Повести - Генрих Гофман

— В апреле сорок четвертого в Крыму сбили.

— Я не про то спрашиваю. Родился когда?

— В двадцать втором.

— Ишь, мой ровесник. Такой молодой, а уже лейтенант, — улыбнулся Мурзин. — В армии чем командовал?

— Был командиром звена... Истребитель я.

— Вот и хорошо. Истребляй гадов, пока до Берлина не дойдем. Сейчас иди к ребятам в землянку, отдыхай с дороги. А вечером Ушияк вернется, тогда продолжим наш разговор.

— Слушаюсь! — лейтенант Долинов приложил руку к козырьку затрепанной кепки и, повернувшись на каблуках, усталой походкой пошел туда, откуда по-прежнему доносился стук молотков.

«Ничего. Справится. Правда, робкий немного, — размышлял Мурзин. — Но Степанов-то, наверное, не один раз подумал, прежде чем такое решил. Приняв новую должность, не торопись изменить все по-своему, ибо твой предшественник начинал с того же, — вспомнил Мурзин давнишнюю поговорку, слышанную еще в армии перед самым началом войны. — А впрочем, пусть Ушияк сам решает, кого назначить».

Ян Ушияк вернулся, как всегда, возбужденный, справился у Мурзина о здоровье и, скинув старомодное полупальто, подсел поближе к раскаленной печурке.

— Привет тебе, Юра, от Грековского. Заходил я к нему на базу. У него проблема. Людей размещать некуда. Землянки не успевают рыть. Стоят они в лесу, возле самого Ратибора. Уже больше пятисот человек в отряде. Я ему посоветовал второй отряд организовать. Поближе к Всетину. Командиром утвердил летчика Петра Будько. Думаю, ты возражать не будешь?

— Зачем возражать, если ты сам решил.

— Не только сам. И Грековский тоже. Этот Будько уже успел отличиться. Мост взорвал на железной дороге, два грузовика с немцами уничтожил. Храбрый вояка.

— А как у них с оружием? На всех хватает?

— То не проблема. На них целый завод работает. — Ушияк подбросил в огонь поленья и продолжал: — На Всетинском военном заводе подпольная ячейка коммунистов есть. Они после каждой смены автоматы по частям выносят, патроны тоже. Завод охраняют чехи, потому так можно.

— Что ж, пора сообщать в Киев, что у нас уже пять отрядов. На, читай: Степанов тоже просит разрешение на второй отряд.

Ушияк взял у Мурзина записку Степанова и, прочитав ее, крякнул от удовольствия:

— То ж у нас одна авиация командовать будет.

— Если ты не согласен, давай назначим вместо Долинова кого-нибудь из чехов.

— Зачем обязательно из чехов? Мы доверяем советским людям. Пусть Долинов командует. А для чехов тоже работа есть. Они в подпольных группах действуют.

— Ян! А зачем ты Дворжака с собой брал? — перебил его Мурзин и как можно спокойнее добавил: — Мы же договорились, что он не будет уходить из лагеря.

— Не, Юрка! Я не брал с собой Дворжака.

Мурзин настороженно глянул на Ушияка.

— Я его послал в Прагу, в Брно для связи с местными подпольными организациями.

— Ну, это уж слишком. Я же тебя предупреждал...

— Успокойся, Юрий-братор! Я тебе сказал, что буду сам его проверять.

— Да, но пока ты это сделаешь, он...

Мурзин не успел договорить. В землянку вбежал запыхавшийся партизан и доложил, что дозорные задержали командира английских парашютистов, который требует отвести его в партизанский штаб.

— Нет уж, лучше пойдем к нему. Не надо водить его по нашему лесу, — сказал Мурзин.

— Зачем так? — возразил Ушияк. — Пусть думает, что мы его не боимся.

— Но я же тебе рассказывал, как нас бомбили английские самолеты после его визита.

— Захотят бомбить, снова прилетят. Ведь он же знает, где мы находимся. С ним лучше по-хорошему. Узнаем, зачем он пришел, — сказал Ушияк и, повернувшись к партизану, приказал: — Передай дозорным, пускай приведут сюда.

Когда захлопнулась дверь, в землянке повисла настороженная тишина. И Ушияк, и Мурзин хмуро поглядывали на раскаленную печурку. Первым заговорил Ушияк:

— Если Дворжак окажется предателем, я сам расстреляю его на твоих глазах. Но пока я про это ничего не знаю. Потому прошу тебя, Юрий-братор, не говори про него плохо.

— Ладно. Пусть Дворжак останется на твоей совести. А я сейчас, думаю о другом. Степанов и Грековский уже ведут боевые операции. А мы, кроме разведки и связи с подпольными группами, ничем не занимаемся. Пора бы и нам начать действовать.

— То правда же. Землянки уже построены. Скоро приступим к диверсиям. Завтра мы с тобой пойдем в село на явочную квартиру. Туда придут представители из Всетина, Злина, Просредней Бычвы. Будет большой разговор. У нас нет денег на продукты, на медикаменты. Они должны нам помочь в этом. Но это не главное. Я имею сведения, что они готовят восстание на Моравии.

— А пока нам надо решить, о чем будем говорить с английскими десантниками.

Но раздумывать над этим не пришлось. За дверью послышались шаги. В землянку вошел штабс-капитан Отиск в сопровождении двух партизан и двух английских парашютистов. Его высокие коричневые ботинки были вымазаны грязью, желтая кожаная куртка уже не выглядела так аккуратно, как во время первой встречи. Но даже при тусклом свете самодельной лампы Мурзин обратил внимание на его гладко выбритое лицо, свежий воротничок белой рубашки, аккуратный узел галстука.

— Гуд ивнинг! — приветствовал штабс-капитан хозяев, щелкнув каблуками.

— Я не знаю английского языка, — ответил Ушияк по-чешски. — Садитесь. И давайте отпустим этот почетный эскорт, — он улыбнулся, кивнув на партизан и сопровождавших Отиска парашютистов.

Штабс-капитан согласился.

Когда партизаны и десантники покинули землянку, Мурзин спросил на ломаном чешском языке, подкрепляя свои слова жестами:

— Почему английские самолеты бомбили наш партизанский лагерь?

Штабс-капитан стал что-то горячо доказывать.

— Он говорит, что это чистая случайность, — пояснил Ушияк. — Самолеты сбросили им боеприпасы и питание для рации, а для отвода глаз, чтобы отвлечь внимание немцев, пробомбили близлежащую местность. Летчики не знали, что здесь партизаны. А сейчас он пришел к нам по указанию президента Чехословацкой Республики доктора Бенеша. О! Он даже принес его радиограммы. — Ушияк взял у штабс-капитана небольшие листочки бумаги. — Да, Доктор Бенеш требует связаться с партизанским отрядом имени Яна Жижки и действовать совместно. Он даже предлагает влиться со своими людьми в наш отряд.

— Ано, ано! — одобрительно закивал штабс-капитан Отиск. — Мы все перейдем к вам. Моя малочисленная группа не в состоянии действовать самостоятельно. Впереди зима, а у нас нет приготовленных бункеров. Если вы согласитесь взять нас к себе, то можете полностью рассчитывать на поддержку правительства доктора Бенеша. По указанию президента я готов выделить вам любое количество денег. По моей просьбе английские самолеты могут сбросить здесь много оружия и боеприпасов. Нужно только ваше согласие.

Ушияк еле успевал переводить Мурзину этот быстрый поток слов. Правда, кое-что тот понимал и сам. За последнее время общение с чехами обогатило его познания в языке. Когда штабс-капитан Отиск замолк, Ушияк спросил:

— Что скажешь, Юрий-братор?

— Чего ж говорить? Тут дело ясное. В Лондоне почувствовали, что у них земля из-под ног уходит. Ваша земля, чешская. Как бы то ни было, а разведка у них работает. Народ к нам толпами валит. Коммунистическая партия Чехословакии хоть и в подполье, но действует очень активно. Вот они и хотят... — Мурзин на минуту замолк, а потом спросил: — Ты ведь, Ян, сам любитель разных поговорок. Небось и английские знаешь? Должен соображать.

— Таскать чужими руками каштаны из огня?

— Вот, вот. Это я и имел в виду. Только у нас говорят: загребать жар чужими руками. Ты с ним пока побеседуй, а я к радистам схожу. Скоро вернусь. — Мурзин с подчеркнутой неторопливостью поднялся с нар и вышел на улицу.

Через десять — пятнадцать минут в Киев ушла срочная радиограмма, в которой сообщалось о предложении парашютистов из Англии. И еще через полчаса радисты получили ответную радиограмму. В ней была всего одна фраза:

«С парашютистами будьте осторожнее».

Мурзин вернулся в землянку и подал радиограмму Ушияку. Тот прочитал, кивнул одобрительно. Штабс-капитан Отиск с недоумением поглядывал то на одного, то на другого.

— Юра! Он нам деньги опять сует. А денег у нас не хватает. За медикаменты и за продовольствие надо же чем-то платить местным жителям.

Только теперь Мурзин увидел на нарах возле Ушияка толстую пачку немецких марок.

— Вот я и думаю, — продолжал Ушияк. — Правительство Бенеша — это вполне законное правительство Чехословацкой Республики. И если наше правительство дает нам деньги, от них не следует отказываться.

— Что же, ты хочешь взять группу «Вольфрам» под свое командование?

— Нет. Мы с ним уже договорились. Пусть они, как и прежде, действуют самостоятельно. А мы пошлем к ним в лагерь на несколько дней человек двадцать своих партизан, чтобы они помогли им построить землянки на зиму. Жалко ведь, если люди померзнут. Это же наши, чехи.