Наставление в христианской вере, т.4 - Жан Кальвин

На этом основании св. Августин неоднократно именует Вечерю хвалебной жертвой (Августин. Письма, 140 (О благодати Нового Завета, Гонорату), XVII, 46 (MPL, XXXIII, 557); В защиту Закона и Пророков, I, XVIII, 37; XX, 39 (MPL, XLII, 624, 626)). И не единожды мы обнаружим в его книгах, что Вечеря называется жертвоприношением именно потому, что является памятованием, образцом и свидетельством истинного и единственного жертвоприношения, которым искупил нас Иисус Христос (Августин. Против Фауста-манихея, XX, 21 (MPL, XLII, 385); Толк. На Пс 110/111, 1 (MPL, XXXVI, 73); Против Адиманта, XIII, 3 (MPL, XLII, 144)).

Ещё одно примечательное место содержится в четвёртой книге трактата «О Троице». Здесь св. Августин, говоря о единственном жертвоприношении, приходит к следующему выводу. Нужно рассмотреть четыре вопроса: кто приносит жертву, кому приносит, что приносится в жертву и за кого. Итак, наш Посредник Сам, и только Сам принёс Себя в Жертву Отцу, чтобы стяжать для нас Его благоволение. Он соединяет нас в Себе в одно целое, отдавая Себя в Жертву за нас. Он Сам был и Жертвой, и Тем, Кто приносил Жертву (Августин. О Троице, IV, XIV, 19 (MPL, XLII, 901)). С этим согласен и св. Иоанн Златоуст (Иоанна Златоуст. Послание к евреям, гомилия XVII, 3 («Итак, Сам Он - и Жертва, и Жрец, и Приношение») (MPL, LXIII, 130 p.)).

11. Что касается священства (sacrificature) Иисуса Христа, то древние отцы ставили его настолько высоко, что св. Августин объявил словом Антихриста именование пастыря или епископа посредником между Богом и людьми (Августин. Против послания Пармениана, II, 8, 15 (MPL, XLIII, 59-60)). Со своей стороны, мы не отрицаем очевидности, с какой нам была представлена на Кресте Жертва Иисуса Христа. Как сказано у апостола, Иисус Христос был распят как бы у галатов (Гал 3:1). Но я замечаю, что уже древние обратились к иному способу такого памятования - способу, которого не требовало установление Господа. Их Вечеря представляла собой некое зрелище повторяющегося или, по крайней мере, возобновляемого жертвоприношения (Кирилл Иерусалимский. Катехизис, XXIII, 10 (MPG, XXXIII, 1118); Иоанн Златоуст. О священстве, III, 4 (MPG, XLVIII, 642); Послания к римлянам, гомилия VIII, 8 (MPG, LX, 465); Первое послание к коринфянам, гомилия XXIV, 1-2 (MPG, LX, 199); Григорий Великий. Диалоги, IV, 58 (MPL, LXXVII, 425-426)). Поэтому для верующих нет ничего надёжнее, чем придерживаться исключительно установления Господа (Который и назвал его Вечерей), чтобы один лишь Его авторитет был правилом для них.

По правде говоря, поскольку я вижу, что древние отцы судили здраво и никогда не имели намерения в чём-либо умалить единственную Жертву Иисуса Христа, я не отваживаюсь обвинять их в нечестии. Однако не считаю простительными их ошибки в отношении внешней формы. Ибо они следовали еврейскому обычаю больше, чем того требовало предписание Иисуса Христа. Поэтому в этом вопросе они заслуживают порицания - за то, что слишком тщательно придерживались Ветхого Завета и, не довольствуясь простым установлением Христовым, чересчур склонялись к теням Закона.

12. Есть несомненное сходство между жертвоприношениями Моисеева Закона и Таинством Евхаристии. Оно заключается в изображении действия смерти Христовой. Однако существует различие в способе изображения. В Ветхом Завете священники представляли жертвоприношение которое должен был совершить Иисус Христос. Жертва занимала место Христа, а жертвенник был предназначен для заклания. Короче говоря, все делалось таким образом, чтобы воочию увидеть жертвоприношение и получить прощение грехов. Но после того как Иисус на самом деле исполнил всё это, Отец Небесный предписывает нам иной способ: мы должны представлять благотворное действие Жертвы, принесённой Ему Сыном. Он дал нам стол для еды, а не жертвенники для закланий. Он посвятил не священников для принесения жертв, а служителей для раздачи священной пищи народу.

В силу своей возвышенности и превосходства Таинство требует величайшего почтения к нему. И потому нет ничего надёжнее, чем отречься от дерзости человеческого разума и всецело придерживаться того, чему нас учит Писание. И если мы будем считать Вечерю Господней, а не человеческой, тогда, несомненно, ничто не должно отвлекать нас от исполнения воли Господа: ни авторитет человека, ни течение времени, ни любая другая видимая вещь. Поэтому, когда апостол пожелал восстановить целостность Вечери у коринфян, где она была нарушена некоторыми пороками, то наилучший и кратчайший путь к этому он нашёл в том, чтобы призвать коринфян к соблюдению того единственного установления, которое должно быть, как он показывает, источником вечного правила (1 Кор 11:20 сл.).

13. Теперь, во избежание дискуссий с некоторыми спорщиками по поводу названий «жертвоприношение» и «священник», я кратко поясню, что именно подразумевалось мною под этими именованиями в ходе нашего обсуждения. Я не усматриваю оснований для того, чтобы распространять название «жертвоприношение» на обряды и церемонии, связанные с богослужением. Ибо мы видим, что неизменный обычай Писания - называть жертвоприношением (sacrifice) то, что у греков именуется то «thysia», то «prosphora», то «telete»; это означает вообще всё, что приносится Богу. Однако здесь нам необходимо применить различение, которое выводится из жертвоприношений Моисеева Закона, представляющих, по воле Господа, всю истину духовных жертвоприношений.

Имеется немало разновидностей жертв, однако все они могут быть отнесены к одному из двух видов. Либо жертва приносится за грех как своего рода удовлетворение, которым искупается вина перед Богом, либо в знак служения Богу - как свидетельство воздаваемого Ему почитания. Молит ли человек о Его милости и благосклонности, воздаёт ли хвалу за Его благодеяние или просто приносит жертву в обновление памяти о Завете с Богом - всё это свидетельства почитания Имени Божьего. Поэтому к данному виду следует отнести то, что в Законе именуется всесожжением, жертвенным возлиянием, приношением, первинами и жертвой мирной.

По той же причине и мы разделим жертвоприношения на два вида и назовём их так: один вид - жертвоприношения, имеющие целью почтить Бога. Посредством такого вида жертвоприношений верующие признают Бога источником всяческого блага и поэтому воздают Ему должную благодарность. Другой вид - приношение искупительной жертвы. Искупительная жертва приносится для того, чтобы умерить гнев Бога, удовлетворить Его правосудие и таким образом освободиться, очиститься от грехов, чтобы грешники, смыв с себя пятна греха и восстановив чистоту праведности, вновь обрели милость в глазах Бога.

Жертвы, приносимые в Законе для очищения от грехов, называются жертвой за грех (Исх 29:36). Не потому, что они достаточны для уничтожения неправедности и примирения людей с Богом, но потому, что являются прообразом истинного жертвоприношения, которое было в действительности совершено Иисусом Христом, и только Им, ибо никто другой не мог его совершить. И оно было совершено лишь однажды, потому что его сила и действенность длятся вечно. И сам Иисус Христос свидетельствует об этом, воскликнув: «Совершилось!» (Ин 19:30). То есть всё необходимое для нашего примирения с Отцом, для прощения грехов и снискания праведности и спасения - всё это было достигнуто одной принесённой Им Жертвой, полной и законченной. Полнота её настолько совершенна, что после неё никакого жертвоприношения уже быть не может.

14. Итак, мы должны заключить, что если кто-нибудь повторяет жертвоприношение, думая таким образом стяжать прощение грехов, примирение с Богом и праведность, то тем самым он бесчестит Иисуса Христа и совершает недопустимое святотатство. Но что представляет собой месса, как не попытку сделаться посредством нового жертвоприношения причастником страстей Христовых? Однако бешенство наших противников не имеет предела. Им кажется мало утверждения, что их жертвоприношение совершается равным образом и совместно для всей Церкви. Нет, они добавляют, что в их власти совершать его применительно к тому или иному человеку в отдельности - точнее, ко всякому, кто хорошо заплатит за их товар. И хотя они не могут продать его за столь высокую цену, которая была заплачена Иуде, тем не менее они в подражание своему родоначальнику сохраняют некоторое сходство в сумме. Иуда продал Христа за тридцать сребреников, а они продают Его за тридцать медных денье. Но Иуда продал Христа лишь однажды; они же всякий раз, когда находят покупателя.

Поэтому я отрицаю, что папские священники - настоящие священники, то есть ходатаи перед Богом, приносящие жертву и умиротворяющие гнев Божий очищением от грехов. Ибо Иисус Христос есть единственный Священник (Sacrificateur) Нового Завета. На Него было возложено принесение всех древних жертв, и в Нём они исполнились до конца. И даже если бы в Писании вовсе не было упомянуто о вечном священстве Иисуса Христа, всё равно Бог, отменив прежнее священство Закона и не заменив его новым, подтверждает довод апостола: никто сам собой не приемлет чести священства, кроме как призываемый Богом (Евр 5:4). Как же эти святотатцы дерзают называть себя священниками Бога Живого, не имея призвания? Как отваживаются узурпировать эту честь, будучи палачами Христа?