История отечественного государства и права - Борис Николаевич Земцов

офицеров, причем основной удар пришелся на высший командный состав. В течение полутора лет генералов было уничтожено вдвое больше, чем позднее погибло в годы войны. К 1941 г. разгромленными оказались руководство Наркомата обороны, Военно-воздушных сил и Военно-морского флота. Сменились все командующие военных округов, 90% их заместителей, помощников, начальников штабов, начальников родов войск и служб, 80% руководящего состава корпусов и дивизий, 91% командиров полков, их помощников и начальников полковых штабов. История не знает примеров, когда накануне войны правительством уничтожался цвет собственной армии. Новые выдвиженцы по уровню подготовки значительно уступали своим предшественникам.

Массовые аресты не просто деморализовали армию. Одновременно с репрессированными, уничтожались и их идеи. Так, после казни М.Н. Тухачевского были расформированы танковые корпуса и воздушные армии. Вместо них К.Е. Ворошилов и С.М. Буденный осуществили свою давнишнюю мечту: увеличили на 50% кавалерию. После расстрела И.Э. Якира и И.П. Уборевича ликвидировали все диверсионные училища и базы. Политбюро состояло из полуобразованных людей, не понимавших целесообразность строительства подводных лодок, торпедных катеров, морской авиации. В результате на несколько лет было задержано развитие ПВО, постановка на конвейер танка Т-34, штурмо-вика ИЛ-2, «Катюш», прекращены работы в области ракетного вооружения. Военная мысль оказалась парализована, дискуссии в области военной науки прекратились. Место изучения опыта начавшейся Второй мировой войны заняла пропагандистская кампания, в которую должен был включиться и генералитет.

Рабоче-крестьянская инспекция. Возникновение это органа в начале 20-х гг. было одним из направлений воплощения в жизнь марксистской идеи ликвидации государства и передачи его функций народу. Предполагалось, что рабочие и крестьяне через участие в деятельности РКИ обретают опыт управления обществом. На практике эта расплывчатая задача должна была быть конкретизирована, поэтому партийно-государственное руководство страны сориентировало РКИ на совершенствование и повышение эффективности работы государственного аппарата.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 июня 1929 г. он получил право привлечения виновных к ответственности. Еще в конце 20-х гг. РКИ представляла собой влиятельную организацию.

Однако в 1934 г. деятельность Рабкрина была свернута. Официальной причиной являлось создание специализированных государственных структур – Инспекции труда, Государственной торговой инспекции, Государственного санитарного надзора и т.д. Но реальной причиной было окончательное уничтожение в стране гражданских свобод и концентрация власти в руках государственных органов.

§ 3. Право

В 20-е гг. в СССР была проведена кодификация советского права. И новые кодексов, которые соответствовали бы политической ситуации, в 30-е г. не принималось. Но новые нормативно-правовые акты и правоприменительная практика 30-х гг. настолько не соответствовали кодексам, что фактически означали правовую революцию. Кодификация в 30-е гг. не была проведена потому, что даже большевистские юристы и идеологи не могли обосновать необходимость того, что творилось в жизни.

Именно в этот период произошел окончательный отказ от базовых принципов права:

– свобода личности и собственности,

– презумпция невиновности,

– соразмерность наказания и преступления,

– личная ответственность,

– публичное право стало окончательно доминировать, а частное – превратилось в обязанность.

В современном правоведении считается, что право как система норм поведения относительно независима от государства и его законов. Все они – и право, и государство, и закон – порождаются целым комплексом объективных обстоятельств. Государство не есть творец права, оно не столько устанавливает его, сколько формулирует. Другими сло-вами, закон – это форма выражения права. Вне закона нет права, но подавляющая масса законов 30-х гг. являлась неправовой.

Право этого периода являлось составной частью нежизнеспособной сталинской системы. Оно обладало следующими чертами:

– основной целью права являлась защита не человека, а государства,

– изначально отказавшись от регламентирования работы государственных органов, оставив их без какого-либо контроля со стороны общества, это право оставляло большой простор для неправовой деятельности как отдельных чиновников, так и целых государственных структур (наибольший вред из которых принес НКВД),

– высшей силой в советском праве обладал не закон, а подзаконный акт. Причем, как правило, эти акты не публиковались,

– сталинское право выполняло идеологические функции, прославляло существующий строй, хотя правовая действительность не соответствовала принятым законам1.

В 30-е гг. для всех стадий правотворчества и реализации права было характерно массовое нарушение законности и попрание всех известных науке демократических норм и принципов. Это отнюдь не воспринималось законодательным органами как норма. Например, в июне 1932 г. ЦИК и СНК приняли постановление «О революционной законности». В нем прокуратуре и судам предписывалось привлекать к ответственности должностных лиц, виновных в проведении незаконных арестов, обысков и наказаний. Однако все попытки исправить ситуацию ни к чему не приводили, прежде всего, потому, что эти нарушения уходили корнями в революцию 1917 г. и марксизм.

Во-первых, марксизм как теория не был ориентирован на защиту прав человека. Такую цель ставило перед собой либеральное (буржуазное) право. Для марксистов же на первом месте всегда стояли интересы общества в целом. В результате в 30-е гг. по-прежнему действовали принципы целесообразности, аналогии и объективного вменения.

Во-вторых, в Конституциях 1924 г. и 1936 г. отсутствовал механизм их защиты. Считалось, что съезды Советов и ВЦИК (а по Конституции 1936 г. – Верховный совет) могут принять к рассмотрению любой вопрос с последующим изменением Конституции.

[1 Алексеев С.С. Теория права. М., 1995.С. 298 – 299.]

В-третьих, право мешало власти. Не случайно подготовка дипломированных специалистов сокращалась: если в 20-е гг. вузы выпускали по 500 юристов, то, например, в 1933 г. – 180. Даже Н.И. Бухарин, последний из членов Политбюро, кто пытался оценивать политику власти с точки зрения совести, во взгляде на право оставался правовым нигилистом. В 1933 г. он писал: «Диктатура пролетариата вообще и диктатура пролетариата (?) в частности, кроме единодержавия класса, включает особый момент несвязанный даже своими собственными законами»1. Конституция 1936 г. закон трактовала как орудие государства, то есть само государство правом не связывалось; получалось, что любой произвол со стороны власти считался законным.

Эти основы большевистского правопонимания привели И.В. Сталина и его единомышленников к нарушению уже собственных законов.

Во-первых, по Конституции 1936 г. право разработки и принятия закона принадлежало Верховному совету. Однако на практике нормативно-правовые акты принимали Президиум Верховного совета, СНК и ЦК ВКП (б). В случае, когда постановление принималось СНК СССР, оно являлось подзаконным актом, требующим последующей рассмотрения и принятие (или отклонения) Верховным советом. На практике этого не было. Что касается ЦК ВКП (б), то партия вообще не являлась конституционным государственным органом и не имела права принимать участие в разработке нормативно-правовых актов.

Во-вторых, в этот период массовым явлением стало принятие норм, противоречащих Конституции СССР и Конституциям союзных республик. Например, Конституция 1924 г. предусматривала создание ОГПУ. Независимо от той роли, какую он сыграл в истории страны в