Хаджи - Леон Юрис

Отец кивком велел мне выйти, и я вышел.

- Что я могу сказать? - промолвил Ибрагим.

- Мы - народ, живущий в ненависти, отчаянии и темноте. И для нас евреи - мост из темноты.

Слишком измученный для дальнейшей борьбы, Ибрагим опустился на стул.

- Вы можете доверять Ишмаелю, - пробормотал он. - Он хранит секреты, как никто другой. Вы никогда не окажетесь в опасности из-за него. Возьмите эти вещи и получите за них как можно лучшую цену.

- Только при условии, что Ишмаель не будет наказан за то, что взял с собой сестру. У нее хватило смелости продолжать карабкаться по скалам, когда другой юноша испугал-ся. Она оказала человечеству большую заслугу. Поклянитесь честью вашего отца.

Ибрагим издал множество вздохов, уменьшавшихся от решимости до пустяков.

- На этот раз я посмотрю сквозь пальцы на непослушание сына, - произнес он нако-нец. - Ну, а что слышно от Гидеона Аша?

- Намечаются совещания между Абдаллой и палестинцами. Ваше мнение о нем из-вестно. Пока что он не пойдет против любого палестинца с положением, вроде вас. Он со-бирается сделать вид, что палестинцы хотят его и никого больше. Это, я думаю, тот слу-чай, когда золотая рыбка пытается проглотить акулу. Вот вам мой совет. Есть люди, кото-рые думают так же, как вы. Вы их найдете.

Ибрагим выслушал и некоторое время раздумывал.

- Мне нужно в жизни только одно. Я хочу вернуться в Табу и соединить там своих людей. Они где-то в Ливане. Я не вернусь в Табу один или даже во главе своего народа. Я не буду предателем арабов. Правильно или нет, этого я не могу сделать. Я могу вернуться в Табу лишь во главе тысяч палестинцев, как авангард полного возвращения.

- Я открою вам главные тайны вашей жизни. Вы, вы один пойдете на эти совещания, зная, что Бен-Гурион и евреи согласны на немедленное возвращение ста тысяч арабов с итогом, который должен быть обсужден при заключении мирного договора.

- Ста тысяч... - изумленно прошептал Ибрагим.

- Сто тысяч для начала, - сказал Нури Мудгиль.

Глава шестая

Ишмаель снова говорит с вами, уважаемый читатель. Фактически мы были пленни-ками иорданцев. Так что вам нужно знать об Абдалле и его безумных амбициях.

Он происходил из Мекки, из семьи Хашими. Хашам был прадедом Мохаммеда, и Хашимиты играли важную роль в раннем становлении ислама. Однако когда центр ислама сместился из Аравии в Дамаск и Багдад, семья Хашимитов постепенно превратилась в мелких чиновников, содержателей святых мест в Мекке и Медине.

Прошли столетия.

Глава Хашимитов, известный как шариф Мекки, вытянул свой жребий с англичана-ми в первой мировой войне против Оттоманской империи. Закончить он надеялся коро-лем Великой арабской нации. Вместо этого ему бросили кое-какие кости, соперники Сау-ды в конце концов его изгнали его из Аравии, и остаток жизни он провел в изгнании.

Его сыну Абдалле пожаловали марионеточный статус в Восточной Палестине, осаж-денной пустыне в Трансиордании. Единственным назначением этого "государства" было служить для англичан военной базой.

Трансиорданский эмират был нищей пустыней, населенной главным образом бедуи-нами, жившими за счет верблюдов - источника пищи, крова и одежды. Они пили верблюжье молоко и ели верблюжье мясо. Они жили в шатрах из верблюжьих шкур и носили одежду, сотканную из верблюжьей шерсти. Верблюжий навоз давал тепло, верблюжьи спины - передвижение. Это злобное, некрасивое, вонючее животное, умеющее, однако, выживать в пустыне, как умел и его хозяин - бедуин. Жизнь в Трансиордании была при-митивной и жестокой, с бесконечными межплеменными войнами. Арабские лидеры нена-видели Абдаллу, потому что он был под полным контролем своих британских хозяев.

Один толковый англичанин, Джон Бэгот Глабб, преобразовал Арабский легион и объединил враждебные племена под одним знаменем, верным Абдалле. Он создал боевую силу, соединив современное вооружение и тактику с цветистой формой и помпой, что так нравилось бедуинам. Арабский легион стал единственной первоклассной военной силой в арабском мире и вызвал еще большую зависть к Абдалле.

Трансиордания, позже ставшая Королевством Иордания, продолжала чахнуть как за-бытая Богом, заброшенная страна с менее чем полумиллионным вялым и безропотным на-селением. Это была страна ничего: ни культурных условий, ни литературы, ни универси-тетов, ни приемлемого здравоохранения.

Абдалла оказался столь же терпеливым, сколь и амбициозным. Отдав Легион в рас-поряжение англичан во второй мировой войне, он был единственным арабским лидером, связавшим себя с Союзниками, и использовал их победу как трамплин для осуществления своих заветных желаний.

Вы спросите Ишмаеля, чего же желал Абдалла? Не больше и не меньше, чем желал его отец и его брат Фейсал: быть правителем Великой арабской нации, включающей Си-рию, Ирак, Ливан, Палестину и Саудовскую Аравию. Как видите, его мечты не были ни мелкими, ни очень уж тайными.

Мой отец, хаджи Ибрагим, не умея сдерживать свой язык, частенько называл Абдал-лу своим злейшим врагом. Абдалла открыто болтал о том, что нет ни Иордании, ни Пале-стины, а есть только Великая Сирия, возглавить которую предназначено Хашимитам.

И хотя Лига арабских стран, наш совет наций, кипела от наглости маленького царь-ка, сидящего в своей смехотворной столице Аммане, она не могла пойти против него, по-тому что он был хорошо спрятан под юбкой британского льва.

Абдаллу все ненавидели. Египтяне, считавшие себя сердцем и элитой арабского ми-ра. Саудовцы, которых бросало в дрожь при мысли о его мести за изгнание Хашимитов из Аравии. Сирийцы, которым Абдалла предназначил отдать ему свою страну. Муфтий, счи-тавший Палестину своей вотчиной. И все они замышляли устранить его.

Из войны с евреями один Абдалла вышел с победой, территорией и флагом, разве-вающимся над Восточным Иерусалимом и Наскальным Куполом.

Больше того, с побегом палестинцев он получил население, вдвое большее, чем в его собственном королевстве - полмиллиона палестинцев Западного Берега и еще полмил-лиона тех, кто перешел через реку в Трансиорданию.

В большинстве своем это были неграмотные и нищие крестьяне. Было, однако, и много тысяч образованных палестинцев, цвет нации. Они должны были дать отсталой стране быстрое вливание образования, торговли, финансов, которое раскрыло бы перед ней современный мир.

Чтобы не упустить благоприятный случай, Абдалла дал беженцам гражданство и свободу передвижения. Для того, чтобы узаконить ползучую аннексию им Западного Бе-рега, многие представители палестинской верхушки были назначены на высокие посты в иорданском правительстве. Он использовал тонкий шпон конституционного правления, включив в свой парламент половину палестинцев. Это был обман, так как король оставил за собой право назначать и удалять любого, налагать вето на любой закон и распускать парламент по своей прихоти.