Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник) - Роберт Хайнлайн

— Как это не похож! Еще как похож-ж! — он скорчил страшную рожу. — Видите? Но по средам я выходной.

Девушка взглянула на Потифара, и на щеках у нее появились ямочки.

— Идет! Пожалуй, лучше рискну сразиться с вами, чем с миссис Мегит. Поехали!

Он свернул в холмистую часть города. Холостяцкое пристанище Потифара представляло собой один из тех панельных домишек, что лепятся, как опята, по бурому склону гор Санта-Моника. Гараж был вырублен прямо в холме, а дом располагался над ним. Потифар въехал в гараж, выключил зажигание и провел Мид по хлипкой винтовой лестнице в гостиную.

— Идите туда, — показал он. — Располагайтесь со всеми удобствами.

Потом принялся вытаскивать из своих карманов отдельные детали туалета Мид и вручил их ей. Девушка покраснела, схватила одежду и исчезла в спальне. Потифар слышал, как она повернула в двери ключ. Затем он уселся в кресло, вынул записную книжку и раскрыл «Геральд-экспресс». Он уже приканчивал «Дейли-Ньюс», добавив некоторую толику заметок к своей коллекции, когда Мид вышла из спальни. Волосы девушки были причесаны, лицо приведено в порядок. Ей даже удалось разгладить скомканную юбку. Ее свитер не слишком подчеркивал формы тела, да и глубоким вырезом не обладал, но приятно круглился всюду, где надо. Почему-то при взгляде на Мид вспоминалась прохладная колодезная вода и вкусный завтрак где-нибудь на ферме.

Потифар взял из ее рук свой плащ, повесил его на вешалку и сказал:

— Садитесь, Мид.

Она ответила без особой уверенности:

— Я лучше пойду.

— Если вы торопитесь, то идите, но мне хотелось бы поговорить с вами.

— Что ж… — Мид присела на краешек кушетки и огляделась.

Комната была не так уж и велика, но чиста, как воротничок Потифара, и аккуратна, как узел его галстука. Камин вычищен. На полках, расставленных и развешанных, где только можно, книги. Один угол занят старомодной конторкой с плоским верхом. Бумаги на ней в идеальном порядке. Рядом с конторкой на особой приставке — небольшой компьютер. Справа от Мид — большая застекленная дверь, ведущая в крошечную лоджию над гаражом. Дальше панорама огромного города, кое-где уже горят неоновые рекламы.

Мид села немного свободнее.

— Чудесная комната, Потифар. Очень похожа на вас.

— Будем считать, что это комплимент. Спасибо.

Она не отозвалась, и он продолжил:

— Выпить хотите?

— Еще как! — Ее прямо передернуло. — Меня, кажется, бьет озноб.

Потифар встал.

— Неудивительно. Что будете пить?

Мид выбрала шотландское с содовой, без льда. Потифар оказался сторонником бурбона с имбирным элем. Мид отпила половину своей порции, поставила стакан на пол, расправила плечи и сказала:

— Потифар…

— Да, Мид?

— Послушайте… Если вы привезли меня сюда, чтобы сделать гнусное предложение, то валяйте, делайте. Из этого, правда, ничего хорошего не получится, но сам процесс ожидания меня нервирует.

Потифар ничего не ответил, выражение его лица ничуть не изменилось. Мид продолжала, явно волнуясь:

— И не в том дело, что я обижусь… учитывая обстоятельства… я даже благодарна вам… но… ну, я просто не могу…

Он подошел и взял ее руки в свои.

— Дорогая, но у меня нет ни малейшего желания делать вам гнусное предложение. И вам не следует чувствовать себя хоть в чем-то обязанной. Я ведь ввязался в эту историю только потому, что меня заинтересовал ваш случай.

— Мой случай? А вы что — врач? Психиатр?

Он покачал головой.

— Я математик. Точнее — статистик.

— Гм… не понимаю…

— Ну и не стоит из-за этого переживать. Однако я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— О, ради бога! Уж это-то, как минимум, я должна для вас сделать.

— Ничего вы мне не должны. Выпьем чего-нибудь послаще?

Она допила свой виски и протянула ему стакан. Затем прошла за ним в кухню. Потифар тщательно приготовил коктейль и подал гостье.

— Ну, а теперь расскажите мне — зачем вы разделись?

Мид нахмурилась.

— Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю. Наверно, шарики за ролики заехали, — и добавила, удивленно округлив глаза: — Но я не чувствую себя сумасшедшей. А можно свихнуться и не заметить этого?

— Да не сошли вы с ума… Во всяком случае, не больше, чем все остальные, — поправился он. — Скажите, а не случалось ли вам видеть, чтобы кого-нибудь вел себя таким же образом?

— Как вы сказали? Нет, не приходилось.

— А может, читали об этом?

— Нет. Хотя… минуточку… эти люди в Канаде… что-то вроде духов…

— Духоборы. И это все? В совместных купаниях голышом не участвовали? В покер на раздевание не играли?

Она покачала головой.

— Нет. Вы не поверите, но в детстве я была из тех девчонок, что раздеваются, накинув поверх одежды ночную рубашку, — она покраснела и добавила: — Я и теперь… разве только вовремя соображу, что это глупо.

— Верю. А может, газет начитались?

— Нет… Впрочем, кажется, что-то читала… Недели две назад… о той девушке, что в театре… я имею в виду в фойе… Я еще подумала, что это для рекламы. Вы же знаете, на какие штуки они способны.

Теперь покачал головой Потифар:

— То была не реклама. Третьего февраля, Большой театр, миссис Элвин Копли. Обвинение не предъявлено.

— Как?! А вам откуда это известно?

— О, простите! — Потифар подошел к телефону и набрал номер городского агентства новостей. — Альф? Это Пот Брин. Вы еще собираете информацию по той проблеме? Да- Да, досье «Цыганская роза»… Сегодня что-нибудь есть? — пока он ждал, показалось, что она слышит, как на том конце провода кто-то ругается. — Ладно, ладно, Альф, не пыли — эта жара не будет продолжаться вечно. Девять? Вот как! Можешь добавить еще одну — бульвар Санта-Моника, сразу после полудня. Ареста не было. — Потом добавил: — Нет, имя неизвестно… женщина средних лет, косоглазая. Я там случайно оказался… Кто? Я? А зачем мне вмешиваться в такую историю? Да, в целом картина получается занятная.

Потифар положил трубку.

Мид пробурчала:

— Косоглазая, надо же такое выдумать!

— Хотите, я перезвоню и назову ваше имя?

— Ой, нет!

— Хорошо. А теперь, Мид, мы вроде бы установили для вашего случая источник информации — миссис Копли. Я хотел бы знать, что вы чувствовали, о чем думали, когда… ну, когда делали это?

Мид сосредоточенно нахмурилась:

— Подождите, Потифар. Я правильно вас поняла, еще девять девушек выкинули то же, что и я?

— О нет! Девять — это только сегодня. Вы, — тут он сделал короткую паузу, — вы — триста девятнадцатый случай в округе Лос-Анджелес с первого января сего года. Данных по всей стране у меня нет, но указание не давать в газеты такого рода информацию поступило из телеграфных агентств восточных штатов сразу же, как только мы передали сообщение о первом случае в Калифорнии. Это доказывает, что проблема стала общенациональной.