Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов

С этими словами в сознании Полины проявилось искаженное гневом лицо инвалида, его пронзительный яростный взгляд, и душу ее вновь окутали тревога и страх.

— Эти мужчины, с которыми мы сейчас встречаемся, — они твои знакомые? — обратилась она к подруге.

— Одного я знаю. Недавно с ним познакомилась. Второй — его друг. Его ни разу не видела, но, как поняла, он стоящий мужчина.

— А сколько им лет?

— В районе сорока, по-моему, — ответила Кристина и, блеснув огоньками глаз, пылко продолжила: — Они военные! И оба холостые! Самое то!

— Ты думаешь всерьез что-то начать?

— Почему нет? — весело сказала Кристина. — Посмотрим. Мне кажется, я ему приглянулась.

— А который твой знакомый?

— С усами.

— А мой что, без усов? — спросила Полина и тут же вся покраснела невольно вырвавшемуся у нее слову «мой».

— Не знаю. Я же его не видела… Вон, кстати, и они, — украдкой прибавила Кристина, сделав подруге знак глазами в сторону стоявших впереди у парапета двух мужчин.

Глава XIII

Знакомый Кристины, тот, что носил пышные черные усы, представлял собой довольно солидного упитанного мужчину с широким лоснящимся лицом, толстыми руками и прилично выпирающим через рубаху брюшком. Его неспешные движения и речь были исполнены спокойной, сдержанной уверенности, сквозь которую, впрочем, ясно проглядывало не в меру высокое самомнение, и потому Полина почувствовала к нему некоторую антипатию. Второй же мужчина понравился ей вполне: это был высокий складно сложенный красавец, приветливое начисто выбритое лицо которого лучилось открытым и добрым взглядом. У него была светлая кожа, отчего постоянно игравший на его щеках алый румянец, столь свойственный людям с повышенным артериальным давлением, выделялся особенно ярко, придавая ему свежий, бодрый и вместе с тем как бы смущенный вид. И внешностью, и телосложением мужчины разительно отличались друг от друга, но в то же самое время выглядели на удивление схоже, и даже не столько потому, что были одинаково одеты (в туфли, джинсы и белые рубашки с короткими рукавами), сколько в силу характерной для обоих статной военной выправки.

Мужчины ждали дам прямо у спуска на понтон, на котором и решено было разместиться. Весь понтон занимало кафе под навесом со съемными стенами, сейчас убранными и открывавшими с расположенных по всей его площади столиков замечательный вид на бурлившую прямо под ногами реку и противоположный берег. Заведение было вполне себе приличным, с неплохой мебелью и опрятными услужливыми официантками, но в силу специфичного расположения ассортимент блюд сводился к холодным закускам, салатам и шашлыку, что, впрочем, никоим образом не смутило компанию — ни для кого еда не была в приоритете встречи.

Устроившись за столиком, собравшиеся коротко познакомились друг с другом. Кавалер Кристины прежде состоял в вооруженных силах, сейчас же работал в полиции майором, а его друг был действующий военный, тоже офицер, служивший в находящейся неподалеку от N-ска части и при ней же расквартированный. Не зная никого из женщин, он поначалу заметно нервничал, но уже через пять минут вполне расслабился и принялся увлеченно рассказывать о себе, главным образом благодаря стараниям Кристины.

Занятая одной целью, ради которой она и организовала свидание, Кристина всеми силами пыталась наладить контакт между Полиной и ее предполагаемым кавалером. С ходу сумев расположить совершенно незнакомого ей мужчину к непринужденной беседе, она старательно подогревала его разговорчивость, действуя при этом столь искусно и легко, что усилий ее никак нельзя было заметить. Она вообще большей частью молчала, но внимательно слушала, чутко улавливая интересующие собеседника темы и умело развивая их, с присущей ей прозорливостью переходя к очередной мысли, как только прежняя начинала иссякать. Между тем и ее поклонник не оставался в стороне: охотно приняв на себя роль немногословного знатока, он время от времени разбавлял разговор своими короткими, порою серьезными, порою примитивно-ироничными замечаниями. Но добившись, как ей казалось, главного и вполне раскрепостив мужчин, Кристина была немало озадачена тем обстоятельством, что Полина почти не участвовала в общей беседе. То и дело ненавязчивым упоминанием или вопросом она подключала к разговору подругу, но связать ее более-менее продолжительным общением никак не получалось.

Ощущение, что она поступает скверно, неправильно, не покидало Полину, вселяя в нее сомнения и неуверенность. Новый знакомый понравился ей как внешностью, так и своим искренним непринужденным общением, но данное обстоятельство лишь усилило ее внутреннее сопротивление. Она старалась быть приветлива в отношении мужчин, однако по ее смущенному виду, по кроткому, как бы даже настороженному выражению лица было ясно — что-то сдерживает ее, не позволяя раскрыться. И это что-то была подсознательная мысль о Завязине, их отношениях, о том, что она любит его, что он ее мужчина.

Компания просидела в кафе до темноты, а как только все дружно поднялись на набережную, Кристина предложила поехать в кинотеатр, настояв посетить именно тот, который находился буквально в нескольких кварталах от дома Полины. Когда они добрались до места, оставалось лишь два последних сеанса: апокалиптический блокбастер, обещавший полное уничтожение планеты самым изощренным и эффектным способом, и романтическая комедия.

— Идем на комедию! — увидев афиши у входа в кинотеатр, бойко сказала Кристина, желая сразу заявить свое предпочтение и тем самым обезоружить мужчин, которых блокбастер наверняка привлек больше. — Полина, ты как на это смотришь?

— Мне без разницы.

— Значит, на комедию! Сеанс только через час: как раз прогуляемся немного перед фильмом. Мы быстренько за билетами сбегаем, — взглянула на своего кавалера Кристина, — и вернемся, а вы пока подождите нас здесь, чтобы всем скопом у кассы не мельтешить.

— А деньги? — спохватилась Полина.

— Господи, Полина, я возьму тебе билет, — улыбнувшись и чуть было даже не рассмеявшись непонятливости подруги, быстро проговорила Кристина и, подхватив под руку своего кавалера, поспешила с ним в кинотеатр.

Оставшись наедине с мужчиной, Полина почувствовала себя совсем неуютно, принявшись растерянно оглядываться вокруг и стараясь при этом даже не поворачиваться в сторону нового знакомого.

— Может, отойдем? Что у входа-то стоять? — помолчав с минуту, предложил мужчина, кивнув головой на разбитую неподалеку клумбу, освещенную рядом высившихся вдоль нее фонарей.

Клумба находилась с торца кинотеатра, и поблизости сейчас никого не оказалось. Прямоугольная и длинная, в дюжину метров, она была сплошь засажена хризантемами, которые большей частью уже отцвели и зачахли, но листья и стебли еще сохраняли по-летнему яркую зеленую окраску. Подойдя к клумбе, Полина склонила голову и потупилась в нее; мужчина пристроился рядом и тоже уставился на цветы.

— Я сто лет в кино не был, — сказал он, не поднимая взгляда.

— Да и что там делать? Все одно