Уникумы Вселенной - 1 - Юрий Иванович

Тасон поставил и свой, ещё парующий обед на парапет, и обнялся с ака­демиком. Потом поцеловался с его дочерью.

- С праздничком вас!

- И тебя также! Присаживайся! Вижу, ты голоден, как никогда! - пошутил Карней Пари. - Дня три, небось, не кормили?

- А знаешь, действительно уже и забыл, когда спокойно за столом сидел. Разве только у тебя в гостях, - он сел, поставил поднос на колени и принюхался: - М-м-м! Как пахнет! А не сомневался, что найду вас недалеко от любимого ресторана. Да и я о нём всегда вспоминаю с довольным урчанием желудка.

- А я подумала, что вы пришли сюда послушать лучшего певца планеты! - пошу­тила Абелия. - Оказывается у вас чисто гастрономический интерес.

- Здесь что: будет выступать Окапий? - чистосердечно удивился Тасон.

- Он вам тоже нравится?! - не поверила девушка.

- Ещё как! - Тасон блаженно вздохнул: - Это я здорово попал! Хоть расслаблюсь немного.

- Много работы? - посочувствовал Карней, глядя, как его старый друг с ожесточе­нием набросился на салат. - Да и похудел ты в последнее время...

- То ли ещё будет! - многозначительно изрёк Тасон вылавливая вилкой из густого соуса аппетитную тефтелю. - Чем ближе к пенсии, тем больше беспокойства!

- Ну да! Такие как ты уходят на пенсию! - засмеялся Академик. - Будешь носиться как угорелый до последнего вздоха. Без обеда, без сна и без от­пуска. Ведь признайся: в отпуске давно был? - услышав в ответ лишь скорбное мычание занятого обе­дом Тасона, неожиданно погрустнел и добавил: - Хотя так намного лучше. Очень не хоте­лось бы про­вести последние дни в посте­ли, совершенно беспомощным и никому не нуж­ным дедуга­ном...

- Папа! - перебила его дочь с укором и с лаской в голосе одновременно. - Если у тебя будет подобное настроение, то я никуда не еду и остаюсь с тобой!

- Что?!! - в один голос возмутились, и отец и Тасон и от этого все трое засмеялись. Карней продолжил, оправдываясь: - Это я так, прикидываю, как оно будет лет через два­дцать...

- А - а! - протянул Тасон. - Тогда другое дело! Но советую ещё лет девят­надцать об этом и не думать. Понял?!

- Извините, погорячился... э-э... вернее: поторопился!

Дальне разговор пошёл весёлый и совсем непринуждённый. К тому времени, когда Тасон окончил обедать, Абелия принесла на всех десерт с вином и они, блаженствуя под постепенно клонящимся к закату солнышком, стали ждать выступления "златокудрого". Неожиданно Тасон спросил:

- Карней! Я вот вспомнил об одной загадке. Двое наших учёных пытались в ней ра­зобраться, но так и не нашли ответа. Может тебя она заинтересует?

- Выкладывай! - оживился академик. - Если это по истории...

- Вообще-то, да. Хотелось бы узнать происхождение одного известнейшего назва­ния: - он сделал паузу. - Почему малая луна называется Вестником?

- Вестником? - переспросил Карней Пари. Потом покрутил головой и хмыкнул со всё возрастающим удивлением. - А ведь и, правда: почему?!

- Вот, вот. И нас это заинтересовало. Не встречалась ли тебе какая-либо информа­ция или ссылки на нечто подобнее?

Академик потёр ладонями виски, а его лоб избороздили глубокие складки.

- Не помню... По крайней мере, сразу... Что-то мне ассоциируется... Не нет... Не могу вспомнить... Может позже...

- Да это не к спеху, - успокоил его Тасон. - Когда будет время...

- Да мне самому жутко стало интересно. И почему раньше никто не спрашивал?

Глава 32. (Хардия)

Император Дайви дремал на своём огромном ложе, обложенный многочис­ленными и пышными подушками. Видимо ему снилось нечто приятное: лицо было спокойным, уголки старческих губ приподняты в подобии улыбки. Не­ожиданно, сквозь сон, он услы­шал громкие шаги и, пробуждаясь, вздрогнул. В его спальню прямо-таки ворвался принц Бутен.

- Ну, сынок, ты меня и напугал! - он попытался привстать, держась рукой за пра­вую часть груди. - Чуть сердце не выскочило!

- Извини отец! - Бутен помог императору сесть более удобно, подложив под спину несколько подушек.- Не знал, что ты спишь.

- А что мне остаётся делать? Когда спишь, глупые мысли меньше лезут в голову, отдыхаешь...

- Теперь тебе отдыхать и бездельничать не придется! - пообещал принц, доставая из своих одежд припрятанную бутыль с чаем. - Вот тебе! Пей всё время и сколько смо­жешь. Если не будет лезть - вырви и пей снова!

- О, Творец! - воскликнул в притворном испуге император. - За что ж такое наказа­ние?

- А за то, что слишком много ты тестов понавыдумывал, - ворчливым тоном стал объяснять Бутен, наливая полный стакан чая. - И не нашёл больше на ком их проверить, как на своём сыне! На, пей! Всё, всё выпивай!

Старик с трудом влил в себя содержимое стакана и улыбнулся:

- В том-то вся суть моих тестов и заключается, что их вначале надо проверить! А в последующих разработках ориентироваться на первые...

Принц тем временем опять налил чаю:

- Вот тебе следующий стакан, пусть он ориентируется в направлении первого. Бу­дем всё делать по твоим тестам.

- Постой, постой! - взмолился его отец. - Дай хоть минутку отдышаться!

- Ни минутки! - возразил принц. Потом присел рядом на кровать и взял отца за ис­сушенную, немощную руку. - Ты себе просто не представляешь как я зол, на себя, в пер­вую очередь, что упустил так много времени. Если бы я сразу забил во все колокола, лично следил за всеми медосмотрами, не доверяя никому - то угрозу твоему здоровью можно было бы предотвратить сразу. И уже давно вырезать эту гниль с корнем, которая осмелилась завестись в нашем дворце!

- Успокойся. Ещё очень хорошо, что всё только так обернулось... - импе­ратор сде­лал несколько глотков из стакана. - В нашей истории случались события гораздо белее жуткие и быстротечные. Власть имеет свою огромную силу, но и не меньшую сла­бость, которая заключается именно в том, что все её хотят. И хотят ею пользоваться неог­рани­ченно!

- Неправда! Я к ней не рвусь! Некоторые тоже...

- А зачем тебе рваться: ты её и так имеешь! - напомнил сыну его старый отец. - Просто тебе, пока ещё, интересно совсем другое. Да и уверен ты: трон от тебя никуда не денется - сколько мне ещё жить то осталось...

- Отец! О чём ты говоришь!? - обиделся Бутен.

- Да я не в укор тебе говорю, - продолжал император. - Есть люди и не стремя­щиеся к власти. Но редкие исключения только подтверждают общее правило. И не забудь о самом главном: время и жизнь. Они очень часто меняют человека до неузнаваемости. Очень трудно ждать постоянства в дру­гих, даже если сам, как тебе кажется, остаёшься не­изменным.