Колодец тьмы - Маргарет Уэйс

Таким образом, врачеватель сталкивается с необходимостью сломить недоверие организма своего пациента к внешним магическим воздействиям. Это недоверие проявляется тем сильнее, чем более ослаблено болезнью тело пациента. Мы добиваемся успеха в лечении болезней только в том случае, когда способны убедить природные защитные силы организма действовать с нами заодно во имя излечения больного.

Врачеватели сочетали магию с другими способами, чтобы убедить внутреннюю магию пациента помогать лечению, а не противиться ему. Способов существовало немало, и одним из них было помещение больного в спокойную, умиротворяющую обстановку, где он мог бы снять свой «внутренний дозор» и направить все силы на лечение. Неудивительно, что Приют Врачевателей был приятным и располагающим к доверию местом. Он находился в одном из строений Храма, которое содержалось в безукоризненной чистоте. Врачеватели с давних пор знали: болезни гнездятся и плодятся в грязи, а потому чистота тела и окружающего пространства была залогом выздоровления больных.

Большие окна внешних помещений пропускали свежий воздух и солнечный свет туда, где находились выздоравливающие. Во внутренних помещениях было тепло и отсутствовали сквозняки, ибо здесь лежали страдающие болезнями горла и легких. Больных и их внутреннюю магическую защиту ежедневно услаждали мелодичной музыкой арф и флейт. Аромат лаванды и других благоуханных растений подавлял неприятные запахи болезней. Внутреннюю магию организма больных укрепляли добросовестно приготовленные и апробированные многими годами применения лекарства и целебные напитки.

Искусство врачевания считалось наиболее трудным из всех магических искусств и требовало нескольких дополнительных лет учебы. Врачеватель должен был обладать необычайным терпением, легким характером и в то же время отличаться сообразительностью и умением быстро действовать в опасных для жизни ситуациях. От него требовались обширные знания о лекарственных травах и их свойствах. Помимо этого, целитель должен был быть сведущ в магии Земли, поскольку она в одинаковой степени применялась в лечении и в повседневной жизни. В давние времена врачеватели изучали и магию Пустоты, поскольку кто-то из их пациентов вполне мог оказаться приверженцем Пустоты. Впоследствии от этой магии отказались по нескольким причинам. Магия Пустоты была запрещена, и никто не осмеливался признаваться, что является ее последователем. К тому же врачевателям было трудно лечить таких больных — организм приверженцев Пустоты особенно сильно сопротивлялся всяким попыткам лечения, и врачеватели лишь понапрасну растрачивали свои силы.

Строение, занимаемое Приютом Врачевателей, имело несколько этажей, каждый из которых был разделен на просторные палаты, где стояло много кроватей с больными. Существовали отдельно палаты для мужчин, женщин, детей, а также палаты для больных, принадлежащих к другим расам.

Эльфы редко лечились в Приюте. Когда они заболевали, то предпочитали возвращаться на родину и лечиться там. Если же ввиду чрезвычайных обстоятельств эльфы все же оказывались здесь, для них была выделена особая палата. В хорошую погоду крышей над головой им служило ясное небо. Больных окружали многочисленные деревья, кусты и цветы. Лечением больных эльфов занимались целители из числа их соплеменников, которые не допускали никакого вмешательства со стороны людей.

Дворфы и орки обходили Приют Врачевателей стороной. У этих рас существовала своя целительная магия. Многие способы их лечения заставляли людей вздрагивать от ужаса, однако дворфам и оркам это помогало. Заболевшего орка, вне зависимости от болезни, немедленно окунали в морскую воду. По этой причине лишь немногие орки жили вдали от морских берегов, да и те селились в таких местах, откуда можно было, оседлав осла, за день добраться до моря.

После погружения в море больной орк либо отправлялся домой, либо за него принимался местный ведун. Орки считали болезнь чем-то вроде злобного существа, поселявшегося в теле больного. Ведун стремился всеми силами выгнать болезнь наружу, сделав ее существование невыносимым. Болезнь изгоняли зловонными запахами, протухшей и прогорклой пищей, а также устрашающими масками, надеваемыми самим ведуном и родственниками больного. Еще одним лечебным средством была заунывная игра на волынке. Считалось, что болезнь не выносит звука волынки. Людям оставалось лишь гадать, как орки после подобного лечения оставались в живых. Между тем они не только оставались в живых, но и успешно выздоравливали.

Дворфы либо вообще не лечили своих больных, либо делали это крайне непоследовательно и необдуманно. Больной или лишенный возможности передвигаться верхом дворф представлял собой помеху и опасность для всего племени. Большинство заболевших дворфов предпочитали стойко переносить болезнь, делая вид, что прекрасно себя чувствуют, и стремясь как можно дольше оттянуть момент встречи с целителем, ибо лечение зачастую было хуже самой болезни. Врачеватель дворфов был обязан вернуть заболевшего в седло, поэтому способы лечения были неприятными и жестокими, однако во многих случаях достигали своей цели. От здешних врачевателей вовсе не требовалось обладать мягким, уступчивым характером, поскольку в их обязанность входило убедить упрямого пациента в необходимости лечения. По этой причине врачеватели-дворфы умели вязать узлы не хуже орков.

Дагнарус не привык размышлять о неподвластных ему событиях и явлениях. Поэтому все утро он проспал и проснулся достаточно отдохнувшим. Заслышав приближающиеся шаги, он поспешно встал на колени перед маленьким алтарем и принял молитвенную позу. В ней он и застыл, закрыв глаза, сложив руки и склонив голову. Владыки, которые пришли за ним, чтобы препроводить в Приют Врачевателей, поначалу даже не решились нарушить молитвенное уединение принца.

Однако время неумолимо двигалось вперед, к моменту начала первого испытания. И потому, посовещавшись шепотом, Владыки все же решили напомнить принцу об этом. Один из них подошел к Дагнарусу, осторожно положил ему руку на плечо и самым учтивым образом извинился за то, что нарушил его покой.

Хотя Дагнарус и не ждал, что его уловка сработает, неуспех замысла все равно его раздосадовал. Принц позволил Владыке еще пару раз тронуть его за плечо. Потом он открыл глаза и посмотрел на Владыку. Выражение лица Дагнаруса красноречиво говорило о том, что он вынужден отрываться от чего-то несказанно прекрасного и удивительного ради уродливых реалий повседневности.

— Приветствую вас, — учтиво произнес принц.

— Ваше высочество, — столь же учтиво сказала Владычица Альтура, которой пришлось по душе благочестивое смирение Дагнаруса. — Настало время вашего первого испытания. Мы будем сопровождать вас.