Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

– Мне … мне очень грустно, Тео. Я то же не хотела бы расставаться, мне так хорошо с тобой, но и уехать с тобой я пока не могу. Выходит такова наша судьба, но если она отразилась на линиях руки, значит, мы обязательно ещё встретимся. Такое странное чувство в душе, оно то колет в сердце, то пылает обжигающим пламенем. Я буду ждать тебя, Теодор. Давай поклянемся под этим оком Аша, что встретимся здесь ровно через два цикла!

– Целый год, это же так долго! – Теодор тяжело вздохнул и прижал её к своей груди. – Хорошо, я клянусь под всевидящим оком верховной справедливости, что вернусь на это место, к этой девушке ровно через два цикла, чтобы взять её в жены! И пусть Аш благословит мой путь туда и обратно! Ты ведь согласна теперь называться моей невестой, хранить мне верность на протяжении этих двух циклов, а после этого стать моей женой?

– Пусть силы небес хранят тебя на твоей службе, и пусть твоё сердце хранит мой образ, и пусть это чувство зовется любовью, – вторила ему Ялуна. – Я согласна стать твоей невестой и верно ждать твоего возвращения, мой рыцарь.

Теодор склонился над ней и поцеловал её в мягкие губы, сжимая всё крепче тонкий девичий стан. Ялуна словно податливая глина в любящих руках ваятеля, прильнула к нему всем телом, отвечая на этот страстный первый поцелуй. Его сердце наполнялось любовью, она стало таким огромным, что ему казалось, что оно вот-вот вырвется из груди, а она была уверена, что её душа навеки прильнула к нему, и где бы он ни был, она всегда будет незримо следовать за ним, ожидая момента их встречи. Она запоминала его запах, его жесткие вьющиеся волосы под своими пальцами и его крепкие руки. Он запоминал тепло её бархатной кожи, вкус её губ и трепет её тела. Сияние ока обволакивало их, и им обоим стало казаться, что на них сверху обрушилась горячая, сбивающая с ног волна, которая, сближая, уносила их далеко, за пределы разума. И этот круговорот страсти мог бы быть для влюбленных бесконечным. Они ещё долго целовались бы, шепча друг другу всякие глупые на первый взгляд нежности, если бы не призывающие звуки барабанов. Нехотя, Теодор позволил ей вытащить себя из храма и отправится на праздник.

Это были моменты, когда устав от забот, от многочисленных трудностей, которые то тут то там поджидали возрождающееся государство, от тяжелого труда, от разлук, люди могли оставить все хлопоты и беды позади, забывшись в веселье, музыке и танцах. Именно на таких больших празднествах племена перемешивались и выглядели по-настоящему единым народом, где в хороводах танца сливались и бандерлоги и миасары, и пилигримы, наконец, научившиеся отплясывать румбу. Эти праздники всегда были зрелищны: яркие возведенные прямо до неба пылающие костры, быстрый ритм барабанов, многоликий народ, тела которых были разукрашены яркими отличительными символами, демонстрации талантов и способностей, подносы с угощениями и вызывающие крики поединков. Все это переплеталось в один большой и экзотический танец.

Рагнар и Мирадас, как им было и положено, облачились в белоснежные одежды, которые только выгодно подчеркивали их стройные тела, смуглую кожу и черноту вьющихся длинных волос.

А Аядар позволил себе прийти в простой одежде тимерекского охотника, в коротких штанах и распахнутой безрукавке. Его тело было разрисовано яркими красными символами их клана, он был весел, то и дело, отвечая на приветствия многочисленных друзей из разных племен, обнимаясь на каждом шагу и раздавая шутки.

Майя только и успевала наблюдать за всем происходящим, умудряясь держаться поближе к Кей и не упускать из виду Аядара.

Но уследить за всем было просто невозможно, это даже было не под силу цепкому и проворному Лукашу, который едва успевал за виновником торжества. В такой толпе народа можно было запросто потеряться.

Тео и Ялуна были уже среди танцующих, причём она тут же и обучала его этому жгучему танцу, хохоча до упаду с его серьёзных стараний.

Аядар смиловался над ним и, пригласив сестру, под музыку барабанов и под взгляды восторженных соплеменников он показал Теодору, что может мужчина вытворять в этом ритме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кей краешком глаз наблюдавшая за Майей, подтолкнула её локтем и шутливо спросила:

– Ты, конечно же, умеешь танцевать? Почему бы тебе не составить Аядару компанию? Ну же, смелее! Смотреть это не одно и то же, что танцевать! – и схватив её за руку, Кей подвела её к сыну. – Майя тоже должна попробовать, пусть повеселится, потанцуй с ней!

По лицу Аядара тут же мелькнула странная тень. Казалось, он и рад был потанцевать, но с другой стороны он с ещё большим удовольствием смылся бы отсюда подальше. Избегая прямо смотреть ей в глаза, он продолжал пластично двигаться под ритм барабанов, постепенно вовлекая её в свой танец. Зажатость Майи быстро улетучилась, когда она вошла во вкус, пытаясь угнаться за движениями Аядара.

Не один десяток глаз наблюдал за этой парой. Кей грустно улыбнулась, почему-то вспомнив себя и те времена, когда она первый раз станцевала для тимереков.

– Они очень красивая пара, тебе не кажется? – услышала она голос Фанфараса над самым ухом.

– Со мной не нужно ходить вокруг да около, лучше сразу скажи, что ты знаешь, старый хитрец, – бросила Кей, заглянув в его переливающиеся глаза. – Их пара, конечно же, смотрится, только держатся они друг от друга на расстоянии.

– Что мне тебе сказать – эта девушка его судьба, и относится он к ней не так как к остальным. Но он умышленно упирается этому всеми своими силами, а она видит в нём причину всех своих изменений в жизни, вот и косятся друг на друга волком.

– Он стал так похож на Алмира, что иногда я закрываю глаза, чтобы справиться с собой, – проговорила Кей. – Скажи мне ещё раз, что мой сын не унаследует судьбу его отца! И пообещай мне больше так не рисковать моим сыном, Фанфарас!

– Он с этим прекрасно справится и без меня, Кей! И я тебе уже тысячу раз говорил, что у Аядара иная судьба. Пойдем, потанцуем, хватит съедать себя разными сомнениями и дуться на меня. Я хочу тряхнуть стариной и как все повилять бедрами, а раз ты меня этому  научила, тебе со мной и танцевать, тем более что твой муж сегодня официальное лицо государства, и отплясывать в толпе ему не положено.

– Может быть, немного отдохнём? У меня уже голова идет кругом!  – наклонившись к Аядару, прокричала Майя, еле расслышав свой собственный голос из-за стоявшего грохота барабанов.

– Как хочешь! – кивнул Аядар, тут же переключив своё внимание на собравшуюся группу воинов для шуточных поединков. На какое-то время Майя снова одиноко затерялась в разноликой толпе, пока её не отыскала Ялуна, потащив за собой смотреть на поединки, так как Тео обещал всем потягаться с Лукашем.

Теодор, улыбаясь, вышел на арену и громко заявил, шутливо потрясая кулаками:

– Прошу всех слабонервных разойтись! Это зрелище не для женщин и детей!

– Тогда я не понимаю, что ты-то здесь делаешь? – насмешливо бросил Лукаш, занимая рядом с ним своё место. – Ну что, мальчик, поборемся? – Лукаш прыгнул на него, сбивая его с ног. Теодор как мог, качаясь по земле, пытался уворачиваться от напора Лукаша, который упрямо решил его победить, во что бы то ни стало.

– Лукаш, ты затопчешь его! Ты словно разъяренный вепрь! Попробуй лучше со мной. Я вызываю тебя! – выкрикнул Аядар, занимая место Тео.

Этот противник оказался не по зубам коренастому Лукашу. В этом поединке главным было увернуться от удара. И как только Лукаш намеревался броситься на Аядара, тот легко и быстро переносился на другой конец импровизированной арены. Майя заворожено наблюдала как грациозно Аядар уворачивался от выпадов противника, как легко скользило его мускулистое тело вокруг Лукаша, с неизменной белоснежной улыбкой на лице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Сдавайся, Лукаш! – прокричал из первого ряда Акай, – В этом виде поединка, Аядар всё равно лучший! Воины моего клана слишком гибки и молниеносны, чтобы их успели поймать! Потягайся лучше с легалотами!

И упертый Лукаш, чтобы доказать себе и остальным свою силу и навыки, стал по очереди вызывать на поединок всех представителей племен народа Ашварума. После этого, изнеможенный, он сидел возле ближайшего настила с яствами, слушая назидательную речь Теодора.