Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 - Джордж Бьюкенен

Я сегодня вышел, чтобы посмотреть, какие повреждения причинил Зимнему дворцу вчерашний продолжительный обстрел, и, к своему удивлению, обнаружил, что, несмотря на близкое расстояние, со стороны реки было видно всего три отметины от шрапнели. Со стороны города стены были испещрены следами тысяч пулеметных пуль, но ни один выстрел из орудий, ведших огонь с Дворцовой площади, не достиг цели. Внутренние помещения в значительной степени пострадали от нашествия солдат и рабочих, которые разграбили и разбили все, до чего смогли дотянуться.

В тот же вечер двое офицеров женского батальона пришли к моей жене и умоляли ее спасти женщин, защищавших Зимний дворец, которые после того, как они сдались, были помещены в казармы, где подвергались жестокому обращению со стороны солдат. Генерал Нокс сразу же выехал в штаб-квартиру большевиков – Смольный институт. Его требования о немедленном освобождении бойцов женского батальона были сначала отвергнуты на том основании, что они оказали яростное сопротивление, сражаясь до последнего патрона. Однако благодаря его твердости и настойчивости приказ об их освобождении в конце концов подписали, и эти женщины были спасены от участи, которая неизбежно постигла бы их, проведи они ночь в казармах».

9 ноября

«Авксентьев, председатель Совета республики, который зашел ко мне сегодня, заверил, что, хотя преступная недальновидность министров позволила большевикам свергнуть правительство, долго они не продержатся. На вчерашнем собрании Всероссийского съезда Советов они оказались в полной изоляции, поскольку все остальные социалистические группировки осудили их методы и отказались принимать какое-либо участие в деятельности Совета. Совет крестьянских депутатов также высказался против них. Городская дума, продолжил он, образовала Комитет общественного спасения, куда вошли представители Совета республики, Центрального исполнительного комитета Советов, Совета крестьянских депутатов и Комитета делегатов с фронта. В то же время войска, которые ожидаются из Пскова, подойдут через пару дней. Я сказал ему, что не разделяю его уверенности.

Сегодня я получил от мистера Балфура следующий ответ на мою телеграмму с извещением, что я остаюсь в Петрограде: „Я высоко ценю ваше желание остаться на своем посту и хочу еще раз заверить вас в поддержке со стороны британского правительства и его полном доверии вашим решениям и суждениям. Вы, разумеется, имеете полное право выехать в Москву или любое другое место по своему усмотрению, и вам следует уделять особое внимание своей личной безопасности“».

10 ноября

«Большевики сформировали правительство, в котором Ленин стал первым комиссаром, а Троцкий – министром иностранных дел. Оно получило название Совет народных комиссаров и должно будет работать под непосредственным контролем Центрального исполнительного комитета Всероссийского съезда Советов. Сегодня во второй половине дня Троцкий явился в министерство, собрал всех служащих и выразил надежду, что он может рассчитывать на их сотрудничество. Они все отказались, а некоторые женщины-служащие даже заявили ему, что он – немец. Он спросил Татищева, начальника канцелярии Терещенко, должны ли послы прийти к нему или ему полагается первым нанести им визит. Когда ему сказали, что обычно новый министр письмом извещает послов о своем вступлении в должность, он ответил им, что такая процедура была вполне уместна при старом режиме, но при нынешних условиях она не годится. Одна газета сообщила, что он заходил ко мне, но не прошел дальше прихожей, и я, совершенно незаслуженно, получил в тот же день букет цветов от каких-то „молодых русских“ с надписью на карточке: „Браво! Спасибо!“ Примеру сотрудников министерства иностранных дел последовали служащие других министерств, и вследствие этого работа правительственного аппарата полностью застопорилась.

Всероссийский съезд Советов вчера издал декрет с обращением к правительствам всех воюющих государств способствовать избавлению человечества от ужасов войны и с предложением немедленного заключения перемирия сроком на три месяца, которое дало бы время для заключения демократического мира без аннексий и контрибуций. При этом пояснялось, что термин „аннексия“ относится к насильственному удержанию любой иностранной территории независимо от того, когда она была оккупирована. Другим декретом съезд объявил о национализации земли.

Комитет общественного спасения, по-видимому, склоняется к формированию чисто социалистического правительства без участия, но при поддержке кадетов. Они едины в своем желании подавить большевиков, но на этом их единство кончается: некоторые высказываются за принятие большевистской программы по вопросам о мире и земле, в то время как другие серьезно возражают против такого курса.

Пэджет телеграфировал из Копенгагена, что бежавший русский военнопленный сообщил нашему военному атташе, что немцы наняли его для антибританской пропаганды в Петрограде. Он получил указания войти в контакт с большевиками и организовать, среди прочего, мое убийство. Я получил также копию листовок, которые недавно разбрасывались с аэроплана в расположении русских войск на Южном фронте. В них говорилось, что, хотя они освободились от царя Николая, британский посол по-прежнему сидит на царском троне в Петрограде и диктует свои пожелания российскому правительству. Пока он будет править Россией и пить русскую кровь, они не получат мира и свободы. Корнилову удалось бежать, и он соединился с Калединым на юге. Считается, что они владеют Донецким бассейном. Керенский полностью лишился доверия всех партий, и войска, если они подойдут к Петрограду, будут сражаться не за восстановление его правительства, но в поддержку социалистических группировок, выступивших против этого переворота».

11 ноября

«Последние два дня прошли без каких бы то ни было беспорядков, и вчера все верили, что к настоящему моменту войска Керенского уже подойдут сюда и положение будет ликвидировано. Руководствуясь этими соображениями, Комитет общественного спасения убедил курсантов военных училищ занять Центральный телеграф и предпринять наступление в других частях города. Вследствие этого ситуация снова обострилась, и повсюду в городе идут бои.

Наша охрана из восьми курсантов отличилась тем, что добралась до ящика виски и ящика кларета, принадлежавших секретарям. Большинство из них на следующий день были больны, а некоторых рвало прямо в вестибюле. Пока что не они защищают нас, а скорее мы защищаем их. К счастью, в пятницу нам придали дополнительную охрану из польских солдат с офицером, и мы благополучно отправили курсантов по домам, переодев их в гражданское платье».