Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каудо Соленый, погрузив пальцы в рану, переломил стрелу у основания с тошнотворным хрустом. Раненый покачнулся, но Каудо удержал его. Вайло не мог оторвать глаз от кровавой струи, черной и блестящей в лунном свете.
- Сколько черноградцев ты видел? - спросил он чужим голосом.
- Немного, сотни две. В основном там Баннен и Дхун. Каудо поднес флягу к губам раненого, но тот отстранил ее.
- Они заняли выгодную позицию в горле долины, вдоль склона, за домом Баннена. Держат все высоты, кроме самого утеса. Нам, чтобы добраться до них, придется ехать по узкому коридору.
- Ты выпей, - кивнув, промолвил Собачий Вождь. Каудо уже держал в руке серебряный нож, и Вайло знал, что он готовится удалить наконечник стрелы.
- Надо поворачивать назад, - каким-то незнакомым голосом сказал Сухая Кость. - Мы не знаем, сколько их там. Они хорошо закрепились, местность им знакома, и их кони не ехали пять часов кряду.
- Мы не станем поворачивать, бастард, - прошипел Пенго Бладд. - В той долине Черный Град, и мне наплевать, какая у них позиция, хотя бы они занимали всю землю отсюда до Ночного моря. Я готов пройти сквозь огонь и лед, лишь бы раздробить своим молотом один-единственный градский череп.
На лице Клаффа не дрогнул ни один мускул, но Вайло увидел в его глазах гнев - только он, возможно, и заметил это среди двухтысячного войска.
- Мы можем разделиться. - Траго подъехал поближе, шурша цепями молотобойца. - И подойти к утесу с двух сторон под прикрытием броддийских лучников.
Пенго торопливо кивнул, и черная коса сползла с его шлема.
- А копейщики тем временем нападут на них сзади.
- Верно, - согласился воевода из Полу-Бладда, - а другой отряд с копьями вышлем на запад.
- Еще двести человек оставим в запасе и...
- Хватит! - рявкнул Собачий Вождь. - Нечего кромсать свои силы, точно свиную ногу за столом. Мы Бладд и его сторонники, избранники Каменных Богов, и не станем праздновать труса ни в этом бою, ни в любом ином. Ты, Пенго, возьмешь сотню человек, не больше, и станешь на лигу южнее банненского дома, чтобы прикрыть наш отход в случае надобности.
- Ты сказал, что мы не будем праздновать труса, - проворчал Пенго, - и тут же говоришь об отходе.
- Одно дело - действовать храбро, и совсем другое - лезть на рожон. Это дело опасное. Слишком многого мы не знаем, как верно сказал Клафф Сухая Кость. Я не поведу людей в бой без уверенности, что смогу отойти, если что. - Говоря это, Вайло ни на минуту не забывал о Сухой Кости, который сидел на коне по ту сторону круга и смотрел на него голубыми сулльскими глазами. "Я знаю, что ты прав, Сухой, - хотелось сказать вождю. - Это неразумно, но порой нам приходится повиноваться ярости, а не мудрости. Будь ты чистокровным кланником, ты бы об этом знал. Но ты другой, и я ценю тебя как раз за это". Вместо этого Вайло сказал: - Сухой, мне понадобишься ты и твои мечники.
Сухая Кость кивнул. Вайло вынужден был довольствоваться этим - на большее времени не было. Пока Каудо Соленый делал крестообразный надрез на руке лучника, чтобы рану легче было зашивать, Собачий Вождь со своими военачальниками выработал порядок действий. Они решили проехать лишних десять лиг и подойти к долине с запада, а не с юго-востока, как ожидал враг, нанести удар и отступить к югу, где займет позицию Пенго.
Под всем этим подразумевалось еще одно, невысказанное, но ясное всем полутора тысячам бладдийцам: убивать каждого черноградца, с которым столкнешься.
Вайло повел основной отряд на запад. Земля гудела под ними, и их крики оглашали ночную тишь. Над войском стояли утробный рев, волчий вой и без конца поминаемые имена Каменных Богов. Вайло, вынув молот из портупеи, крутил его над головой. Три стоуна стали, свинца и липового дерева порхали в его руке, как бабочка. Жажда крови овладела им без остатка, и впервые за одиннадцать суток он позволил себе подумать о своих семнадцати погибших внуках.
Спускаясь в долину навстречу дхунскому войску, он увидел страх в серо-голубых глазах врагов. Его молот обрушился на чей-то шлем, сшибив всадника наземь. Лезвия вражеских мечей лизали его языками холодного огня. Черные ели вокруг гнулись под окрепшим ветром. Факелы вокруг банненского дома пылали красным огнем, но месяц затмевал их, зажигая снежные поля голубизной. Вайло вдыхал запах смолы, металла и собственного страха. Впереди стояли дхуниты и примыкающие к ним с фланга копейщики. Над черным куполом банненского дома трепетало полотнище с дхунским Голубым Чертополохом, отвеваемое ветром на юг.
Черноградские стрелы посыпались с неба, темные как ночь, с наконечниками, примотанными к древкам серебряной проволокой. Вайло сбивал их своим молотом, взбешенный тем, что не видит пославших их людей. Весь его гнев приняли на себя дхуниты - он несся на них, завывая, как настоящий Собачий Вождь. Конные воины с мечами смыкались вокруг него, но всякий, кто подворачивался под молот, получал поцелуй стали и свинца.
Под ударами дхунской стали, скрежещущей о его панцирь, мотая косами по спине, Вайло во весь голос вызывал на бой Черный Град.
Клафф Сухая Кость позади него убивал врагов с холодной четкостью, вызывавшей у вождя легкое беспокойство. Меч Сухого, тяжелый, обоюдоострый, мог разрубить все, кроме самых прочных доспехов. Клафф орудовал им молча, не выражая ни гнева, ни страха и предвидя свои действия на два хода вперед.
С Клаффом за спиной Вайло без опаски вклинивался в дхунские ряды. На востоке показались первые банненцы с Мечами, стремящиеся отсечь арьергард бладдийской дружины. В плащах серой кожи на меху, они потрясали черными клинками. Спускаясь по склону, они затянули мерную песнь о какой-то давней битве, когда Волчья река окрасилась кровью.
Песня отвлекала Вайло, и он молился, чтобы какой-нибудь востроглазый лучник проткнул стрелой язык запевалы. Дхуниты напирали на вождя со всех сторон, а черноградцы, дразня, маячили поодаль. Грохоча молотобойскими цепями, он в ярости описывал молотом все более широкие круги. Он охрип от собственного рева. Мимо него проносились мертвецы, припавшие к шеям своих коней, и кровь сочилась из трещин в доспехах. К молоту приклеился кусок чьего-то лица, и у Вайло не было времени его стряхнуть.
Этот бой был настоящим безумием, но у него не было иного выбора, кроме продвижения вперед. Вражеское копье сломалось о его панцирь, засорив глаза щепками, и Вайло пошатнулся в седле. Чья-то рука его поддержала - ему не надо было оглядываться, чтобы узнать, чья она.
С севера, от Волчьей реки, пополз туман, заволакивая поле, где перемешались свои и чужие. Вайло, чувствуя немилосердную ломоту в плече, все же не опускал молота. Бладдийцы уже рубили мечами дхунские копья впереди него. Одного бладдийца пробившее глотку копье пригвоздило к павшей лошади. Этот из Серого Клана, с содроганием вспомнил вождь. Поистине они прокляты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});