Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

– Ломай сундук, Рози! – заорал Сэр Гервард. – Ломай сундук!

Карликовый моклек затрубил в ответ и опустил ногу на сундук. Сундук треснул, но не сломался. Ударила волна, отбрасывая опутанного щупальцами Герварда в сторону мачты. Волна попала по сундуку, едва не смыв его, но Рози мгновенно схватила ручку хоботом. Божество, или его часть, пребывающая внутри тела Монтола, ковыляло к статуэткам, протягивая руки, но вдруг его пронзил энергетический импульс, белый, как молния, вырвавшийся из иглы в руке Мистера Фитца, освободившегося из голубой светящейся сети и забравшегося метра на три по бакштагу мачты.

– Ломай… – снова закричал Сэр Гервард, но щупальце сомкнулось на его горле, и крик смолк. Стало нечем дышать, Гервард пытался разжать щупальце, но пальцы жгло, и он не мог за него ухватиться. Все новые щупальца обвивали его, сжимая, раздавливая, грозя не только задушить, но и разорвать на части или утопить, поскольку злобные щупальца тащили его под воду.

Моклек Рози стояла, прижавшись широким задом к мачте. Ей не надо было повторять команду. Она подняла ногу и опустила со всей силы, разбив крышку сундучка. Топала снова и снова, размалывая в пыль сундучок и статуэтки внутри него, пока на палубе не осталось ничего крупнее мелких щепок.

Энергетические щупальца обмякли и начали сжиматься, отпустив Герварда. Тот пополз по наклонной палубе, кашляя и отплевываясь. Он выбрался из пенящейся воды как раз в тот момент, когда все щупальца втянулись в тело Монтола. Померкли, превращаясь в крошечные огоньки, потом светящиеся огоньки остались лишь в глазах трупа, на его губах и торчащих ребрах. Раздался глухой хлопок, воздух внезапно втянуло против ветра, и огоньки погасли. Останки Монтола упали на палубу, и их смыло волной. Над водой оставалась лишь малая часть палубы гексаремы.

– Покинуть корабль! – слабеющим голосом крикнул Геревард. – Он тонет!

Мистер Фитц кивнул, но вместо того, чтобы спрыгнуть в море с бакштага, забрался повыше и съехал по веревке на спину Рози, с легкостью усевшись прямо ей на шею. Моклек поднял хобот, готовый использовать его в качестве дыхательной трубы, отодвинулся от мачты и нырнул в море.

Гервард поплыл следом. Увидев, что Рози прекрасно чувствует себя в море, а ее широкая спина, пусть и меньше, чем у обычного моклека, достаточно просторна, он забрался на нее, не без помощи Мистера Фитца. Хотя спина моклека и возвышалась над водой всего на несколько сантиметров, Рози уверенно плыла вперед, поскольку ветер, волны и прилив сами подгоняли ее к берегу. И гребла она всеми четырьмя ногами весьма неплохо.

– Хороший выстрел, – сказал Мистер Фитц. – В качестве компенсации за то, что ты не смог понять намерения женщины. Хотя и я должен был бы заподозрить подобное.

– Она и тебя одурачила, – сказал Сэр Гервард и скривился, ощущая жжение в горле. – Тебя, как новичка, в икитанскую сеть.

– Точно, – тихо сказала кукла. – Хорошо, что у нее не было икитанских тапочек, устойчивых к морской воде. Я начал подозревать ее сразу же, уже за то, сколько у нее было волшебного снаряжения для любого вора из Куокроша, будь она хоть сама Мать-Воровка.

– Тогда почему ты… – с жаром начал Сэр Гервард, но тут позади них раздался ужасающий грохот. Человек и кукла повернулись и увидели, как над фортом на волноломе вырос фонтан огня.

– Бомба из мортиры, – сказал Сэр Гервард, глядя на искры, летящие из фитиля бомбы. – Скверно прицелились… если у тебя осталась игла, Фитц…

– Ни одной, – ответила кукла. – Мой швейный набор в трактире.

– А может, и хорошо прицелились, – сказал Сэр Гервард, глядя, как линия искорок потянулась к корпусу почти затонувшей гексаремы. Над белыми гребнями волн была видна только верхушка мачты в сотне метров от них. – Если слишком длинную трубку поставили, бомба утонет…

Небо озарила желто-красная вспышка, а спустя мгновение в воде прокатилась ударная волна. А затем раздался оглушительный взрыв. Гервард моргнул, чтобы успокоить глаза после вспышки. Когда он их открыл, ни мачты, ни других остатков гексаремы в воде не было.

– Я думал, они в нас стреляют, – сказал он.

– Вполне возможно, – ответил Мистер Фитц.

– В любом случае, чтобы зарядить еще одну бомбу, им нужно немало времени, – сказал Сэр Гервард, снова оглядываясь. – Мы уже до берега доберемся. Бесславный конец славного корабля. Одна из последних гексарем Ашаги, как я понимаю. Сложно будет объяснить городским шишкам, которые, как я понимаю, уже собрали на причале изрядную команду встречающих.

– Может, и не настолько трудно, если мы предоставим им хорошего козла отпущения, – сказал Мистер Фитц, вставая на спине Рози. Держась за плечо Герварда, он показал вперед.

Тира, воровка или жрица, кто бы она там ни была, плыла впереди, на спине, с трудом отгребая ногами. Моклек подплыл ближе, Гервард протянул руку из затащил ее на спину Рози.

– Проклинаю вас, – прошептала она. – Пусть Пиксалтен-Кокрил нашлет…

Мистер Фитц протянул руку и коснулся середины ее лба деревянным пальцем. Перчаток у него на руках не было, их давно смыло. Тира умолкла, ее глаза закатились, и Герварду пришлось повернуть ей голову так, чтобы ей рот и нос водой не залило.

– Деньги на взятки у нас есть, – продолжил Мистер Фитц, снимая с руки повязку. Волшебные буквы померкли. – Все будет хорошо.

– Я тоже так думаю, – ответил Сэр Гервард. Снял свою повязку и легонько похлопал по спине моклека. – Даже не знаю, как нам тебя благодарить, Рози.

– Действительно, настоящая принцесса моклеков, – сказал Мистер Фитц. – В буквальном смысле, ведь альбинизм – признак королевского рода.

– Гексарема Ашаги и Моклек, – задумчиво сказал Сэр Гервард. – Звучит, как начало поэмы. Сейчас вспомню…

Гексарема АшагиИз далекого ПанасаРассекает гладь морейВ поисках добычи легкойИщет груз слоновой костиЗолота и моклеков…

– Фу! – запротестовал Мистер Фитц. – Нескладный стих, полное издевательство над оригиналом. Если уж хочешь цитировать, Гервард, выкажи поэту уважение, а не совершай преступление!

– Это один из позднейших переводов, правда, но мне он все равно нравится! – возразил Сэр Гервард. – Ты и твое кипарисовое сердце не можете почувствовать красоту стиха!

Моклек затрубил, обдав их брызгами морской воды. Рози приподняла волна, восточный ветер дул в спину Герварду, неся их к берегу, рыцаря и мага-куклу, не перестающих спорить.

Уолтер Джон Уильямс

Уолтер Джон Уильямс родился в Миннесоте, а сейчас живет неподалеку от Альбукерка, штат Нью-Мексико. Его короткие рассказы часто публиковались в журналах Asimov’s Science Fiction, The Magazine of Fantasy and Science Fiction, Lightspeed, Subterranean и других. Также они выходили в сборниках Facets and Frankensteins и Foreign Devils. Среди его романов – Ambassador of Progress, Knight Moves, «Оголенный нерв», «Бриллианты имперской короны», «Зов смерча», «На крыльях удачи», «Дни Искупления», Aristoi, «Повелитель плазмы», «Престарелый Рок», City on Fire, а также огромный роман-катастрофа «Рифт», роман Destiny’s Way в мире Star Wars и три романа, вышедшие в его популярном цикле Modern Space Opera – «Конец империи страха»: «Праксис», «Распад» и Conventions of War. Среди его последних книг – романы Implied Spaces, This Is Not a Game, Deep State и The Fourth Wall, новелла The Boolean Gate и новый сборник The Green Leopard Plague and Other Stories. В 2001 году он получил премию «Небьюла», запоздалую, за рассказ «Мир папочки», а еще одну «Небьюла» он получил в 2004 году за рассказ The Green Leopard Plague.

В приведенном ниже озорном рассказе кинозвезда (Шон Мэйкин, самовлюбленный и смешной главный герой романа The Fourth Wall) оказывается втянут в сложнейший заговор, который, в конечном счете, выглядит менее реальным, чем голливудский фильм, и куда более опасным для всех, в нем участвующих.

Уолтер Джон Уильямс

«Бриллианты из текилы»

– Нет, – говорит Осли. – Нет. Правда. Ты можешь сделать бриллианты из текилы.

– Продай достаточно текилы, – отвечает Юнаков, – и сможешь купить столько бриллиантов, сколько тебе захочется.

– Я не это имею в виду, – говорит Осли.

Мы сидим в номере у Юнакова, в курортном отеле, ветер ревет, врываясь в окна и двери и сдувая к морю дым марихуаны, которую мы курим. В углу комнаты гудит 3D-принтер, изготавливая загруженную в него модель, в другом углу видна изогнутая мокрая барная стойка с двумя стульями рядом и полутора десятками полупустых бутылок выпивки на ней. Шесть или восемь человек сидят вокруг массивного деревянного кофейного столика, на котором расположился большой белый пластиковый кальян, который Осли сделал в первый день непосредственной съемки на том же принтере.

Фильм называется «Риф Отчаяния». Юнаков работает в нем реквизитором, Осли – его помощником. Другие сидящие в комнате тоже в съемочной группе: пара осветителей, помощник костюмера и чей-то двоюродный брат по имени Чип.