Второй - Ята Петри

— И как ты хочешь ребенку помочь?

— Пока не знаю. Понимаю что надо найти другие способы для энергетической подпитки. Думал про белые зоны с энергетическим запасом. По крайней мере если его туда во время приступа привести, он хоть немного подпирается. Но как их искать и как они на мальчика подействуют — я не знаю. Нужно слишком много света. Но в любом случае надо придумать альтернативу тому, что собирается делать Гальцев. Он же не остановиться. А Петрович ради безопасности клиники и магов пойдет на многое. Во я и боюсь того, что может быть. Для этого и надо чтоб ты, Ян, на ребенка посмотрел — рассказал что ты в его ауре видишь. Хороший план — правда? — он не весело усмехнулся.

Я киваю в ответ. Это самое разумное в такой ситуации — вообще не понимаю, как Второй сам в прошлый раз разбирался с ребенком со сложной аурой, не видя из чего именно эта аура состоит. А вдруг он как «черная дыра» которая просто засасывает любую энергетику? Такое тоже может быть. Я читал про вывернутые ауры….

В поселок приехали уже по темну. Я словил себя на мысли, что в последнее время веду какой-то ночной образ жизни. А днем или отсыпаюсь, или скрываюсь в Берлоге, как вампир от солнечного света.

Маленький деревянный домик со смешными старинными ставнями. Невысокий забор, разрисованный мальвами и петухами. Жилье подходящее больше для старичков, привыкших жить по старинке, а не для молодого папаши с отпрыском на руках.

Второй набирает номер на мобильнике. И буквально через секунду в окнах вспыхивает свет. Становится понятно что наш визит ожидаем.

Калитка открывается, высокий широкоплечий мужчина жестом приглашает нас зайти во двор. Второй достает из Опеля пакеты с подарками и игрушками. Часть из пакетов вручает мне, часть передает хозяину. Сам ставит машину на сигнализацию и, зачем-то достав из-за заплечной кобуры пистолет, проверяет на наличие и работоспособность. Надеюсь, стрельбу в доме он устраивать не собирается? А то было бы вообще жесть — приехали в гости и прицельно расстреляли двоих. Главное никто б и не заподозрил. Такая чепуха в голову лезет. Но, глядя на Второго, вспоминается поговорка про "с кем поведешься от того и наберешься».

А вот «начинка» дома уже намного посовременне, чем фасад. Здесь и подвесные потолки, и встроенные арки и точечные светильники. Плюс техника, плюс оборудованная кухня-студия. Никогда бы не подумал что за таким неприглядным внешним видом скрывается такое чудо.

Комнат всего три. В большом зале напротив огромного не меньше 55 диагонали телевизора на уютном велюровом диване сидит маленький мальчик. Он, слыша шум, оглядывается и…На меня сморит уменьшенная самостоятельная копия Второго. Те же серые глаза, темные волосы, ямочка на подбородке. Но Второй сказал точно что мальчик не его.

Хозяин дома выходит на свет и я наконец-то могу рассмотреть этого таинственного Гальцева, о котором у меня сложилось весьма неоднозначное мнение. Он жмет нам руки, приглашает зайти в зал. На меня он поглядывает с любопытством и какой-то опаской чтоли. Хотя я думаю что магов на своем веку он перевидал.

Сложное лицо у Гальцева. Необычное. Широкие скулы, четко очерченный нос, глубокие морщины у переносице, слишком напряженная линия губ и пронзительные ярко-голубые глаза. Глядя на его лицо можно сразу сказать что человеку пришлось в жизни повидать слишком многое. Такие лица раньше были у морских пиратов и разбойников с большой дороги. Но благородных…С хорошей примесью дворянской крови.

Напряжение в общении между Гальцевым и Вторым стоит такое что даже я ощущаю. Кажется одно не ловкое слово или жест и шарахнет электрический разряд. Но оба стараются держать себя в рамках приличия.

Второй усаживается на диван рядом с мальчиком, гладит того по взъерошенной макушке и говорит что в коридоре мешок от дед Мороза с игрушками. Паренек скептически смотрит на Второго чуть картавя отвечает что "не пгавда, дед могоз весной подагки не носит» — но тем не менее все же соскальзывает на пол и бежит в коридор, с тайной надеждой на "а вдруг». Второй глядя ему в след слишком тепло улыбается.

Я наблюдаю за мальчиком и пока не вижу ровным счетом ничего. Аура как аура- может немного великовата для его возраста и пики несколько длиннее чем надо. Но в целом. Расцветка стандартная, вспышки… А вот вспышки мне действительно не нравятся. Такое чувство что вспышки что-то сдерживает, не дает сиять с нужной интенсивностью и в полную силу.

Гальцев глядя в мою сторону, замечает как я рассматриваю мальчика.

— Что нибудь видно? — с тайной надеждой спрашивает он.

Но мне пока сказать нечего.

— Пока без особых патологий. Надо наблюдать.

— Я его седативными накормил. Он с утра чудил сильно. Показать?

Меня ведут в одну из комнат и Гальцев указывает на деревянный стол. Я сначала не понимаю, а после, смотря на столешницу, вижу выжженный будто клеймом опечаток детской ладони на светлом дереве.

— Он психанул, что я ему шоколад не даю и…приложился. Задымело знатно. Руке его хоть бы хны — а на дереве след остался. После, словно все из себя выплеснув, он без сил на ковер упал. Я его в себя привел, чаем горячим напоил сладким, таблеток с горсть дал. Вроде успокоился. Но такие вспышки не как раньше раз в месяц а уже по нарастающей- сейчас почти каждый день. И его изматывают и…И я уже устал. Во время приступа от него такой холод идет. А предметы рядом плавятся. Будто он из них все тепло в себя вбирает.

В голосе у Гальцева действительно скользит усталость и…неподдельный страх. Я вдруг понимаю что он боится ребенка. Боится и переживает за него.

Второй вмешивается в наш диалог.

— Ян, увидел что нибудь?

Я неопределенно пожимаю плечами.

— Не явно. Пока не понятно ничего. Но в ауре что-то есть. Мне бы на него в момент приступа посмотреть. Сейчас он словно сдерживает силу.

Гальцев и Второй переглядываются. Приступ им явно не нужен. Но я по другому не смогу. Мне надо видеть во всю силу сияние ауры.

— Будем драконить мальчика или подождем пока он сам? — спрашивает Гальцев.

Дразнить ребенка с неопределенной аурой — это хуже чем дать обезьяне гранату. Уж я то знаю. В клинике насмотрелся на вспышки пациентов с Даром и паразитами в ауре.

— Мы останемся и подождем, — решаю я, замечая при этом как вздыхают с облегчением и Второй и Гальцев.

Мальчик забегает в комнату и радостно сообщает нам что подарков много и что дядя Сережа действительно встретил дед Мороза.

Он пытается каждого угостить конфетой и настаивает на срочном чтении книжки про «тги медведя».

Я беру в руки протянутую книжку, прошу взрослых оставить нас на едине а сам пытаюсь осторожно самым краешком Дара прикоснутся к ауре. И тут же получаю в ответ такой удар что по неволе отдергиваю руку и шиплю от боли. На пальцах проступает красный след как от ожога и появляется волдырь. Ничего себе, от удивления я даже про боль забываю. Дар у паренька чувствуется на вполне физическом уровне и мальчик точно не прилипала. Он не пытается тянуть мой дар- он его отталкивает из-всех сил, словно он ему не нужен и мешает. Странно все это.