось сплошным пружинящим "ковром". Более того, водоросль энергично выделяла в воду то самое активное вещество, за которое она ценилась. Поэтому использовали и воду. Правда, ее нельзя было разлить в бутылки. Вещество разрушалось, а консервировать его до сих пор не нашли способа. Зато процветали курорты, на которых можно было поплавать в водоемах, полных целебной водоросли. Или пить воду, зачерпывая ее прямо из бассейна.

Для курортов бассейны устраивались особым образом. Плантации Гвидо для этого не подходили. Поэтому работали только на получение регенерационного вещества. Хотя сам Гвидо, естественно, бассейнами пользовался. И предоставлял такую возможность гостям и родственникам. Но это — совсем другое дело. Гостеприимство на Илуо считалось чем-то неотделимым от жизни. Таким же, как необходимость дышать или принимать пищу. Гостеприимный хозяин не станет скрывать от гостей лучшее, что у него есть.

— В естественной среде любое растение неприхотливо, — объяснял Гвидо, демонстрируя Датчу Дагварду необозримо огромный цех по первичной переработке сырья. — Каждый день сюда поступает около двух тонн сырых листьев. Это не только не обедняет бассейны, а напротив, им помогает. Водоросль растет очень бурно и сильно мельчает, если вовремя не прореживать.

Датч с интересом наблюдал за тем, как одетые в белую униформу илуоанцы распределяют листья по длинным стойкам.

— Сколько готового вещества получается из тонны сырья? — поинтересовался он.

Гвидо кивнул, одобряя профессиональный подход к информации.

— Примерно пятая часть, — ответил он. — Почти четыреста килограмм. Прибавь две трети вспомогательных веществ и получишь шестьсот-шестьсот пятьдесят килограмм готовой продукции.

— И так круглый год?

Гвидо кивнул.

— Больше двухсот тонн готовых препаратов в год поступают в торговлю только с этого завода, — разъяснил он.

Датч прикинул в уме, что всю годовую продукцию плантаций Гвидо можно единовременно упихать в трюм "Медузы".

— Не слишком впечатляет, да? — с чуть заметной улыбкой спросил Гвидо, наблюдая за сосредоточенным лицом капитана Дагварда.

— Зато понятно, почему регенерационная пленка Илуоанского производства считается таким дефицитом, — признался Датч.

Гвидо сделал приглашающий жест — и они направились по подвесному мостику над цехом.

— Существует немало аналогов, — заметил Гвидо. Ему нравился искренний интерес Дагварда к своему бизнесу. — Но все они существенно уступают оригиналу. К сожалению, удовлетворить спрос в полном объеме Илуо не может.

Датч, которому за последние годы привычно стало вникать в тонкости товаров и дефицитов, цен и налоговых сборов, охотно поддерживал беседу, которую Рек наверняка счел бы скучной и малопонятной. Прикинув в уме оптовую стоимость регенерационной пленки производства Илуо на фармацевтическом рынке Земли, Датч тут же углядел несоответствие между закупочными и продажными ценами.

— Вы отдаете свою продукцию за бесценок, — уверенно заявил он.

Гвидо погладил переносицу и степенно кивнул.

— Это так, — признал он. — Но илуоанцы не считают возможным заламывать цены на продукт, себестоимость которого на планете ниже, чем себестоимость, скажем, мяса или молока. Хотя, — честно признался мистер Паверс, — я не считаю это правильным. Тем более, что оптовики-перекупщики сбывают ту же самую продукцию по гораздо более высоким ценам и не стесняются того, что закупают ее в несколько раз дешевле. Это — не илуоанский рынок.

— На месте илуоанцев я бы обиделся, — честно сказал Датч.

Они перешли в следующий цех. Гвидо остановился.

— Илуоанцы — не мы, — констатировал он. — Они считают, что их обязанность поступать честно. А то, как поступают другие — личная беда других. Но даже если перекупщики с других планет будут поступать честно и завышать цену в разумных пределах, дефицит не пропадет. Скорее всего, будет только хуже.

Датч кивнул.

— Понимаю, — согласился он с Гвидо Большеносым.

Мистер Паверс готов был объяснить капитану Дагварду, почему, с его точки зрения, будет хуже. Но решил промолчать. Его очень заинтересовало, как понимает это Датч.