Санкт-Петербург. Автобиография - Марина Федотова

Жизнь монарха, казалось, на этот раз была спасена. Но кто колеблется и нерешителен, тому не везет. Еще хуже тому, кто подлежит влиянию женщин. Какому-то непредвиденному стечению обстоятельств угодно было, чтобы в то же утро, сейчас по уходе Лорис-Меликова, доложили государю о приезде великой княгини Александры Иосифовны, нежно любившей своего царского деверя. Явилась ли она случайно или была она подослана, так как узнали об отмене смотра, а ее влияние на Александра II всем было известно?

Известно только то, что в беседе с монархом она между прочим упомянула, что ее младший сын Дмитрий избран ординарцем и что он очень рад случаю представиться монарху ординарцем.

Эта политика «между прочим» очень умна. Доброму монарху жаль было лишить племянника радости – и он решил во что бы ни стало поехать в Михайловский манеж.

Его жизнь была в руках его врагов...

Ровно в три четверти первого показался придворный экипаж пред Зимним дворцом. Конвой выстроился. Фрол Сергеев, коего все знали по его длинной бороде, сидел на козлах. Александр II по обыкновению милостиво приветствовал своего кучера и лично приказал ему: «В Михайловский манеж, чрез Певческий мост!»

Экипаж покатил.

Во дворце осталась плачущая женщина.

В три четверти первого в Манеже показалась высокая серьезная фигура наследника цесаревича. Он приветствует батальон и вместе с другими начальниками занимаете место на правом фланге.

Насупротив батальона выстроилось 40–50 генералов и генерал-адъютантов: герцог Петр Ольденбургский, великий князь Константин Николаевич, граф Гейден, барон Притвиц, Непокойчицкий, граф Баранцов, князь Меньшиков, Исаков, Суворов и пр.

Ровно час.

Громкие крики «Ура» – Александр II въезжает на великолепном вороном в манеж. Монарх немного бледен, но он все еще одна из самых величественных и самых красивых личностей, какая когда-либо сидела на троне. Милостиво-любезно кланяется он на все стороны, бросает свой зоркий взгляд на генералов, приветствует войска.

«Здравия желаем вашему императорскому величеству!» – отвечает батальон.

Этому приветствию суждено было быть последним для Александра II: завтра его услышит серьезный наследник цесаревич.

Два раза Александр II пропустил мимо себя батальон, похвалил солдат и милостиво заговорил с начальником саперов генерал-майором Скалоном. Затем он принял рапорт молодых ординарцев и особенно милостиво приветствовал своего племянника великого князя Дмитрия Константиновича.

В свите монарха находились почти все уполномоченные послы и военные агенты иностранных держав.

Празднество кончилось. Монарх садится в коляску и приказывает ехать в Михайловский дворец, к великой княгине Екатерине Михайловне, герцогине Мекленбургской.

Все расходятся...

В Петербурге все знали, что из манежа Александр II обыкновенно возвращался в Зимний дворец или по Малой Садовой или вдоль Екатерининского канала. Из определенного пункта можно было видеть, по какому пути поедет монарх.

По Садовой была проложена нигилистами мина.

По Екатерининскому каналу она (Софья Перовская. – Ред.) предложила выстроиться недалеко друг от друга целому ряду заговорщиков с бомбами в руках.

На случай если бы император проехал по Садовой и мина не причинила бы ему вреда, она обещала дать условленный знак заговорщикам по каналу, которые должны были бы немедленно появиться на Садовой для исполнения своего плана.

Этот план был принят. Рассказывают, что 50 человек заявили свое согласие выстроиться с бомбами под мышками по каналу, около 26 приняли участие в этом ужасном деле.

Несколько слов еще о мине, проложенной по Садовой.

Садовая одна из самых оживленных улиц Петербурга. В один прекрасный день в подвале одного из домов по этой улице открылась молочная. Хозяин этой лавочки Кобозев (Богданович) с женою. Под видом покупателей здесь собирались заговорщики и занялись прорытием минного хода.

От Гольденберга полиция узнала о существовании минного хода на Садовой без указания дома, но соседи этого торговца молоком и сыром обратили внимание полиции на этого странного купца и его еще более странных покупателей. Полиция вынуждена была сделать обыск. Инженеру генералу Мровинскому поручено было расследовать означенную лавочку.

И что же, вы думаете, случилось? Этот старый опытный инженер открыл, конечно, минный ход, но заявил, что ничего не нашел, все в порядке. Как это объяснить? Говорят, Кобозев угрожал убить его, если он выдаст заговорщиков. Но разве Мровинский делал обыск наедине, а не в сопровождении чинов полиции?!

Как бы то ни было, торговца сыром и молоком оставили в покое. Подумай, любезный соотечественник, на досуге, что сей сон значит?

В этой лавочке заговорщики заседали, а утром 1 марта здесь было решено страшное цареубйство... Ужасно!

Царь пробыл около получаса у великой княгини Екатерины Михайловны, где прочитан был проект созвания представителей земства и городов в Петербург для обсуждения вопроса о народном представительстве.

И сегодня при своем выезде государь был окружен личным конвоем. На козлах сидел унтер-офицер Мачнев, Кубанского лейб-гвардии казачьего эскадрона; шесть казаков в великолепных пестрых формах сопровождали царскую коляску. За ними следовали сани полицмейстера полковника Дворжицкого, далее начальника охраны жандармского капитана Коха. В свите монарха находился командир терских казаков Кулебякин.

Кроме личного конвоя впереди царского экипажа и позади его тянулись отряды конной лейб-гвардии.

Казалось, жизнь монарха была вполне охранена.

Но человек полагает, а дворянство располагает...

Четверть третьего. Царь выезжает из дворца великой княгини Екатерины Михайловны. Вот он у Екатерининского канала; отсюда виден дворец императора Павла, видна комната, где 80 лет тому назад, тоже в марте месяце, придворные из дворян задушили этого несчастного царя.

2 часа 20 минут. Что это? Удар из пушки? Кто выстрелил и зачем? Ах, да это стоящий там молодой человек с длинными светлорусыми волосами бросил какой-то маленький белый узел, по направлению царского экипажа. Густой дым закрыл все на мгновение, но это только мгновение: туман рассеялся и взору окружающих представилась ужасная картина: экипаж, в котором сидел царь, сильно попорчен, а на дороге два казака и мальчик из булочной валяются в своей собственной крови. <...>

Царский кучер не останавливается и погоняет дальше. Однако царь понимает, в чем дело. Он полагается на волю Божию, отдает себя в руки провидения. Он приказывает остановиться и начинает вылезать из экипажа. Взволнованный и возбужденный он чуть не падает, но Кулебякин его поддерживает. Он направляется к тому молодому человеку, которого успели арестовать два гренадера Преображенского полка. Царь около него и обращается к нему со словами: «Что ты сделал, сумасшедший?»

Народ хочет разорвать на куски преступника, кричащего: «Не трогай меня, не бей меня несчастный, заблужденный народ!»

Царь цел и невредим, но при виде валяющихся в крови умирающих он с ужасом закрывает лицо и указывает окружающим на несчастных взорванных бомбой людей. «А ваше императорское величество не ранены?» – спрашивает один из приближенных свиты. «Слава Богу, нет!» – отвечает монарх. При этих словах преступник, его звали Рысаков, улыбаясь произносит знаменательные слова: «Что? Слава Богу? Смотрите, не ошиблись ли?»

В общей суматохе взволнованные лица из свиты и сам монарх пропускают мимо ушей эти многозначащие слова, произнесенные довольно громко и как бы приглашавшие к новому покушению на царя!

Государь наклонился над умирающим мальчиком, перекрестил его и пошел вдоль канальной решетки к своему экипажу.

Вдруг все видят: к шагающему монарху приближается молодой человек, лет приблизительно 30, и бросает прямо под его ноги белый предмет.

Опять взрыв подобно пушечному выстрелу, опять все покрылось мраком.

Но что представилось взору, когда рассеялся дым, трудно подается описанию...

Опершись на решетку канала полулежал царь Александр; лицо его было покрыто кровью, его шапка, его шинель были разорваны на куски, а его ноги были оторваны почти до колен. Они обнажены, и кровь бьет из них ключом по белому снегу...

Против монарха почти в таком же положении лежал цареубийца.

По улице было разбросано человек двадцать тяжело ранненых. Некоторые пробуют подняться, но тотчас же падают обратно в снег смешанный и грязью и кровью. Царя окружили. Все хотят ему помочь, но кто в состоянии сделать что-нибудь положительное в такую минуту?

Между тем кровь била ключом из ног.

Но вот приближается великий князь Михаил Николаевич, бывший вместе с царем у великой княгини Екатерины Михайловны. Он раздает первым приказания. Взорванного царя бережно кладут в сани полицмейстера Дворжицкого; раненый Кулебякин садится возле и держит оторванные ноги, подняв их вверх, чтобы уменьшить потерю крови.