Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

М. Шукшина рассказывает:

«Оля была такая боевая, а я застенчивая, робкая. Она могла спокойно расписаться в дневнике за маму. И в момент наших драк могла сказать: „Я тебя старше“. А дрались мы часто и ни с того ни с сего. Учились обе плохо. Но поскольку мы девочки способные, то у нас были не двойки, а тройки и четвёрки. Я в начальной школе всегда плакала — дома, на уроках, потому что ничего не понимала. И только в старших классах заинтересовалась английским языком.

Друг с другом мы не дружили, и на улице у нас были разные компании. Оля человек закрытый. Больше общается с друзьями, чем с родными. Меня всегда обижало, что она не делилась со мной. А мне хотелось делиться, общаться. Я человек зависимый, от мамы до 15 лет не отходила, боялась одна в общественном мелете без неё в туалет пойти. Оля совсем другая, очень самостоятельная».

После окончания школы Маша поступила в институт иностранных языков. Там познакомилась со своим сокурсником Артёмом и на четвёртом курсе вышла за него замуж. В 1989 году у них родилась дочь Аня. Однако брак этот оказался недолгим. М. Шукшина рассказывает: «Я к разводу давно была готова. Муж не хотел — вроде живём, и ладно. А я так не могла. Не было никакой стабильности, я дёргалась, нервничала. Сама пошла в суд, настояла, и уже на следующий день нас развели. Судья возмущался — независимая, свободная, мужа бросает. А мама меня поняла…»

В 1995 году М. Шукшина вновь вышла замуж — за спортивного менеджера Алексея Касаткина. В ноябре 1997 года у них родился сын, которого в честь прадеда назвали Макаром. На счету Шукшиной съёмки в нескольких картинах, самая известная из которых — «Американская дочь» (1995) К. Шахназарова.

Ольга Шукшина закончила ВГИК и одно время работала по профессии: после успешного исполнения роли невесты Павла Власова в фильме «Мать» (1990) ей прочили блестящее будущее. Но она внезапно бросила кинематограф. Поступила в Литературный институт имени Горького. В 1996 году родила мальчика, которого в честь отца назвала Василием.

Катя Шукшина (дочь Шукшина от В. Софроновой) окончила филфак МГУ (она специалист по немецкому и шведскому языкам), работает в «Литературной газете». Замужем.

Любовь Соколова

Любовь Сергеевна Соколова родилась 31 июля 1921 года в городе Иваново в рабочей семье. После окончания десяти классов уехала в Ленинград и поступила в педагогический институт имени Герцена, на филологический факультет. Училась в охотку и не бросила институт даже тогда, когда ввели платное обучение — 40 рублей с человека. Чтобы заработать эти деньги, наша героиня отправилась на вокзал, где работала носильщицей.

Однако в 1940 году педагогическое поприще пришлось оставить: при «Ленфильме» организовалась киноактерская школа, и Соколова решила сменить профессию. Уж очень ей хотелось быть артисткой. И данные для этого у неё были отменные: глаза, как блюдца, две роскошные косы, прекрасная фигура. Набиравший мастерскую С. Герасимов сразу это оценил и взял нашу героиню к себе. Стоит отметить, что желающих поступить в школу было 1200 человек, но приняли туда только 22 абитуриента.

Свою первую кинороль Соколова могла сыграть, ещё будучи студенткой, в 1940 году. Тогда на «Ленфильме» снимали картину «Фронтовые подруги», и её пригласили на одну из ролей. Но она сорвала съёмки. Вот как она сама об этом вспоминает: «Я приехала на съёмки, и вдруг сценарист этого фильма Сергей Михалков запел: „Копейку бросил в автомат, а оттуда слышу мат: "Что же ты, ядрёна мать, автомат обманывать!"…“ И я возмутилась — какие пошлые люди. В Ленинграде я бежала до памятника Стерегущему, размазала весь грим — отказалась сниматься. Из-за этой хулиганской частушки — вот какая была девушка! А вместо меня Зину Маслову сыграла Тамара Алёшина».

Но если с кино нашей героине тогда не повезло, то в личной жизни всё обстояло наоборот. Вот что она об этом вспоминает:

«Когда я пошла в артистки, мама мне сказала: „Ты идёшь в такой мир — запомни, чужой муж — не твой муж!“ И я на всю жизнь это запомнила. И кто за мной ухаживал, я первым делом спрашивала — вы не женаты? И все отлетали! Но потом я влюбилась…

Его звали Георгий Иванович Араповский, или Юра, он был на десять лет меня старше. Как он за мной ухаживал! На шестой этаж на руках поднимал. Выйдя за него, я вошла в очень интересную семью дворянского происхождения. Год мы прожили ним — а как один день. И война началась. Блокада. Учёба закончилась. Я пошла на завод слесарем по металлу, чтобы свои 250 граммов хлеба иметь. Мужа по зрению в армию не взяли, он и свекровь тоже устроились на завод. Мы все жили на работе: я на своём заводе, муж на своём…

А потом со мной произошла удивительная история. 31 июля 1941 года, в день моего рождения, ко мне Николай Чудотворец приходил. Как-то со свекровью шли, и вдруг к нам мужчина подходит… кареглазый, в кепочке, такие сезонники носили, с бородкой и усиками. Смотрит на меня и говорит: „Ты будешь хлеба есть вот по стольку (и пальцами показывает, мол, крошки), но жива будешь, и счастлива будешь… А зовут меня, — говорит, — дядя Николай. Если тебе что-нибудь нужно будет, ты проси, тебе на меня каждый укажет. Только "Отче наш" выучи… И ещё вот фразу…“ И сказал мне фразочку по-немецки, а потом отошёл — и исчез, просто растворился. Свекровь мне говорит: „Повезло тебе, Люба. Это ж Николай Угодник был“. А мне что, мне двадцать лет, подумаешь, Угодник! Но фразу немецкую я запомнила. Блокада началась, голод, люди на улицах падать стали, а другие люди — их есть. Трупы валялись, и у кого-то печень была вырезана, у кого — ягодицы… Страшно. А под Ленинградом всегда немцы жили, наши, не фашисты. И я стала к ним ездить. Фразочку ту скажу, они мне лопатку дадут, я им огород перекопаю, и мне кто картошку, кто луковичку, кто молочка подольёт… Другой раз тащу это домой, свекровь говорит: „Господи, Люба, кормилица ты наша!..“ Потом она умерла от голода, и муж мой первый от голода умер. Когда на заводе кто слабел, валился у станка, его относили в подвал умирать. Так и Юру моего унесли…»

За мужем и свекровью должна была по всем приметам отправиться и наша героиня (она весила тогда 50 килограммов), однако её ангел-спаситель отвёл от неё беду. Пошла Соколова в своё бывшее общежитие при педагогическом институте, и подруги устроили её к себе, дали на руки эвакуационный лист. По нему она могла получать пайку хлеба, которая оказалась очень кстати. А вскоре наши войска освободили Тихвин, и туда пешком потянулись первые эвакуируемые. Среди них была и наша героиня. Она вспоминает: «Едва дошли до Финляндского вокзала, как нашим глазам предстала ужасная картина: прямо на вокзале полным-полно мертвецов — и сидят, и лежат целыми семьями. Не успели выбраться из этого ада. Хорошо ещё мороз стоял, а то представляете, что бы началось, если бы оттепель. Пока ехали в поезде до Ладожского озера, тоже страху насмотрелись: вдоль железнодорожного полотна из снега где нога торчит, где рука, где голова — выброшенные из поезда умершие люди…»