Пробужденный любовник - Дж. Уорд

— Ты должен остаться со мной, приятель. Продолжай дышать. Это не продлиться долго.

В тот самый момент, когда Бутч понял, что не вынесет больше ни секунды этого ада, его потряс мощнейший оргазм. Головка его пениса взорвалась, и Вишес удерживал его во время конвульсий, которые сотрясали тело, приговаривая что-то на Древнем Языке. А потом все кончилось. Буря утихла.

Задыхаясь, окончательно ослабев, Бутч дрожал, пока Ви слезал с постели и накрывал его одеялом.

— Почему?.. — Голос Бучта был как у пьяного. — Зачем, Ви?

В поле зрения возникло лицо Вишеса. Бриллиантовые глаза брата сияли… до тех пор, пока левый вдруг не почернел: зрачок увеличивался, превращая радужку и белок в бездонную дыру.

— Зачем? Я не знаю. Но я видел, что ты пьешь из меня. Или так, или ты оказался бы под землей. — Ви пригладил волосы Бутча. — Спи. Ты пережил это, значит, к закату тебе станет лучше.

— Это могло… убить меня?!

Ну, черт, конечно. Он же решил, что умирает.

— Я бы не дал тебе это, если бы не был уверен, что ты справишься. Теперь, закрой глаза. Расслабься, хорошо?

Вишес пошел к выходу, но в дверях задержался.

Когда брат оглянулся, Бутч почувствовал что-то странное… Между ними появилась связь, она ощущалась в воздухе. Рожденная в пекле, из которого он только что вырвался, похороненная глубоко в его крови… волшебная связь.

«Брат мой», — подумал Бутч.

— Я не позволю чему-то плохому случиться с тобой, коп.

И Бутч понимал, что это чистая правда, хотя и не особо ценил насильственное превращение себя в буйно помешенного. Хотя, если бы он знал, что было в бокале, он ни за что не выпил бы ту хрень. Не за какие коврижки.

— В кого это меня превратит? — Мягко спросил он.

— Ни в кого, кем бы ты не был ранее. Ты по-прежнему лишь человек.

Бутч облегченно вздохнул.

— Послушай, приятель, сделай мне одолжение. Предупреди, когда в следующий раз решишь замутить что-то подобное? Мне бы уж лучше иметь свободу выбора. — Он слабо улыбнулся. — И мы все равно не встречаемся.

Ви коротко рассмеялся.

— Спи, сосед. Ты сможешь надрать мне задницу позже.

— Так и сделаю.

Широкая спина брата исчезла в дверном проеме. Бутч закрыл глаза.

По-прежнему лишь человек… Лишь… человек…

Сон стал ему наградой.

Глава 48

Следующим вечером Зед натянул на бедра чистые кожаные штаны. Тело немного одеревенело, но он чувствовал невероятную силу — кровь Бэллы все еще питала его, даруя ему настоящую мощь, возвращая целостность.

Он откашлялся и застегнул ширинку, пытаясь не зарыдать как последний неудачник.

— Спасибо, что притащил их, коп.

Бутч кивнул.

— Без проблем. Ты хочешь попробовать дематериализоваться домой? Потому что я пригнал Эскалейд, если вдруг ты еще не готов к таким перемещениям.

Зед рывком надел черную водолазку, сунул ноги в тяжелые ботинки и застыл.

— Зед? Зед, приятель?

Он взглянул на копа. Пару раз моргнул.

— Прости, что?

— Хочешь поехать со мной?

Зед сосредоточился на Бутче в первый раз с тех пор, как тот вошел в палату минут десять назад. Он уже, было, начал отвечать на вопрос, как вдруг завопили инстинкты. Вскинув голову, он принюхался. Внимательно посмотрел на мужчину. Какого хрена?..

— Коп, ты где был после нашей последней встречи?

— Нигде.

— Ты пахнешь по-другому.

Бутч покраснел.

— Новый одеколон.

— Нет. Нет, это не…

— Так ты хочешь прокатиться?

Ореховый взгляд Бутча потяжелел, словно подтверждая, что он не намерен продвинуться ни на дюйм дальше в обсуждении этой темы.

Зед пожал плечами.

— Окей, да. Давай возьмем Фьюри. Мы оба поедем с тобой.

Через пятнадцать минут они отъехали от клиники. Зед сидел на заднем сидении Эскалейда, уставившись на зимний пейзаж, пролетавший за окнами. Снова шел снег: снежинки мчались параллельно внедорожнику, несшемуся по 22 шоссе. С передних сидений до него доносились обрывки тихого разговора Фьюри и Бутча, но, казалось, они были далеко-далеко. Вообще-то, все вокруг было таким… вне фокуса, вне контекста…

— Дом, милый дом, джентльмены, — сказал Бутч, въезжая во внутренний дворик особняка.

Господи. Они, что, уже вернулись?

Все трое вылезли из машины и направились к дому. Свежий снег хрустел под их ботинками. Как только они вошли в фойе, женщины, жившие в особняке, тут же подбежали к ним. Ну, или скорее — к Фьюри. Мэри и Бэт обступили брата, их голоса слились в прекрасной песне приветствия.

Когда Фьюри сжал женщин в объятиях, Зед отступил в тень. Затаившись, он наблюдал за происходящим, гадая, чтобы он почувствовал, оказавшись в этом сплетении рук, желая, чтобы и для него нашлось свое «добро пожаловать домой».

Возникла неловкая пауза, когда Мэри и Бэт взглянули на него, не разжимая своих объятий. Женщины быстро отвели взгляды, избегая его глаз.

— Роф наверху, — сказала Бэт. — Ждет вас, ребята, с остальными Братьями.

— О Торе ничего не слышно? — Спросил Фьюри.

— Нет, и это убивает всех нас. Джона тоже.

— Я потом проведаю паренька.

Мэри и Бэт подарили Фьюри последнее объятие; потом они с Бутчем направились к лестнице. Зед пошел следом.

— Зейдист?

Он оглянулся через плечо на звук голоса Бэт. Она стояла, скрестив руки на груди — Мэри была рядом и казалась такой же напряженной.

— Мы рады, что ты вернулся, — сказала королева.

Зед нахмурился, зная, что это не могло быть правдой. Он и представить себе не мог, что им нравилось его общество.

Заговорила Мэри.

— Я поставила за тебя свечку. Я молилась, чтобы ты вернулся домой невредимым.

Свеча… зажженная за него? Только за него? Когда кровь ударила в лицо, он почувствовал себя совсем жалким — ведь доброта стала значить для него так много.

— Спасибо вам. — Он поклонился им и заторопился к лестнице, уверенный, что цветом походит на помидор. Боже… Может быть, он научиться делать это лучше. Когда-нибудь.

Но, войдя в кабине Рофа и ощутив на себе взгляды все Братьев, он подумал: «А может, и нет». Он не смог вынести подобного внимания; он был слишком расшатанным для этого. Когда его руки начали дрожать, он засунул их в карманы и прошел в свой обычный угол — подальше от остальных.

— Я не хочу, чтобы кто-то выходил сегодня драться, — объявил Роф. — У нас головы сейчас заняты совершенно другим, и об эффективности говорить не придется. И я хочу, чтобы вы, мальчики, вернулись домой к четырем часам утра. После восхода солнца мы будем оплакивать Велси весь день, так что я хочу, чтобы вы поели и умылись к тому времени, как мы приступим. Что до церемонии погружения в Забвение — мы не можем провести ее без Тора, так что придется повременить.