История ересей - Генри Чарльз Ли

бы с предстоящей ему гибелью и с идеей о возвращении всех изгнанных душ к их создателю Богу, брак был бы заменен свободным сожительством, что привело бы к разрушению идеи семьи. Осуждая видимый мир и вообще все вещественное как дело рук Сатаны, катаризм наносил тяжелый удар стремлению людей к улучшению внешних условий их существования; поэтому, если бы это верование распространилось среди большинства людей, оно привело бы Европу в дикое состояние первобытных времен. Проповедь катаров не была только восстанием против церкви, но и отрицанием человека перед природой. Подобное учение было осуждено уже в самом своем зародыше, и мы с трудом можем понять, как оно могло удерживаться так упорно и так долго хотя бы и пред лицом церкви, возбуждавшей к себе так много презрения и ненависти. Конечно, преследование вызывало экзальтацию и помогало катаризму находить себе последователей между энтузиастами и недовольными; но мы опять повторяем, что, если бы катаризм одержал победу и сохранился в своей первоначальной чистоте, он неизбежно погиб бы под давлением своих собственных основных заблуждений, и, кроме того, он породил бы жреческое сословие, не менее привилегированное, чем католическое духовенство, и на нем не замедлило бы отразиться развращающее действие человеческого честолюбия, этого неиссякаемого источника всякой неправды и всякого гнета.

Почва для восприятия катаризма была, по всей вероятности, подготовлена старым манихейством, продолжавшим жить отчасти кое-где в глуши. В 563 году собор в Браге в Испании счел нужным предать анафеме догматы манихеев, посвятив им семнадцать канонов. В первой половине VIII века в римской диоцезе всякому вновь посвященному епископу напоминали папское предостережение не принимать уроженцев Африки в монашеские ордены, так как опыт показал, что среди них много манихеев. У Муратори напечатана анафема на латинском языке, которая направлена против учения манихеев, и она, относясь к 800 году, свидетельствует, что в это время в Западной Европе были еще манихеи. Как мы уже упоминали, около 970 года Иоанн Цимисхий переселил павликиан во Фракию, откуда они очень быстро распространились по всему Балканскому полуострову. Когда в 1097 году крестоносцы, под начальством Богемунда Тарентского, прибыли в Македонию, они узнали, что все жители города Пелагонии были еретики; они остановились и после долгой осады взяли город, сровняли его с землей и перебили все его население. В Далмации павликиане основали приморский город Дугунтию (Trau), который стал местопребыванием одного из главных их епископов; в эпоху Иннокентия III число павликиан в славянских землях полуострова было огромно, они совращали местных жителей целыми толпами и причиняли папе немало хлопот. Даже тогда, когда катары стали очень многочисленны в Западной Европе, они не забывали, что главный стан их находился на правом берегу Адриатики. Там же под влиянием богомилов зародилась та форма дуализма, которая известна под именем конкоррецианизма, и катары добровольно обращались к балканским епископам за разрешением возникавших между ними богословских недоразумений и споров.

Вскоре после водворения манихеев в Болгарии влияние их миссионеров сказалось и на Западе. Правда, от этой эпохи до нас дошло мало документальных известий, и нам часто приходится довольствоваться случайными указаниями; но если мы видим, что Герберт д’Аурильяк, избранный в 991 году реймским архиепископом, счел необходимым в своем исповедании веры заявить, что Сатана творит зло по своей доброй воле, что Ветхий и Новый Заветы имеют равное значение, что брак и употребление мяса в пишу разрешены, то мы вправе заключить из этого, что павликианское учение проникло уже на севере до Шампани и, по-видимому, катаризм свил здесь себе гнездо очень рано; по крайней мере, уже в 1000 году один крестьянин из деревни Вертю, по имени Летард, был уличен в распространении антисацердотального учения, очевидно манихейского происхождения; говорят, что он утопился в колодце, когда его положения были опровергнуты епископом Либурнием. Но замок Мон-Вимер, в окрестностях Вертю, долгое время оставался центром ереси. К этому же времени относится рассказ о равеннском грамматике Вильгарде, который по внушению злых духов, являвшихся ему в виде Виргилия, Горация и Ювенала, составил из латинских поэтов непогрешимое руководство к жизни и распространял учение, во многом несогласное с верой. По всей вероятности, его учение в основе своей было манихейское; оно не могло быть слепым культом классических авторов, так как эта эпоха была чересчур уж груба, чтобы в ней мог стать популярным подобный культ; к тому же мы знаем, что Вильгард имел многочисленных учеников по всем городам Италии и что после осуждения их учителя Петром, архиепископом равеннским, они были частью сожжены, частью перебиты. Эта же ересь распространилась в Сардинии и Испании, где она была жестоко подавлена.

Немного позднее катары появляются в Аквитании, где они многих совратили в ересь, которая оттуда тайно распространилась по всему югу Франции. В 1017 году ее обнаружили даже в Орлеане при обстоятельствах, обративших на нее всеобщее внимание. Зараза была занесена туда пришедшей из Италии женщиной, которая совратила много видных лиц местного духовенства; они, с ревностью неофитов, стали распространять новое учение и необдуманно послали для этого в разные стороны проповедников, что и обнаружило их. Узнав об этом, король Роберт Благочестивый немедленно поспешил в Орлеан вместе с королевой Констанцией и созвал совет епископов, чтобы решить, какие принять меры к подавлению ереси. Признанные на допрос еретики исповедовали свою веру и заявили, что они скорее умрут, чем отрекутся от нее. Народ был так враждебно настроен против еретиков, что Роберт поставил королеву у дверей церкви, где происходило собрание, чтобы народ не разорвал еретиков, когда они будут входить в церковь. Но королева разделяла народную ненависть к еретикам и, когда их вели, ударила одного из них (своего духовника) палкой так сильно, что выбила ему глаз. Еретиков вывели за городские стены и там, пред пылающим костром, им предложили отречься от своих заблуждений; они предпочли смерть, и их мученический конец поразил всех присутствовавших. Все совращенные ими были разысканы и без всякой жалости сожжены. В 1205 году новый очаг ереси был открыт в Люттихе, но эти еретики проявили меньшую твердость и получили прощение, после того как отреклись от своих заблуждений.

Примерно в это же время появились еретики и в Ломбардии, в замке Монфорте, близ Асти; их безжалостно преследовали соседние сеньоры и епископы и сжигали повсюду, где находили. Около 1040 года архиепископ Миланский Эриберто, объезжая свою епархию, посетил Асти и, услыхав рассказы об этих еретиках, пожелал посмотреть их. Они явились без всякого колебания, захватив с собой своего учителя Джерардо и графиню Монфорте, которая также принадлежала к их секте; все горячо исповедовали