ЛЕГИОНЕРЫ КОСМОСА - Джек Уильямсон

– Вот он, ужасный облик природы, - засопел он вдруг. - Вот почему я люблю машины. Я не верю людям, однако смертельная природа - еще более опасный враг, чем люди. Она хуже неверной женщины. Как только вам кажется, что вы узнали правила игры, она меняет их. Те, кто считает, что природа добра, - просто романтичные дураки.

Он слизнул с угла рта коричневые крошки.

– Живые существа в сговоре против нас. Им нужны пища, пространство и власть. Чем ближе они к нам, тем более жестоким бывает конфликт. Знает жизнь, что даже наши драгоценные родственники достаточно опасны. Люди могут быть опаснее самой природы, если они постигнут чудовищные тайны этой коварной Аномалии…

Как бы там ни было, каждый из нас - между природой и человечеством, как между молотом и наковальней. Вот почему я предпочитаю машины. Они предназначены для того, чтобы служить нам. Они не участвуют в смертельном соревновании с нами, как живые существа. Они ничего не таят, как это делает природа. Они делают то, для чего построены, только и всего.

– Жиль, ты ошибаешься. - Лилит Адамс сидела, выпрямившись, за столом, глядя на тусклый черный череп на своем пальце. Красивая голова её была слегка запрокинута, а белое лицо хранило рассеянное выражение. Мне казалось, что она слышала голос Кена Стара, ведущего битву с Аномалией вдали от нас. - Я люблю природу. - Она взглянула на нас. Бронзовые глаза были темны. - Я люблю моря и поля Земли. Я люблю пыльные кратеры Марса и метановые ледники Титана. Я люблю бесконечную мглу пространства, даже если она глядит на нас из Края Света. Я не могу поверить, что это природная Аномалия.

– Мы уже думали над тем, что она может быть Артефактом, - согласился я. - Но за двадцать лет наблюдения мы не смогли установить, природная она или нет.

– Я думаю, теперь у нас появилась такая возможность. Я имею в виду враждебную машину.

– Смерть моя! - прохрипел старый Жиль Хабибула. - Не говорите об этой страшной машине!

– Думаю, без этого нам не обойтись. Не все машины сделаны человеком или придуманы человеком. Если враждебная машина является причиной Аномалии, она может быть хуже, чем люди или природа.

Мы вздрогнули, когда загудело переговорное устройство.

– К-к-к-капитан Ульмар! - Голос Кетцлера дрожал от усталости и напряжения. - Мы получили новое сообщение от командора Стара, сэр. С-с-с-стар говорит, что машина опять атакует. Она повредила "Искатель Квазара". Он пытается покинуть корабль, сэр.

– Спасибо, Кетцлер. Стар еще на борту?

– Думаю, что да, сэр, хотя сигнал внезапно прервался. Большинство его людей покинуло корабль на спасательной капсуле. Стар и несколько других остались прикрывать их. Однако капсула была разнесена на кусочки выстрелом из машины. - Я услышал, как он хрипит. - Ч-ч-что будем делать, сэр?

– Нести дежурство, - сказал я. - Обслуживать станцию.

Он помолчал, и я чувствовал раздирающие его сомнения.

– С-с-слушаюсь, сэр.

Я услышал гул встревоженных голосов, донесшихся из динамика. Хотя слова были невнятны, голоса звучали резко и возбужденно.

– Свет, сэр! - послышался голос Кетцлера. - Ясный свет в пространстве! Мы видим враждебную машину! - Ужас, звучавший в его словах, отразился в моем мозгу. Хотя мы с Жилем были уже на ногах, Лилит сидела, бледная и напряженная, глядя в тусклый череп на кольце, который мерцал рубиновыми глазами, словно гипнотизируя ее.

 ТЕМНЫЙ ПУЗЫРЬ 

Старый Хабибула и Лилит отправились со мной в северную обсерваторию. Хотя Хабибула был полупарализован страхом, она выглядела неплохо и спешила увидеть странный свет и враждебную машину. Я позволил им идти, потому что загадка их посещения еще не была решена. Я ощущал непонятную связь между принесенной ими проблемой и угрозой снаружи, между исчезающими в черном брюхе Аномалии астероидами и сильными астронавтами, исчезнувшими из флайера Скаббарда.

Дежурная команда в куполе при нулевой гравитации выглядела перепуганной. Они, казалось, приняли нас за механических захватчиков.

– Капитан, вы меня напугали, - неестественно рассмеялся руководитель команды. Там свет! Не знаю, что это такое.

Худой, похожий на привидение в кровавом свечении лампочек, он поднял малиновую руку, указывая на небо. Я тут же увидел свет, похожий на сияние желтой звезды, висевшей в черном колодце Края Света.

– Установленная величина - 2,3, - хрипло произнес он. - Сейчас она увеличилась до 3,6, но она достаточно яркая, чтобы мы могли видеть эту…, вещь - Ручные ракетки подняли нас к зеленоватому сиянию проекционного экрана. Мы прицепились к холодному хромированному рельсу и стали глядеть на светящийся экран, увеличивающий полученное электронным телескопом изображение.

Здесь пятнышко света превратилось в крошечный ярко-зеленый диск. Сам экран был заполнен чуть зеленоватой тьмой. Руководитель команды наладил изображение. Замерцали и рассосались туманные тени, и мы увидели враждебную машину.

Жиль Хабибула глухо застонал. Я почувствовал, как Лилит вздрогнула и напряглась. По моей спине побежали мурашки.

– Машина! - Даже сейчас напряженный сдержанный голос казался спокойным. - Человек такую никогда бы не смог сделать!

– Ужасная машина! - прошептал Жиль Хабибула. - Чудовищная машина! Не уверен, что она мне нравится!

Величина машины была огромна. Я видел выступающие из её корпуса части, однако не мог назвать их мачтами, щупальцами или башнями. Они не вызывали никаких ассоциаций. Зеленоватые тени, отбрасываемые ими, закрывали то, из чего они выпирали.

– Машины всегда для чего-то предназначены. - Голос мой, хотя я и старался держать себя в руках, звучал хрипло. - Для чего предназначена эта?

– Для какой-нибудь гадости, - прохрипел Жиль Хабибула. - Сразу ясно, что её творцы преследовали злобные цели.

– Почему ты так считаешь? - произнесла Лилит. - Что ты можешь о ней сказать?

– Смертельно много! - Вцепившись в холодный поручень, Жиль дрожал. - Можно сказать, что машина была построена, так, чтобы она могла маневрировать в пространстве, даже в этой ужасной Аномалии. Можно сказать, что она предназначена для нападения и преследования других космических кораблей. Можно сказать, что её неизвестного оружия хватило на то, чтобы разделаться с "Искателем Квазара". Мы еще многое сможем сказать, когда увидим её в действии.

Ради сладкой жизни, взгляните! - Голос его превратился в дрожащий стон.

Взглянув на экран, мы увидели, что машина метнулась к угасающей звезде. Мы увидели длинный выступ - ни руку, ни кран, ни кабель, который, казалось, вознамерился схватить звезду. Звезда потускнела и угасла. Экран стал зеленовато-черным.

– Что случилось? - прошептала Лилит. - Куда она исчезла?

– Теперь там смертельно темно, - просопел Жиль Хабибула. - Ближайшая звезда была в тридцати миллиардах миль. Теперь коварная машина её погасила, и она черна, как само пространство. Но, во всяком случае, мы видели, как она действует.

– Что теперь ты скажешь, Жиль?

– Беда! - простонал он. - Ужасная беда!

Смотреть больше было не на что, и мы покинули купол. Я проводил Лилит и Хабибулу обратно в кольцо полной гравитации, а затем обошел дежурные посты. Мои люди были напуганы.

Неведомый свет угас. Приборы уже не обнаруживали враждебную машину. Сообщений от командора Стара не поступало. Только огромная электронная карта на стене цилиндра показывала, что Аномалия по-прежнему растет. Чернобрюхое существо становилось толще, пурпурные ноги вытягивались, яркая магнитная паутина распространялась вокруг нас.

Кроме карты, ничего больше не могло показать нам Аномалию, и это, пожалуй, было самым страшным. Только расчеты нашего дрейфа показывали, что мощные гравитационные поля затягивают нас все глубже в смертоносную паутину, невзирая на полную тягу наших дюз. На станции царил страх. Все ощущали невидимую опасность, против которой у нас не было никакой мыслимой защиты. Напряжение ожидания, перспектива встретить неизвестного врага были невыносимыми.

Когда командор Стар добрался до станции, моя вахта уже кончилась. Он бежал с "Искателя Квазара" на маленькой спасательной шлюпке с двумя людьми из своего экипажа. Чтобы их не обнаружила машина, они весь путь прошли с выключенными дюзами, соблюдая радиолазерное молчание. Мы не видели их приближения, пока пятнадцать минут назад они не включили дюзы. Я поспешил в шлюз, чтобы встретить Кена Стара.

Он вышел из шлюпки с рукой на перевязи и повязкой на голове. Лицо у него было вымазано сажей. И все же он хорошо держался. У одного из его людей были сломаны обе ноги, другой умирал от болезни, похожей на лучевую. Он не позволил врачам прикоснуться к себе, пока они не сделали все возможное для его подчиненных. Хотя врачи настаивали, чтобы он отдохнул, он отказался лечь в постель. Раны были поверхностными, и он настоял на том, чтобы ему позволили спать в шлюпке. Переодевшись в форму Кетцлера, сменив повязку, он позволил мне накормить его в кают-компании. Красивый спокойный человек, немного сутулый, он был более похож на ученого, чем на солдата. Хотя врачи смыли кровь и грязь, лицо у него было изможденным. Вначале я был слегка разочарован, увидев, что сын легендарного Джона Стара столь хрупкий, невыносливый человек, но вскоре стал им восхищаться.