Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов

и то же, — скривившись лицом в крайнем неудовольствии, процедила сквозь зубы Полина и тут же про себя смутилась внезапно проявившейся у нее ничем не обоснованной враждебности.

— Это точно! Снимают по лекалу: одно по одному, — вскинув голову, с энтузиазмом произнес мужчина, будто вовсе не заметив раздражения собеседницы.

Его невозмутимая благожелательная реакция, которая как бы говорила: «Не стоит смущаться своих эмоций. Они ничуть не обидели меня», — развеяла охватившие было Полину неловкие ощущения, и она в ответ тоже повернулась к нему.

— Меня особенно бесит такой шаблон, — оживленно продолжил мужчина. — Двое завязывают близкие отношения друг с другом, но один из них делает это не потому, что испытывает симпатию к партнеру, а чтобы реализовать какие-то свои личностные интересы. Однако по ходу фильма этот герой по-настоящему влюбляется, и его прежние цели отходят на второй план. Все идет к свадьбе и надписи «они жили долго и счастливо», но вдруг в результате рокового стечения обстоятельств (или, что еще ужаснее, по воле подлого персонажа) выясняется, что в действительности причина, по которой они изначально стали встречаться, — это не возникшая симпатия, а личностные интересы одного из них. Узнав это, другой герой не желает больше слышать о найденной родной душе, которую он, как следует из сюжета, успел полюбить всем сердцем. Отношения рушатся, они страдают друг без друга, пока тот из них, который был уличен в неискренности, невероятным усилием воли преодолевая множество препятствующих обстоятельств, не выходит на объяснения в любви. Причем объяснения обязательно публичные… Этот шаблон присутствует в половине комедий и почти во всех романтических фильмах. Когда я понимаю, что мне в очередной раз его навязывают, всегда испытываю чувство разочарования, даже оскорбления. Такое ощущение, будто создатели фильма держат тебя за полного дурака, механического болванчика, расчетливо вызывая на эмоции неискренним, искусственным избитым содержанием. Готов поспорить, что и в этой комедии мы найдем подобный сюжет.

По мере своего рассказа мужчина все чаще обращался взглядом к Полине, а когда замолчал, продолжил не отрываясь смотреть ей прямо в глаза. Уголки его губ сложились в нежной полуулыбке, щеки горели румянцем еще ярче от прилившей к ним крови, а расширившиеся в вечерних сумерках зрачки светились страстью.

Несколько секунд прошли в полной тишине. Полина как загипнотизированная смотрела на собеседника, будто ожидая продолжения; в действительности же она не услышала почти ничего из прозвучавшей многословной тирады, даже не сразу поняла, что она закончена, всецело поглощенная направленными на нее чувствами. Полина внимала не словам, а эмоциям мужчины, буквально искрившимся в его пылком взгляде, чуть смущенном лице, озарившемся сейчас каким-то настороженным благоговением. Она видела, что нравится ему, чувствовала его вожделение, еле сдерживаемое влечение, которые явственно пробивались сквозь все внутренние барьеры. Эти эмоции полностью захватили Полину, и после того, как мужчина замолчал, она еще несколько мгновений продолжала внимать им, а когда вдруг поняла, что пауза затянулась и значение ее сделалось очевидным для собеседника, спешно потупила взгляд.

— У вас очень необычная родинка на веке, — тихо заметил мужчина. — Когда вы закрываете или опускаете глаза, она придает вам какой-то особенный, исключительный шарм.

Не отдавая отчета своим действиям, а повинуясь внезапному импульсу, Полина вновь подняла взгляд на собеседника. Он стоял не шевелясь, но она чувствовала, что все его существо тянется к ней. Прежние гложущие Полину сомнения пропали: она смотрела на мужчину, впитывая его эмоции, полностью отдавшись пробудившемуся в ней ответному влечению.

Пару секунд они глядели друг на друга, а когда мужчина уже решился было наклониться и поцеловать ее, намерение его прервало прозвучавшее слева направленное в их сторону громкое восклицание:

— Полина! — разрушил вечернюю тишину резкий мужской бас.

Глава XIV

Услышав знакомый голос, Полина вздрогнула, а повернувшись и убедившись, что это в самом деле был Завязин, вконец оторопела. Муж быстрым шагом приближался к ней. Глаза его пылали агрессией, движения были резкими, порывистыми, мышцы лица предельно напряглись, а плотно сомкнутые челюсти выступали на щеках и скулах рельефными буграми. При одном только взгляде на супруга Полина прониклась той дикой яростной силой, которая бушевала сейчас в нем, и вмиг страх перед этой стихией завладел ею.

— Что ты здесь делаешь? — подойдя вплотную, строго обратился к ней Завязин.

— Гуляю, — ответила Полина сдавленным голосом.

— Гуляешь?..

— Да.

— А это кто?

— Просто знакомый.

— И чем вы тут вдвоем занимаетесь?

— Просто стоим. Разговариваем, — уже тверже сказала Полина. С пониманием того, что муж до некоторой степени владеет собой и, похоже, не намерен с ходу предпринимать ничего безрассудного, страх, захвативший ее в первые мгновения, стал проходить, уступая место поднимающемуся в душе сопротивлению властному обвинительному тону супруга, с которым тот вел сейчас свой допрос.

— Так все просто, — презрительно глядя на жену, проговорил Завязин скривившимися в отвращении губами. — И давно ты по мужикам начала шляться?

— Я не шляюсь по мужикам! — воскликнула Полина в негодовании от унизительного вопроса супруга.

— А сейчас ты что делаешь?! — громко выпалил Завязин, будто только и дожидавшийся, когда жена даст ему повод возвысить голос. — Сколько ты с ним уже встречаешься?!

— Сколько хочу, столько и встречаюсь!

— Пойдем домой!

— Нет.

— Что?!

— Я не пойду домой.

— Ты пойдешь домой вместе со мной!

— Я тебе сказала, что никуда не пойду! — категорично отрезала Полина.

— Ты сейчас же пойдешь домой! — прогремел Завязин, ухватив жену за руку выше локтя.

— Нет!

— Пойдем домой!

— Быстро отпустил меня! Отпусти меня!!! — уже кричала Полина, яростно смотря на мужа и безуспешно пытаясь высвободиться.

— Ты изменяла мне?! Ты спала с ним?!

— Тебе вообще какое дело?!

— Со сколькими ты уже успела перетрахаться?! С ним! Еще с кем?!

— Заткнись!!! — надрывно возопила Полина. Голос ее зазвенел высокими нотками, вены на шее вздулись, а раскрасневшееся лицо исказилось гневом.

— Ты спала с ним?!! — взревел Завязин, с силой тряхнув супругу.

— Не-е-ет. Мы просто знакомые, — послышался в ответ настороженный голос стоявшего поблизости мужчины. С момента появления Завязина он не проронил ни слова, пребывая в полном недоумении относительно происходящего; но сейчас, когда атмосфера накалилась до предела, а его новая знакомая почему-то даже и не пыталась опровергнуть предъявляемые ей абсурдные обвинения, чтобы таким образом уладить конфликт, решил вмешаться и прояснить ситуацию.

— А ты вообще кто такой? — отпустив Полину, развернулся к нему Завязин.

— Всего лишь знакомый. И только… Мы узнали-то друг друга пару часов назад.

— А я ее муж. Ты понял?! — гневно проговорил Завязин, в один широкий шаг вплотную приблизившись к мужчине.

От этого решительного маневра гиганта, превосходящего его как в росте, так и в комплекции, мужчина напрягся и насторожился,