Уникумы Вселенной - 1 - Юрий Иванович

- Да! Совершенно верно! Надо их пожёстче! - раздались голоса в поддер­жку. - Имеем на это полнее право! Смотри, как уже обнаглели!

- Видите ли, - Тасон накрыл листок с нотой протеста ладонью. - Как мы пред­пола­гаем, Хардия и так должна пострадать, существенно, от своих неправомерных действий. Потом: на трёх самолётах с их консулом и представителем летит множество наших людей. От простых техников до высоких дипломати­ческих работников. Мало того...

- Не стоит также забывать, - перебил его Магрис. - О том, что произошло сегодня. Сейчас нам как никогда необходимо полнее международное сотруд­ничество и напряже­ние в отношениях с Хардией нам ни к чему. Явно не на пользу общему делу.

- Совершенно верно! - закивал Тасон головой. - Это очень немаловажно.

- Итак! - Панаис вопросительным взглядом обвёл присутствующих. - Оставим, так как есть или кто-то хочет ужесточить ноту протеста? - не услышав ни возражений, ни до­полнений он констатировал: - Тогда давайте этот вопрос оставим в юриспруденции Та­сона и его ведомства. Они и сами прекрасно справятся с этим делом, - когда одобритель­ный гомон стих председательст­вующий огласил: - Считаю на этом наше двадцать шестое заседание от года 3108-го закрытым. Можете продолжать праздновать и заодно обдумы­вать планы предстоящих работ.

- Да, тут не попразднуешь! Теперь головная боль обеспечена! И надолго! И не про­сто надолго, а до конца дней наших! Точно! Это как минимум! - так переговариваясь, Ве­дущие покидали зал Совета, который располагался в зда­нии построенном двести восемь­десят лет назад у самого подножия Матери Пирамиды. А Хрустальный Город праздновал и веселился и ни один из его жителей ещё не подозревал о надвигающейся угрозе. И даже сами Ведущие ещё не знали о более страшной беде, которая приближалась к планете Земля.

Академик Карней Пари со своей дочерью решили отобедать в этот праздничный день чуть ли не на ступеньках портала своего дома. Этому способствовало сразу не­сколько причин. Одна из них - нежелание академи­ка далеко отходить от своего дома, вер­нее даже, от своего рабочего каби­нета. В любую минуту ему могло взбрести в голову что-то записать, сопос­тавить или престо полистать интересующую книгу и если нужного не оказы­валось под рукой, он страшно нервничал и умудрялся испортить настроение всем окружающим. Вторая причина - наличие прямо перед их местом житель­ства внушитель­ного сквера, где уже были установлены помосты для послеобеденных выступлений арти­стов. И что было самое главное для Абелии, именно здесь должен был выступать самый любимый и обожаемый певец (кстати, по рейтингу популярности он с огромной уверен­ностью возглавлял список лучших исполнителей всей Океании), как его все назы­вали: "златокудрый 0капий". 0на была от него без ума и даже представить себе не могла се­го­дняшний праздник без своего кумира. Конечно, певец должен был за вечер появиться с короткими выступлениями ещё на нескольких площадках, но именно здесь планирова­лось его самое продолжительное выступление. К тому же академик с дочерью любили пи­таться исключительно в их люби­мом ресторане, который находился в цокольном этаже их зда­ния, и очень редко шли на эксперименты по апробации новых блюд и систем их пригото­вления. И напоследок - отсюда был, чуть ли не самый лучший обзор при празд­ничных са­лютах и фейерверках.

У них не было близких родственников. Нелепая и жуткая трагедия де­сять лет назад оборвала жизни троих, самых дорогих для них людей. В аварии сорвавшегося с огромной высоты монорельсового вагончика погибли мать Абелии, старший брат и её первая и по­следняя любовь, её жених, с которым они собирались через несколько недель пожениться. После случив­шего академик и его дочь находились на грани жизни и смерти от перене­сённого шока и спасла их только взаимная любовь и трогательная забота друг о друге. Если бы им не надо было заботиться и поддерживать один одного они, по всей ве­роятности, тоже ушли из жизни. Абелия с тех пор совершенно не интересовалась мужчи­нами и, также как её отец, находила успокоение и забытьё лишь в каждо­дневной и лихо­радочной работе, в которую они окунались с головой и которой отдавались без ос­татка.

Со стороны Карнея Пари были, конечно, многочисленные двоюродные бра­тья и сё­стры, со своими ещё белее многочисленными семьями, но ходить к ним было очень тя­жело. Воспоминания нахлёстывали с новой силой, вызывая в памяти тоску по безвоз­вратно ушедшим и навсегда их покинувшим людям. По взаимной договорённости отец с дочерью никогда не вспоминали вслух об этой тяжелой утрате и со временем научились прятать глубоко в сво­их сознаниях общую боль и даже получать те небольшие радости, ко­торые доставляет повседневная жизнь и некоторые праздники.

Сейчас они сидели на ступеньках, держа на коленях подносы с едой, и оживлённо наблюдая, обговаривая всё, что происходило вокруг.

- Ой, смотри! И соседи наши здесь же обедают! Да не туда смотришь, там, чуть правее, на лавочке! Видишь, нас приветствуют? - и Абелия тоже замахала в ответ рукой. - 0ни ведь тоже страшные любители нашего рес­торанчика.

- Ещё бы! - согласился её отец, послав салют в сторону лавочки. - А народу то сколько: уже трудно кого-либо в толпе такой отличить!

- Да скоро здесь вообще прейти будет невозможно!

- И что: все придут послушать этого Окапия?

- Папа! Ну, это же естественно: он самый лучший! - Абелия недоумева­ла. - Неу­жели он тебе не нравится?

- Да нет, нравится! - успокоил её академик, отрезая кусочек обжаренной и сочной отбивной. - Но нельзя же создавать такой культ и превращать обычного человека в какого-то идола!

- Но ведь это же никому не вредит...

- Ага! Не вредит! Да ты глянь, что уже возле сцены творится! - он, пережёвывая мясо, указал вилкой на место предстоящего концерта. - Уже ни одного свободного дерева не осталось: висят на ветках как обезьяны. До утра весь наш парк вытопчут! Как стадо ди­ких слонов и не менее диких обезьян, честное слово!

- Ну, это ж праздник!- засмеялась Абелия. - И уже завтра деревья будут стоять как новенькие и травку польют, где надо заменят...

- Вот эту молодёжь я бы и заставил заняться восстановлением...

- Ой, папа! - неожиданно радостно перебила его дочь. - Ни за что не угада­ешь: кто к нам идёт?

- Где? Кто? - академик близоруко всматривался в ту сторону, куда гляде­ла его дочь.

- Да вот же! Самый солидный и с самым большим подносом с едой!

- Вот это сюрприз! - Карней наконец-то узнал подходившего. - Спустился с облач­ных вершин, что бы к народу быть поближе! - он встал, отложил поднос.

Тасон поставил и свой, ещё парующий обед на парапет, и обнялся с ака­демиком. Потом поцеловался с его дочерью.