Сын повелителя сирот - Адам Джонсон

– Застрелите меня! – умоляла Сан Мун, когда ее тащили в самолет. – Застрелите меня прямо сейчас, товарищи дорогие, ибо я не желаю жить без великодушного руководства величайшего из всех вождей, Ким Чен Ира!

Великий Руководитель возглавил как маршал погоню и стал преследовать трусов, посмевших похитить наше национальное достояние. Великий Руководитель вырвался вперед, не страшась обстрела. В пылу жертвенного патриотизма под пули бросились голуби, чей пух разлетался в разные стороны

А вот и наш трусишка Командир Га – самозванец, сирота, далеко не образец хорошего гражданина – стоит себе без дела в сторонке. Но когда он увидел, как Великий Руководитель отбивается от собак и уворачивается от пуль, в нем, в этом простом человеке зародился неведомый ему прежде революционный пыл. Став свидетелем высочайшего мужества Великого Руководителя, Га, этот ничтожный член общества, также ринулся служить высшим идеалам социализма.

Когда американский солдат с криком: «Бесплатное усыновление!» захватил группу юных гимнастов, Командир Га приступил к решительным действиям. Хотя он и не был наделен силой Великого Руководителя, позволившей ему отбиться от собак, но владел тхэквондо. «Чарет!»[42] – крикнул он американцам. Это привлекло их внимание. «Чунби!» – продолжал он. «Сиджак!» – скомандовал он и начал махать кулаками, которые мелькали в воздухе, и наносить удары ногами. Преследуя пустившихся наутек американцев, он несся за набиравшим скорость самолетом, преодолевая завихрения реактивной струи воздуха, уворачиваясь от пуль в медных оболочках и ножичков из слоновой кости.

Двигатели реактивного самолета напряженно гудели на взлете, но Командир Га, собрав в кулак все свое корейское мужество, сумел запрыгнуть благодаря силе Чучхе на его крыло. Когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы и полетел над Пхеньяном, Га поднялся, преодолевая суровый ветер, и пробрался к иллюминатору. Через стекло он увидел смеявшуюся Чемпионку по гребле – ведь американцы затеяли праздник: под громкую южнокорейскую поп-музыку они снимали с Сан Мун по одной вещи, пока не раздели ее донага, лишив благопристойности.

Командир Га, обмакнув палец в кровоточащую рану, написал на иллюминаторе воодушевляющие лозунги, чтобы придать Сан Мун решимости. Красные буквы, начертанные в зеркальном изображении, напоминали ей о том, как любит ее Великий Руководитель, и не только ее, но и каждого гражданина Корейской Народно-Демократической Республики. Американцы грозили Га из иллюминатора, но ни у кого из них так и не хватило мужества выйти на крыло и схватиться с ним, как мужчина с мужчиной. Вместо этого они разогнали самолет до головокружительной скорости, выполняя маневры и акробатические трюки, чтобы сбросить своего цепкого гостя, но никакие виражи и повороты не могли остановить непреклонного Командира Га! Он присел ухватившись за край крыла, когда самолет поднялся над священными горами Мехяна и священным озером Чон, покоящимся меж ледяных вершин горы Пекту, но все-таки потерял сознание над городом-садом Чхонджин.

И только благодаря мощному северокорейскому радару мы можем рассказать вам, чем закончилась эта история.

В холодном разреженном воздухе обледеневшие пальцы Командира Га по-прежнему крепко сжимали край крыла, и все же собаки взяли свое. Наш товарищ слабел. И тогда Сан Мун, растрепанная, с синяками на лице, подошла к иллюминатору и своим мощным патриотическим голосом запела «Отец наш Маршал». Она продолжала петь до тех пор, пока Командир Га не пробормотал: «Пламя Маршала вечно пылает». Ледяной ветер сдувал кровь с губ его, но он нашел в себе силы подняться со словами «Пламя Маршала вечно пылает».

Бросив вызов бушующим ветрам, он подобрался к иллюминатору, где Сан Мун показывала ему на море под ними. И он увидел там американский авианосец, который агрессивно патрулировал наши суверенные воды. В этот момент он решил воспользоваться такой благоприятной возможностью, чтобы очистить, наконец, свою душу от трусливых поступков в своем прошлом. Командир Га махнул напоследок Сан Мун обледеневшей рукой и, спрыгнув с крыла, камнем полетел вниз. Достигнув воды, он поплыл к цитадели капитализма. Стоявший на мостике американский капитан, без всякого сомнения, готовил очередное тайное нападение.

Но не думайте, что Га исчез навсегда, граждане. Представьте Га в белых облаках. Вообразите его в прекрасном свете, сияющем, как покрытый льдом горный цветок. Представьте себе белый цветок, который растет-растет и становится таким высоким, что может дотянуться до вас. Да, здесь, высоко, очень высоко и находится Командир Га. И тут появляются в сияющем великолепии руки самого Ким Ир Сена.

Когда один Блистательный Вождь передает какого-то человека другому, граждане, он и в самом деле будет жить вечно. Так среднестатистический человек становится героем, мучеником и вдохновением для всех. Поэтому не плачьте, граждане дорогие, при виде бронзового бюста Командира Га, который уже установили на Кладбище Мучеников Революции! Утрите глаза, товарищи, ведь будущие поколения сирот станут счастливыми обладателями имени одновременно героя и мученика. Живи вечно в наших сердцах, Командир Га Хол Хун! Так ты будешь жить вечно!

Приложение для читателей

Беседа Адама Джонсона с Дэвидом Эберсхофом

Дэвид Эберсхоф. Начнем с Чон До, вашего протагониста. Из бесконечного количества креативных решений, которые вы внесли в эту книгу, он, вероятно, – самое важное из них. Можно рассматривать Северную Корею как тему для книги, но, конечно же, страны и политические структуры не могут стать темой для хорошего романа – этой темой всегда будут люди. Как вы придумали Чон До – своего (и нашего) проводника в этом ужасающем мире?

Адам Джонсон. Многое написано о политических, военных и экономических особенностях КНДР, но меня всегда интересовал личностный аспект. Мне интересно, как в таких репрессивных условиях складывались семьи и как людям удавалось сохранить свою личность, несмотря на мощнейшую пропаганду, а еще – как влюбленные делились друг с другом самым сокровенным, невзирая на опасности. Так что с самого начала я ставил себе цель придумать персонаж, который был бы для меня абсолютно реалистичным и человечным. Или лучше сказать «найти», а не «придумать», потому что я провел колоссальное исследование для этой книги. Первый человек, с которым я беседовал, был сиротой с Севера, и все то отчаяние и уныние, которые ему довелось пережить, помогли мне начать книгу. Я читал все истории про беженцев, и все они, независимо от того, где эти люди работали – на консервных фабриках или рыболовных суднах, имели один и тот же опыт: обязательная военная служба, голодная жизнь, исчезновение любимых и жестокость государства. В мире, где каждое слово взвешивается, а спонтанность, непредсказуемость опасны, было особенно важно найти моменты близости, юмора и неожиданности. Чон До вырос из этого исследования. В начале книги он обыкновенный заурядный человек, который делает то, что велят и когда велят, каким бы мрачным ни было задание, и не задает вопросов. Но иностранные передачи, которые он слушает на корабле, и неожиданное столкновение с американскими моряками привносят в его жизнь спонтанность и новые возможности. С этого момента он решает действовать сообразно с собственными потребностями и желаниями, что приведет к конфликту с каждым аспектом его общества.

Дэвид Эберсхоф. Думаю, вы разбили мне сердце в этой книге уже на первых страницах – а вы это сделали несколько раз – когда понимаешь, что Чон До, который гордится тем, что у него единственного среди приютских мальчишек есть отец, тоже сирота. В реальности жизнь сирот может быть настолько печальной, что они иногда вызывают у нас только жалость, и мы не задумываемся об их личности. Однако в книгах сироты привлекают нас – и читателей и писателей. Как вы считаете, почему?

Адам Джонсон. Да, сердце кровью обливается. Я никогда раньше не писал о сиротах, и меня поразила стойкость и любознательность Чон До. В художественной литературе такой персонаж – как чистая доска, без помощников и заступников, это человек, для которого даже самые что ни на есть основополагающие представления о любви и привязанности становятся огромным открытием. И, конечно же, в Северной Корее важнейшие отношения, какие могут быть у человека, это его отношения с государством. Человек должен быть верен, в первую очередь, государству, а потом уже семье, что в какой-то степени делает каждого сиротой, а режим Ким Ир Сена и Ким Чен Ира превращается в истинного Повелителя сирот.