Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

В «Лулиании» с самого её основания работало полтора-два десятка религиозных сотрудников, живущих в Меирии. Позже пришёл Бенци Дорон, а несколько лет назад к ним присоединилось ещё несколько молодых людей, в том числе и наши знакомцы Ирмиягу Неэман и Максим Лев. Со временем вокруг Бенци спонтанно возникла группа в 15–20 человек, люди разных возрастов, семейного положения, характеров, привычек. Они начали вместе собираться на обеденный перерыв в маленьком проходном холле на первом этаже, где им никто не мешал. Тут был и круглый низенький столик, и удобные лёгкие кресла, а со временем они оборудовали уголок с маленьким холодильником, электрочайником и даже микрогалем — разумеется, с письменного разрешения руководства фирмы.

Недавно Бенци с другом Гидоном Левиным решили совместить их групповые обеды с импровизированными беседами-уроками по Торе. Идея прижилась, и совместные обеды приобрели для компании особую привлекательность: эти беседы проводили по очереди, а направлял их со свойственным ему огоньком сам Бенци! После обеда они тут же молились Минху (послеполуденную молитву) и расходились по рабочим местам. Иногда к ним присоединялся и Зяма Ликуктус. Его на фирме не очень любили, но не гнали.

В компании Бенцы это было не принято: всё-таки он был таким же, как они, религиозным лулианичем. Но он ни с кем особенно не контактировал, сидел молча сбоку и слушал, почти не участвуя в их жарких обсуждениях.

Однажды во время обеда, — мужчины особенно горячо обсуждали один из отрывков Гемары, — в маленький холл зашёл Тим Пительман. Сначала на маячащего в дверном проёме увальня не обратили внимания, и он с любопытством слушал, о чём так жарко спорили между собой эти непонятные и мало приятные ему лулианичи из Меирии.

Наконец, один из сидящих за столом рассеянно повёл глазами в сторону и с изумлением воззрился на возвышающуюся уже на фоне окна глыбу, которой и оказался Пительман, шеф Зямы Ликуктуса. Зяма, как нарочно, в этот день обедал с группой Бенци. Он густо покраснел, вскочил, сел, снова вскочил, засуетился. Тим ему покровительственно улыбнулся и тихо, нежно проворковал: «Ничего, Зяма, ничего…

До конца обеда у тебя ещё несколько минут». — «А если точнее — пятнадцать!» — обернулся Бенци на голос, перебивший его. — «Ну, вам виднее, на сколько минут вы соизволили нарушить общий распорядок на фирме…» — «Извините, адон Пительман?..» — вежливо возразил Гидон. — «Ладно, вам виднее. Я, собственно, не об этом…» — ещё нежнее проворковал Тим.

«Ну, присаживайтесь к нашему столу. Угостить вас, правда, особо нечем… Вы пришли слишком поздно — всё съедено». — «И присесть не на чём… — изобразив шутливую досаду, буркнул Тим. — Всё такое хлипкое, ненадёжное! Придётся тут всю мебель заменить…» — «О, не стоит беспокойства. Нас вполне устраивает!» — улыбнулся Бенци, но глаза его непроизвольно сверкнули: он был недоволен, что его речь прервали на полуслове. Он понимал, что претензии следует предъявлять Зяме, который, увидев своего шефа, от страха шумно и испуганно засуетился, совершенно не по делу. Тим между тем взгромоздился на свободный уголок стола и, уставившись на Бенци странным взором своих бледных глаз, вопросил: «Сколько это времени у вашей святой команды продолжается обеденный перерыв?» Его глаза упёрлись в медную с серебристым налётом, густую бороду Бенци. Сидящие вокруг стола недоуменно и вопросительно переглянулись между собой.

Религиозные лулианичи успели привыкнуть, что после Дня Кайфа Тим Пительман имел обыкновение демонстративно не замечать их, кроме, разве что, своего сотрудника Зямы Ликуктуса. Он вёл себя с ними так, словно все они относились к низшему обслуживающему персоналу «Лулиании». А тут вдруг… — почтил своим вниманием! С чего бы это? И что это за странный вопрос, ни к истинному положению вещей, ни к делу, которым каждый из них на фирме занимался, никакого отношения не имеющий.

На губах Тим замерцала довольная, странная улыбка, из его бледных глазок словно бы выпорхнула желтовато-зеленоватая искра.

«Как у всех — три четверти часа… — недоуменно пожал Бенци плечами, изумлённо глядя прямо в глаза Пительмана. — Ну, и Минха захватывает минут 20. Итого — чуть больше часа. Зато мы все вечером позже кончаем работу». — «М-да-а… — нежно пропел Тим. — По правде говоря, кончать работу лулианичам и без того полагается позже! Особенно с учётом важности выполняемых в данный ответственный период «Лулианией» задач. Но я, собственно, не о том. Я хотел бы вас поставить в известность, что именно здесь, — и он повёл рукой, как бы очерчивая определённое пространство, — руководство выделило место для нового исследовательского сектора фирмы.

Оборудование будет готово со дня на день. Здесь же решено оборудовать кабинет шефа нашего сектора, адона Арпадофеля».

На всех лицах было написано такое изумление, что Тим, постреливая глазками во все стороны, удовлетворённо хрюкнул. На сей раз не только глаза, но и вислые многослойные щёки выражали ехидную радость столь высокого накала, какой сидящим вокруг низенького столика в холле почти не приходилось видеть.

«В дальнейшем, на базе серьёзных исследований, которыми займутся в новом секторе, мы откроем в «Лулиании» Центральный фанфароторий!» — довольно ухмыляясь, вдруг заявил Пительман. «Что конкретно вы хотите открыть? Какой фан-фа-ро-то-рий? — изумлённо переспросил Бенци, повторив незнакомое слово по складам. — Поясните, пожалуйста, адон Пительман… Термин уж больно непонятный!..» Остальные кивнули, Максим и Ирми переглянулись. Тим недовольно поморщился и веско произнёс: «С терминами разберёмся позже. Главное: вам надлежит освободить помещение и поискать себе другое место для ваших посиделок, которые у вас принимают характер не совсем дозволенный!.. — и он свирепо стрельнул взором в сторону Максима и Ирми. — Руководство фирмы отказывается принимать ваши групповые трапезы на работе! Это что за ежедневные торжества по поводу и без повода? Дни рождения своих многочисленных потомков в рабочее время отмечаете?» — «Нет, — пожал плечами Бенци, не переставая удивляться этому ничем, казалось бы, не оправданному яростному наскоку. — Обычный обеденный перерыв». Тим вкрадчиво проговорил: «Я бы не советовал тебе, Дорон, спорить с руководством…» — «А разве я спорил? Руководства-то я тут и не заметил. Твоего сотрудника Зяму Ликуктуса мы силой не держим, хотя и не гоним. Он может, если хочет, возвращаться на рабочее место. Что же до этого маленького проходного холла, то нам его выделил лично босс Мезимотес, есть его письменное разрешение. Он кстати сам нам его присоветовал. Вот к нему и обращайся. О-кей?» — «Нет, Дорон, не О-кей!