Узурпатор - Энгус Уэллс

Выбравшись из туники, жесткой, как панцирь, Дарр вздохнул и заметил, что слуга вопросительно смотрит на него. Одобрительно кивнув, Государь заставил себя улыбнуться, но смог лишь вяло изогнуть губы. Ему и без того все известно. Поможет надеть исподнее, а парадное одеяние аккуратно сложит и уберет в шкаф… Если бы вместе с этим облачением можно было снять все заботы — снять и отложить куда-нибудь… хотя бы на время. Но это ему не дано. Королевские заботы останутся с ним всегда. Дарр улегся в кровать и отпустил слуг. Они уходили, как тени, гася свечи, оставив лишь одну у изголовья.

В эту ночь сон придет нескоро. Слишком многое надо обдумать… Наверно, он мало похож на счастливого отца, чья дочь только что вышла замуж по любви. Снова стоит вопрос о передаче галичского престола. Да еще и войско Хаттима, заполнившее Андурел… Новоиспеченный зять уверен, что все затруднения разрешатся, но сам ничего не предлагает. Слава Госпоже, первый вопрос Дарр волен решать, как сочтет нужным. Но день, когда войска покинут город, до сих пор не назначен. Хаттим сказал, что войска будут уходить постепенно. Сколько дней под стенами Андурела будет стоять военный лагерь? Дарр отогнал непрошеное сравнение с осадой. Выполняя приказ отца, Кемм собрал отряды кешских всадников, и сейчас они, наверно, уже встали на берегах Вортигерна. Но даже если к ним присоединится гвардия Белого Дворца, галичан будет больше…

Но почему это так его беспокоит? Зачем Хаттиму прибегать к силе — теперь, когда он стал законным наследником престола? Откуда это недоверие? Конечно, галичанин властолюбив — и никогда этого не скрывал… Но зачем ему рисковать, восстанавливая против себя Тамур и Кеш? Он и без того получит Высокий Престол. Он, Дарр, рано или поздно умрет. Кто посмеет оспорить права мужа Эшривели?

Дарр снова тяжело вздохнул. Может быть, вызвать Сестру Целительницу и попросить усыпляющего отвара? Он отказался от этой мысли и налил в чашу немного эвшана. Потягивая жгучую жидкость маленькими глотками, король размышлял, приводя свои мысли в порядок. Если бы Чэйдин Химет не выпил этого проклятого вина… Они бы получили хоть одну точку опоры. А если так и было задумано? Нет, не может быть. Хаттим и его придворные тоже пострадали, и не окажись рядом Сестры Теры… Дарр отбросил недостойные мысли. А как же Ирла, которой никогда не изменял здравый смысл, чьим суждениям он доверял? С каким волнением она говорила о сплетении судеб… правда, так и не смогла как следует его разглядеть. Нет, наверно, это только подозрения. Если даже допустить, что Эшер избрал Хаттима своим орудием, если Хаттим предался Властителю преисподней… Это означает лишь одно: Посланец проник в Королевства, более того, находится где-то неподалеку. Вчера Дарр снова говорил об этом с Ирлой и Бетани. Старшая Сестра опровергла эту возможность столь красноречиво, что смогла убедить даже Ирлу. Возможно, это и впрямь материнские тревоги. Дарр понимал ее, как никто другой: его дочь разделяла все испытания с Кедрином.

Он сделал еще глоток. Мысли текли потоком, сменяя друг друга… незаметно Дарр понял, что думает совсем о другом. Жива ли Уинетт? Или она лежит вместе с Кедрином под обломками Фединского Перевала? А если жива… Они все сильнее любят друг друга — все, кто их видел, замечают это. Но Уинетт всегда обладала более сильным характером, чем сестра. Она шла к Служению шаг за шагом, не слушая уговоров, отказавшись от престола и всего, что сулила ей Высокая Кровь. Если она все еще жива — возможно ли, чтобы она отказалась своего призвания последовать зову чувства? Но если нет… Он снова пригубил и поморщился. Если только это возможно — то, вернувшись из Белтревана, они отпразднуют свадьбу. И тогда… Как старшая дочь, Уинетт имеет больше прав, чем Эшривель, и Высокий Престол обретет более достойного наследника. Король усмехнулся. Можно еще долго тешить себя всеми этими «если» и «может быть». Есть лишь то, что существует безусловно, сейчас. То, что происходит сейчас в спальне этажом ниже… Но искушение было слишком велико, слишком приятно. Если Уинетт и Кедрин живы… если наконец-то открыли друг другу свои чувства… если они благополучно выбрались из Белтревана… если они поженятся… Тогда Хаттиму не останется ничего, кроме как отказаться от своих притязаний — и это не будет ни унижением, ни оскорблением. Они с Эшривелью отправятся в Тессорил и будут наслаждаться счастьем. А Кедрин и Уинетт, когда придет время, примут Высокий Престол. Несомненно, они станут править мудро.

Слишком много «если», слишком много «может быть». С севера по-прежнему никаких вестей. Похоже, в конце концов корона достанется Хаттиму. Следовательно, самая неотложная задача — найти ему преемника. Дарр снова вернулся к этим размышлениям — но по-прежнему безуспешно. Он устал, пища, поглощенная во время пира, неприятно тяготила желудок. Дарр осушил чашу, снова улегся и задул свечу.

Снаружи поднялся ветер. Шелестящий свист над башнями дворца, гулкий стук ставень, утробные вздохи в трубах… Дарр вслушивался в эти звуки. Когда-то они убаюкивали его в бессонные ночи. Они обещали уют, легкие сны, говорили о том, что здесь, в сердце Королевств, он в безопасности, а на земле мир. Теперь эти звуки словно предвещают дурное. Кажется, гигантская омерзительная тварь рыщет по крышам Белого Дворца, и ее дыхание сеет зло. Дарр почувствовал, как его пробирает озноб. В спальне было тепло, над головешками в очаге все еще мерцал огонь, но король поежился и укрылся с головой.

И тут из прихожей донесся слабый звук. Дарр отбросил одеяло и с минуту вслушивался в тишину. Как ребенок… За дверью дежурят гвардейцы — да и кто причинит ему вред здесь, в Белом Дворце? Он снова закутался в одеяло и решил, что заставит себя уснуть.

Смазанные петли мягко скрипнули, дверь открылась. Вспышка пламени на миг осветила силуэт на пороге.

— Кто здесь?

Король сел, одеяло сползло, обнажив его по пояс.

— Ты кто?

Ответа не последовало. Темная фигура проскользнула в комнату и приблизилась к очагу. Лазурное одеяние, темные волосы зачесаны назад… Он не мог понять, почему это знакомое лицо вдруг показалось ему отталкивающим.

— Сестра Тера? Я не посылал за Вами.

— Конечно.

В голосе слышался ледяной свист ветра.

— …но нам надо кое-что сделать. Тебе и мне.

Дарр вздрогнул, чувствуя, как волосы шевелятся на голове. Этот голос не мог принадлежать хрупкой Сестре, которая стояла сейчас перед ним. Она широко улыбалась, но улыбка походила на сытый оскал. Во рту пересохло, тело покрылось ледяной испариной. Прямо на него смотрели глаза — красные, как угли, и он был не в силах отвести взгляд. Их багровое мерцание неодолимо гнуло его волю.