Эффект Домино - Ольга Карелина

Покинув Велену, они завернули к подножию Дракона, спустя десяток километров углубившись ещё дальше в лес, проглядываемый только благодаря фонарям над дорогой. Домино напряжённо всматривался вперёд, надеясь увидеть поле боя раньше, чем они выйдут на него, но вокруг был лишь всё более темнеющий лес и незыблемая громада угрюмых гор.

Через пятнадцать минут чаща расступилась и осталась позади — они выехали на пустошь, уводимые Азатом точно к горам. За очередным «когтем» дорога вильнула вправо, и показалось ущелье — зияющая тёмно-синяя молния в чёрном бархате горы. И тут же послышались выстрелы и крики; вытянувшись, Домино разглядел несколько машин в ярком свете фар, одна из которых, небольшой глухой фургон, окопалась в окружении внедорожников у самого входа в ущелье. Остальные огрызались вспышками из автоматов — всё реже и реже.

Азат ударил по газам, и Крайт, повторив, пошёл вровень с ним. Захваченных врасплох гэшээровцев, только и успевших что со своих позиций у машин обернуться, Домино и Палаш расстреляли как мишени в тире, после чего, как только обе машины остановились, спрыгнули на землю. Быстро проверив, не остался ли из них кто живой или в автомобиле, они вслед за Азатом и Крайтом поспешили к своим.

Из зебастиановцев, оказалось, отстреливался один Юстис, остальные, общим количеством десять человек и соответственно пять машин сопровождения, уже вышли из боя — причём насовсем. При виде Домино и Азата Юстис с облегчением опустил оружие и кивнул на открытую кабину фургона.

— Отца тяжело ранили, — переводя дыхание, проговорил он. — Вы вовремя успели.

— Это да, — усмехнулся Азат и из уже вскинутого пистолета выстрелил ему в голову. Когда тело хетта осело на землю, аурис в нависшей над полем боя ошеломлённой тишине переступил через него и приблизился к фургону.

От следующего выстрела Домино болезненно дёрнулся. Азат, чуть ли не насвистывая, вытащил мёртвого Орельена из кабины и сбросил рядом с Юстисом.

— Жили как дерьмо и сдохли так же, — зачитал он эпитафию и повернулся к одеревеневшим товарищам. — Ну что, посмотрим, что у них там за ценный груз?

— Зачем ты это сделал? — едва слушающимися губами спросил Крайт, и Азат кивнул в сторону Домино.

— А вот он знает. Всё ради карьеры. И вы, кстати, соучастники, так что советую держать рот на замке. Как тебя там… Ярый?... Возражения есть?

— Ты решил форсировать события? — позволил себе улыбнуться Домино, хотя внутри бесновался хаос.

— Тебе не надоело быть шестёркой? Я уже веду слишком много дел, Орельен мне ни в хрен не упёрся. Теперь и для тебя место найдём, да, брат? Твой лучший друг и верный наместник нас поддержат?

Домино перевёл взгляд на Крайта, и тот торопливо закивал — по его лицу уже читалось восхищение. Палаш только пожал плечами. Азат прищёлкнул пальцами.

— Вот и чудненько. Идёмте глянем внутрь и будем звонить Зебастиану. Никто же понятия не имеет, куда теперь ехать.

Он сунулся в кабину и нажал кнопку, открывавшую дверцы фургона. Они заглянули туда все вчетвером одновременно и отступили на шаг под разочарованный возглас Азата.

— Рабы? И ради них стоило класть двадцать пять человек?!

Сидящих в кузове было трое: мужчина, женщина и ребёнок, мальчик лет девяти, все трое рейтеры, и, глядя на их непривычного оттенка волосы — дымчатые, серо-голубые, серебристую кожу и яркие синие глаза, которыми они напряжённо изучали распахнувших створки, Домино всё пытался припомнить, где уже слышал про такой тип рейтеров, — а вспомнив, схватил Азата за рукав прежде, чем тот закрыл машину.

— Мне отец про них рассказывал. Это синайцы.

— И? — закатил глаза Азат. — Как дельфийцы, только синайцы?

— Не совсем. Синая — закрытая территория, о ней и знают-то ограниченное число человек. Они под особой защитой ГШР, неудивительно, что Орельена погнали как шелудивого пса…

— И что в них такого особенного, я не понимаю?

— У них особая кровь, Азат. Раны на них затягиваются почти мгновенно, и не всякий яд берёт. Их спрятали по многим причинам, но по большей части потому, что они способны чем-то опасным заразить любого человека, кроме своих непосредственных родственников… И мне очень интересно, как Зебастиан вообще умудрился их похитить, если учесть, что они всегда под неусыпной охраной…

— Мда, — Азат задумчиво кивнул, — знаешь, Орельен, кажется, давно этим занимается. С кем-то из ГШР договорился, что ли? Ну да ладно, наше дело маленькое. Поехали.

— Ты и ребёнка им на растерзание отдашь?! — вспыхнул Домино. — Мы же вообще не знаем, зачем они Зебастиану, может, над ними какие-нибудь бесчеловечные эксперименты проводят?!

— Ты мне предлагаешь отпустить его в степи? Чтобы он всем и каждому рассказал, что тут видел, да?

— Палаш его спрячет, — Домино мотнул головой в сторону хаена, а тот согласно оскалил белые острые зубы, напружиненный и готовый драться за ребёнка в любой момент.

— Иди сюда, — Азат решительно отвёл Домино от фургона и преувеличенно ласково спросил: — У тебя трианг, что ли, выдохся? Что за безумное благородство? Это — товар! Причём не наш даже!

— Наш в том числе! — яростно выдохнул Домино. — Никогда детьми не торговали, и начинать не стоит! Это — грань уже, не видишь? Черта! Переступишь — и всё! Хватит того, что…

Он не успел договорить. В тишине степи вдруг прогремел выстрел — со стороны окружения Генштаба, откуда-то снизу, неточно, и Домино задохнулся от резкой, обжёгшей его живот боли. Он рухнул на колени и дальше, на бок, хватаясь за рану и чувствуя толчками выходящую из-под пальцев кровь. Палаш уже стремглав бросился в сторону того, единственного выжившего, а Азат посмотрел на Домино сверху.

— Проблема решилась сама собой, — улыбнулся он. — Сейчас ребята отвезут тебя в больничку, а я — товар на базу…

Трианг не дал Домино потерять сознание. Забыв о боли, он свободной рукой, которой не опирался на землю, выхватил из-за пояса пистолет и наставил его на Азата.

— Освободи его. Быстро.

— Ты издеваешься? — Азат выглядел потрясённым до глубины души.

— Ты меня тоже не спрашивал, когда убил Юстиса и Орельена. Не заставляй стрелять в тебя. Неужели ребёнок дороже?

Он едва дышал: силы утекали сквозь дыру чуть выше пояса, и на губах как будто тоже ощущалась кровь, но лучше было сдохнуть, чем позволить Азату совершить непоправимое. И тот дрогнул.

— Как скажешь, брат, — сквозь зубы процедил он и обернулся на Крайта. — Достань ребёнка. Палаш! Бери машину и отвези его куда-нибудь за горы, только чтобы он не мог никому и слова про нас пикнуть. Ты, Крайт, заберёшь своего друга на нашу явку в Велене. Я потом подъеду, когда со всем закончу. Всё, шевелимся!

Вернувшийся от окончательно вымерших генштабовцев Палаш благодарно глянул на Домино и поспешил принять извлечённого из фургона юного рейтера со связанными руками и ногами. Крайт, захлопнув дверцы фургона, кинулся к машине, чтобы достать аптечку, и Азат, видимо злясь, закурил, демонстративно отвернувшись от Домино.

— Ты не понимаешь, — сказал ему Домино, чувствуя, как начинает проваливаться в темноту, — к чёрту грани. Палаш убил бы тебя, если бы ты меня не послушал…

Последним, что он увидел перед тем, как поддаться сгущающемуся вокруг него мраку, был удивлённый — и как будто торжествующий — взгляд Азата.

Когда Домино пришёл в себя, какое-то время он тщательно и привычно восстанавливал в голове важную информацию — как он всегда делал это, перед тем как занести ценные сведения в свой ноутбук. Он вспомнил стычку в ущелье, хладнокровное убийство Орельена и Юстиса Азатом, загадку синайцев и ранение, после которого, собственно, и пришлось собирать по крупицам память. Оценив произошедшее, аурис порадовался, что вообще остался жив, и сосредоточился на окружающем мире. Глаза открывать не хотелось: слишком уж уютно и покойно было в этой темноте, позволяющей терпеть тупую боль внизу и слева, поэтому он включил только слух, и сквозь кисельную тишину начали по чуть-чуть проступать звуки.

Вокруг Домино всё было тихо, разве что в стороне, наверное, от окна, шёл мерный гул: ветер, машины. С противоположного края, дальше и глубже, доносились голоса, и аурис инстинктивно напрягся, пытаясь распознать говорящих.

— Ну, что тут у нас? Ты повертись, повертись, не дерево же! — приказал мужской голос — определённо принадлежащий Азату. Выдержав паузу, он с недовольством хмыкнул. — Да, видал и я получше. У шефа, к примеру, какая куколка ходит, тебе до неё, милочка, по размеру в обоих местах не хватает и мягкости на костях… Ну ладно, чем богаты, тем и рады. Что такая зажатая-то? Ты работать приехала или где?

Азат даже сейчас, когда Домино валяется тут с пулевым ранением, притащил себе ночную бабочку, невероятно. Домино расслышал звонкий шлепок и женский писк.