1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - Виктор Кельнер

КАЗНЬ

ОТ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА

3 апреля между 9 и 10 часами утра на Семеновском плацу в Петербурге приняли мученический венец социалисты: крестьянин Андрей Желябов, дворянка Софья Перовская, сын священника Николай Кибальчич, крестьянин Тимофей Михайлов и мещанин Николай Рысаков.

Суд над мучениками творили царские сенаторы, приговор диктовал император Александр III, он же и утвердил его.

Итак, новое царствование обозначилось. Первым актом самодержавной воли Александра III было приказание повесить женщин. Не выждав еще коронации, он оросил престол кровью борцов за народные права.

Пусть так!

С своей стороны, над свежей могилой наших дорогих товарищей мы подтверждаем всенародно, что будем продолжать дело народного освобождения. На этом пути не остановят нас виселицы, как не останавливали они в прошлое царствование целый ряд бойцов, начиная с Соловьева, продолжая Ковальским, Виттенбергом, Логовенко, Лизогубом, Чубаровым, Давиденко, Осинским, Антоновым, Брандтнером, Горским, Бильчанским, Федоровым, Дубровским, Дробязгиным, Малинкой, Майданским, Розовским, Лозинским и кончая Млодецким, Квятковским и Пресняковым.

Тотчас после 1 марта Исполнительный комитет обнародовал послание к императору Александру III, в котором доказывал, что единственным средством к возврату России на путь правильного и мирного развития является обращение верховной власти к народу.

Судя по событию 3 апреля, верховная власть выбрала иной путь — путь обращения к Фролову, знаменитому сподвижнику в бозе почившего Александра II.

Пусть так!

Откладывая оценку общей политики Александра III на ближайшее будущее, Исп[олнительный] ком[итет] заявляет теперь же, что реакционная политика по традициям Александра II неизбежно приведет к последствиям еще более пагубным для правительства, чем 1 марта, предшествуемое заговорами николаевским, одесским, александровским, московским и двумя петербургскими.

Исп[олнительный] ком[итет] обращается с призывом ко всем, кто не чувствует в себе инстинктов раба, кто сознает свой долг перед страждущей родиной, сомкнуть свои силы для предстоящей борьбы за свободу и благосостояние русской земли.

Исп[олнительный] ком[итет], 4 апреля 1881 г.

Типография «Народной воли», 5 апреля 1881 г.

Печатается по: Революционное народничество 70-х гг. XIX в. Т. 2. М. — Л., 1965, с. 236–237.

СУД И КАЗНЬ ПЕРВОМАРТОВЦЕВ

[Из протокола об исполнении приговора]

1881 года, апреля 3 дня, в 9 часов утра, во исполнение состоявшегося 26/29 марта 1881 г. и вошедшего в законную силу, — по воспоследовании высочайшего соизволения на лишение осужденной Перовской всех прав состояния, — приговора Особого присутствия Правительствующего Сената о государственных преступниках Николае Иванове Рысакове, Андрее Иванове Желябове, Николае Иванове Кибальчиче, Тимофее Михайлове и Софье Львовой Перовской — преступники сии были доставлены на Семеновский плац. Исполняющий обязанности прокурора при Особом присутствии Правительствующего Сената, прокурор с. — петербургской судебной палаты, распоряжавшийся исполнением приговора, поручил обер-секретарю Особого присутствия прочесть приговор во всеуслышание.

После прочтения приговора и по оказании преступникам последнего напутствия чрез священнослужителей преступники были возведены на эшафот палачом, который совершил над ними, последовательно, смертную казнь через повешение. После сего, по удостоверении врачами смерти казненных, прокурор объявил, что приговор Особого присутствия Правительствующего Сената приведен в исполнение.

Печатается по: 1 марта 1881 года. Пг., 1918, с. 311.

[Из официального отчета о совершении смертной казни]

<…> В пятницу, 3 апреля, в 9 часов утра, на Семеновском плацу согласно произведенному заранее официально заявлению, была совершена казнь пяти цареубийц: Андрея Желябова, Софьи Перовской, Николая Кибальчича, Николая Рысакова и Тимофея Михайлова.

Вес означенные преступники содержались в Доме предварительного заключения и оттуда были отправлены на место казни, на Семеновский плац. Подполковник Дубисса-Крачак принял преступников из Дома предварительного заключения и сопровождал под конвоем до места казни, по улицам: Шпалерной, Литейному проспекту, Кирочной, Надеждинской и Николаевской до Семеновского плаца. В распоряжении его находились одиннадцать полицейских чиновников, несколько околоточных надзирателей, городовых и, сверх того, местная полиция 1-го, 2-го, 3-го и 4-го участков Литейной части и 1-го и 2-го участков Московской части. Конвой, сопровождавший преступников, состоял из двух эскадронов кавалерии и двух рот пехоты.

Наблюдение за порядком на Семеновском плацу, на месте казни, с прилегающими к нему улицами, было поручено полковнику Есипову, в распоряжении которого находились шесть полицейских чиновников, много других лиц, а также местная полиция 3-го и 4-го участков Московской части и 3-го участка Александро-Невской части. У Дома предварительного заключения, по пути следования и на Семеновском плацу были, сверх того, усиленные наряды конных жандармов.

В помощь полиции, по пути следования, от войск находились следующие части: рота на Шпалерной улице, у Дома предварительного заключения, рота на Литейном проспекте, со стороны Арсенала, рота на углу Невского проспекта и Николаевской улицы, рота по Николаевской улице, у мясного рынка. В распоряжении полицмейстера полковника Есипова находились: четыре роты и две сотни казаков на Семеновском плацу; две роты у входа с Николаевской улицы на плац; две роты у входа с Гороховой улицы на плац: одна рота у Царскосельской железной дороги и одна рота по Обводному каналу.

Всеми войсками на Семеновском плацу командовал начальник 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, генерал-адъютант, генерал-лейтенант барон Дризен.

В 7 часов 50 минут ворота, выходящие из Дома предварительного заключения на Шпалерную улицу, отворились, и спустя несколько минут из них выехала первая позорная колесница, запряженная парою лошадей. На ней, с привязанными к сиденью руками, помещались два преступника: Желябов и Рысаков. Они были в черных, солдатского сукна, арестантских шинелях и таких же шапках, без козырьков. На груди у каждого висела черная доска с белою надписью: «цареубийца». Юный Рысаков, ученик Желябова, казался очень взволнованным и чрезвычайно бледным. Очутившись на Шпалерной улице, он окинул взором части сосредоточенных войск и массу народа и поник головою. Не бодрее казался и учитель его, Желябов. Кто был на суде и видел его там бравирующим, тот, конечно, с трудом узнал бы этого вожака цареубийц — так он изменился. Впрочем, этому отчасти способствовала перемена костюма, но только отчасти. Желябов как тут, так и во всю дорогу не смотрел на своего соседа, Рысакова, и, видимо, избегал его взглядов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});