Пробужденный любовник - Дж. Уорд

— О… да. Эмм, не сегодня, Джон. Прости. Я… занят.

Парень кивнул. Потом помахал, прощаясь. Развернулся.

Фьюри захлопнул дверь, закрыл ее на замок и вернулся к кровати. Снова щелкнул зажигалкой, положил косяк в рот…

В тот момент, когда пламя достигло конца самокрутки, он замер.

Он не мог дышать. Он не мог… Он начал задыхаться. Руки взмокли, пот выступил над верхней губой, подмышками и на груди.

Какого хера он творит? Какого хера он творит?!

Наркаш… Долбанный наркаш… Опустившийся наркаш… Долбанный мудак… Притащить героин в дом короля? Курить эту херню в особняке Братства? Загрязнять себя, потому что слишком слаб, чтобы справиться с навалившимся дерьмом?

Проклятье, нет, он не сделает этого. Он не опозорит своих братьев и своего короля таким образом. Пристрастие к красному дымку — уже паршиво. Но героин?

Сотрясаемый дрожью с головы до ног, Фьюри понесся к конторке, схватил лежавший на ней пакетик и кинулся в ванную. Смыл героин и косяк в унитаз. Потом смыл воду еще раз. И еще.

Выскочив из комнаты, он побежал по ковровой дорожке.

Джон был на середине парадной лестницы, когда Фьюри, завернув за угол, понесся по ступенькам вниз. Он схватил парня и сжал его в объятьях так сильно, что, должно быть, погнул несколько хрупких костей.

Уронив голову на плечо мальчика, Фьюри прошептал дрожащим голосом:

— О, Боже… спасибо. Спасибо тебе, спасибо…

Тонкие руки обвились вокруг него. Маленькие ладошки погладили по спине.

Наконец оторвавшись от Джона, Фьюри вытер глаза.

— Думаю, сейчас самое время поработать над твоими стойками. Да, и для меня как раз это будет самое то. Пошли.

А потом парень взглянул на него… и глаза его стали зловеще проницательными. А затем рот Джона начал двигаться, медленно проговаривая слова, потрясшие его, даже не прозвучав в воздухе.

Ты в темнице, что не имеет решеток. Я беспокоюсь о тебе.

Фьюри моргнул, словно пойманный во временную ловушку. Кто-то другой сказал ему те же самые слова… Прошлым летом.

Двери вестибюля распахнулись, разрушая магию момента. Фьюри и Джон вздрогнули от неожиданности, когда Зейдист вошел в фойе.

Брат, взглянувший на лестницу, выглядел очень усталым.

— О, привет, Фьюри. Джон.

Потерев шею, Фьюри попытался отключиться от странного dejа vu, порожденного словами Джона.

— Так, Зед, эмм, ты откуда?

— Из небольшого путешествия. Из небольшого путешествия на другой край земли. Вы как?

— Мы собираемся немного потренироваться в зале.

Зед закрыл дверь.

— А если я присоединюсь к вам? Или… мне, наверное, нужно спросить так: «Можно мне присоединиться?».

Фьюри не мог вымолвить ни слова. Джон выглядел таким же шокированным, но у него, по крайней мере, хватило такта кивнуть в ответ.

Фьюри заставил себя очнуться.

— Да, конечно, брат мой. Пошли с нами. Мы всегда… рады тебе.

Зейдист пересек цветастый мозаичный пол.

— Спасибо. Большое спасибо.

Все трое направились в подземный переход к тренировочному центру.

По пути Фьюри бросил взгляд на Джона и подумал, что иногда между страшной катастрофой и возможностью избежать столкновения — лишь один удар сердца.

Целая жизнь может зависеть от одного дюйма. Или секунды. Или стука в дверь.

После такого хочешь — не хочешь, а поверишь в проведение. На самом деле.

Глава 49

Два месяца спустя…

Бэлла материализовалась напротив особняка Братства и взглянула на его суровый серый фасад. Она и не думала, что вернется. Но у судьбы были другие планы.

Она открыла первые двери и вошла в вестибюль. Нажимая на клавиши интеркома и поворачивая лицо к камере наблюдения, она чувствовала себя, словно во сне.

Фритц широко распахнул вторые двери и с улыбкой поклонился.

— Мадам! Как приятно снова видеть вас.

— Привет. — Она вошла внутрь и покачала головой, когда он попытался помочь ей снять пальто. — Я ненадолго. Я здесь, чтобы поговорить с Зейдистом. На минутку.

— О, конечно. Хозяин здесь. Следуйте за мной, пожалуйста. — Фритц повел ее через фойе к двойным дверям, оживленно болтая по пути, рассказывая ей о том, что все они делали на Новый Год.

Но потом остановился, так и не войдя в комнату.

— Прошу прощения, мадам, но вы кажетесь… Вы бы хотели, чтобы я объявил о вашем приходе? Когда вы будете готовы?

— О, Фритц, как же хорошо ты меня знаешь. Я бы хотела подождать минуточку.

Он кивнул, улыбнулся и исчез.

Она глубоко вздохнула и прислушалась к голосам и звукам дома. Достаточно низкие и достаточно громкие, они, должно быть, принадлежали Братьям. Она взглянула на часы. Семь часов вечера. Они готовятся к патрулированию.

Ей стало интересно, как себя чувствовал Фьюри. И вернулся ли Тор. И что было с Джоном.

Тянула… Она тянула время.

«Теперь или никогда», — подумала она, вцепившись в латунную ручку и повернув ее. Створка двери бесшумно отворилась.

Ее дыхание перехватило, когда она заглянула в библиотеку.

Зейдист сидел, низко наклонившись над листом бумаги, лежавшем на столе. В его большой руке был зажат тонкий карандаш. Рядом с ним сидела Мэри. Между ними лежала открытая книга.

— Помни о твердых согласных, — сказала Мэри, указывая в книгу. — «Check». «Catch». «Кей» и «си» звучат похоже, но это разные буквы. Попробуй еще раз.

Зейдист поднял руку, почесав стриженную под машинку голову. Тихо пробормотал что-то. А потом его карандаш начал двигаться по бумаге.

— Молодец! — Мэри прикоснулась к его руке. — Ты все понял.

Зейдист поднял глаза и улыбнулся. Потом его голова резко развернулась по направлению к Бэлле, и веселое выражение исчезло с его лица.

«О, славная Дева в Забвении», — подумала она, жадно впитывая в себя его образ. Она все еще любила его. В глубине души она всегда знала это…

Подождите-ка минуточку… Что за… черт? Его лицо выглядело по-другому. Что-то изменилось. Не шрам, что-то иное.

Неважно, просто закончи с этим побыстрее и уходи.

— Простите, что помешала, — сказала она. — Могу я поговорить с Зейдистом?

Она едва отдала себе отчет в том, что Мэри поднялась, обняла ее и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Привет, — сказал Зейдист. Потом медленно поднялся на ноги.

Глаза Бэллы широко распахнулись. Она отступила.

— Боже… мой. Ты огромный.

Его рука легла на тугие мышцы груди.

— Эмм… Да. Я набрал около восьмидесяти фунтов. Хэйверс… Хэйверс говорит, что я вряд ли буду весить больше. Но сейчас я около двухсот семидесяти.