Мир в подарок. (Трилогия) - Оксана Демченко

Когда Риннарх уже спал тихо и глубоко, в покоях княжны о дреме и не мечтали. Адепт собрала своих доверенных людей, первых и самых надежных в Гильдии сведений, созданной одной из её неглупых предшественниц. Напротив княжны сидел глава Теней, неприметный, сухонький и серенький старичок. Мало кто подозревал о его существовании, единицы видели в лицо. Да и те – узнают ли? Весь он такой обыкновенный, не запоминающийся, блеклый.

Разговор затянулся до утра, прерываемый время от времени визитами осведомителей.

– Я хочу знать всё, до мелочей, – раздраженно выдохнула Катан, в сотый раз пересекая мягкий ковер, затканный стилизованной картой княжества. Сегодня она ходила вдоль берега, от Кумата к Гирту и обратно, не вступая даже мыском туфельки в ненавистный северный порт. Вчера маршрут был другим – от Дарса к океану и назад. А мысли теми же. – Скольких мы потеряли Теней, Минокин? В деталях.

– Семерых из числа особо доверенных уже наверняка, госпожа, – повторил в третий раз глава храмовой гильдии сведений. – Мы утратили знания о передвижениях князя от берега у дамбы. То есть саму переправу, охоту – перемещения по Седому бору, встречу с жрицами. Мы кроме того не можем выверить весь его обратный путь к столице до храма, где он позаимствовал обманувшие дозорных плащи. На неделю Тени утратили контроль за побережьем. Там погибли наши люди, и их точный счет мне пока неизвестен, но речь пойдет как минимум о пяти доверенных. До сих пор вне поля зрения Гирт, там новые порядки, будет сложно.

– Он не мог послать людей на берег, мы бы знали.

– Одного–двух мог. Там работали люди Бэнро, по следам видно, – это достоверные сведения. Вечером я получил вести с голубем, все осмотрено и изучено. Гвардия не была в деле.

Катан еще раз метнулась по ковру, фыркнула, дойдя до Гирта, развернулась и упала в мягкие диванные подушки. Она знала, что все плохо. Но чтобы настолько? Спокойнее, – одернула себя Адепт. Одна её предшественница уже позволила себе необдуманную поспешность. Но умереть в шестьдесят – это избавление от мигрени. Ей нет сорока, ей еще предстоит дожить до мигрени. Говорят, все жрицы старшего возраста нездоровы – это следствие жизни без солнца. И плата за удержание в подчинении огня силы.

Её пока болезни обходят. Она молодая, она умнее и изворотливее всех. Никаких ошибок, ни малейшей слабости.

И – странная удача – князь сам себя перехитрил! Теневой служитель был силен. Его уважали воины Храма, он изучал новые премы боя. С ним было бы трудно бороться. Теперь не придется. Катан усмехнулась приятной мысли. Даже чуть успокоилась. Вполне достаточно, чтобы снова слушать сосредоточенно, не отвлекаясь на скороспелую злость. Еще не время. Месть – это не порыв, это искусство. Неспешное, кропотливое – как вышивание.

– Он не мог спастись в лесу. Егерей сопровождения было слишком мало для отражения двух жриц. Туда, в Седой бор, не входили лишние люди, Минокин?

– Мы не контролировали запад и восток за Карниссой, – виновато признал старый шпион. – Считали, там нет дорог и людей. Из Амита никто не выезжал, это уже проверенно. Сейчас леса изучить невозможно, князь закрыл охотничьи угодья. Там егеря. Полторы тысячи, все сделано основательно.

– Именно. Кажется, тот, кто ему помог, человек вне наших расчетов. Ищи детали. Переверни Дарс, он у реки. Мне нужен список одежды и драгоценностей нашего венценосного охотничка до и после Седого бора. Все – плащи, седла, кони, шкуры, стрелы – поштучно. Если человек случайный, его отблагодарили, князь для этого достаточно глуп и щедр. Ты хорошо понял? Он унизил меня, уничтожил брата и навязал условия. Мне! Навязал! – снова тяжело прошипела Катан, еле сдерживая гнев. Обернулась к камину, и огонь взвыл, метнувшись до самого потолка. У ног княжны тени сжались в испуганном поклоне. – Такое не забывают. Второй день я не могу не только ответить, но даже понять, как меня обошли.

– Через десять дней…

– Неделю. Не заставляй меня думать, что ты слишком стар для своего места, Минокин. Как Грод?

– Легче быть в курсе дел рода Бэнро за океаном, чем уследить за этим рабом. Иногда я думаю, что он ходит сквозь стены. Ни с кем не встречался, хотя дважды был в городе. Посещал лекаря, смотрел ряды оружейников. Ходит более уверенно, в форму придет через пять–шесть дней. Вы ожидаете чего–то конкретного?

– Предательства. Он не предупредил меня о визите брата, это месть за потерю глаза. Мне уже рабы осмеливаются мстить!

– Он ведет себя совершенно так же, как всегда. Продолжить слежку?

– Нет. Бесполезно. Он не посмеет, раз стерпел в первые дни. Тэйлан?

– Я только что общался с нужным человеком. Заперся в покоях. Крёйн уже дважды ходил, говорил с ним через дверь. Заставил открыть и принять поднос с едой. Слуга, передавший пищу, утверждает, что капитан сильно осунулся и по прибытии сразу наголо обрил голову в соответствии с траурным обычаем севера, откуда родом его мать. Одет в старые штаны и рубаху некрашеного льна, – старик замялся. – Крёйн уволил слугу и выставил из города. Заметил у нас или просто слишком осторожничает…

Катан кивнула. Надо же, вывернулся мерзавец! Погрустит и успокоится, его и лысого бабы не обойдут. Небось в душе рад безмерно, что сумел расплатиться со смертью.

Расплатиться…

– Говоришь, Грод поправится через пять дней?

– Ваш лекарь уверен.

– Два добавим для верности, заодно и траур кончится. Даже три: наш славный вдовец не сможет не быть на вечере у мерзавки Эмис. Обратно пойдет один, засиживаться тоже не станет. Крёйн?

– В обозначенный вечер на дежурстве, ваше Сиятельство.

– Пора кончать с Первым капитаном. И не забудь – это он готовит на меня гнусное покушение. Улики есть?

– Будут. Грод их получит вовремя.

– Для страховки потребуется два десятка храмовых стражей, мечники и арбалетчики. Все произойдет случайно. Оригинальничать не стоит, пусть отбивает рабыню, – княжна хихикнула, приходя в приятное настроение исполнения мести. – Девки в ошейниках ему нравятся, глядишь, перед смертью позабудет про свой усердный траур. Я ведь добрая, я его хочу порадовать.

Благородный Тэйлан не изображал траур, без Янизы все само валилось из рук. Придворные красотки раздражали даже сильнее, чем восстановленный кабинет, не сохранивший следов такого славного семейного погрома. Унесли сломанную алебарду, сменили постельное белье, выбросили драный костюм Янизы. Временами Лемару казалось, что жена действительно ушла навсегда. Ни единого предмета не осталось, нет даже запаха.

Так было с мамой – ему не исполнилось четырех, когда сожгли дом. Разоренный род задолжал всем в округе, и соседи пришли, взяли, не спрашивая, и отомстили самим стенам. Старого конюха, ходившего за «господином» без всякой платы, из доброты, – выгнали. А мальчика не тронули, просто оставили умирать от голода. Потому что детей греха не стоит жалеть, они все равно обречены…