Звездная река - Гай Гэвриел Кей

Удлиненную рукоять держишь обеими руками. Пригибаешься вправо, и всаднику очень неудобно нанести удар сверху вниз с левой стороны, а ты подрубишь ноги его коня. Если всадник падает, ты его убиваешь, а потом убиваешь коня, чтобы он не бил копытами. Это некрасиво, это варварство. Дайянь ощутил нечто вроде боли, вызванной осознанием бесполезной траты, потери – убивать таких красивых животных! Но они несут на себе степных всадников, и эти всадники пытаются уничтожить Катай.

В этом случае ты делаешь то, что необходимо. Он вдруг подумал о своей матери, которая далеко и в безопасности, потом подумал о Шань, которая отнюдь не в безопасности.

Он снова вытер лицо. Оказывается, у него рана на лбу, он не почувствовал, когда получил ее. Кровь заливала ему глаза, ему приходилось ее все время вытирать. Он представлял себе, как выглядит. «Хорошо», – подумал он. Пускай он сегодня выглядит дикарем.

Над головой пролетела тень. Он поднял глаза. Стрелы, еще одна черная, застилающая небо волна стрел, летящих на север по дуге. Его лучники сзади, и те, кто стоит с флангов, правильно целятся. Их правильно обучили. На это ушло больше года. Именно так можно решить исход войны без участия судьбы и богов.

У всадников тоже были луки, но они стреляли на близкое расстояние в таком бою, как этот, а не выпускали целую завесу из стрел. Варвары побеждали верхом на конях, они не подумали о возможности поставить пеших лучников в тылу своей армии – как бы они успевали за всадниками? Они мчались по пастбищам, лучшие наездники в мире, и – почти всегда – пешие солдаты и лучники, и любые слабые кавалеристы противника обращались в бегство или погибали.

Такое могло произойти и здесь. Дайянь не мог судить о состоянии дел на поле боя, когда солнце взошло справа от него. Они пока не отступили, это он знал. Он стоял там же, где начал схватку, и с обеих сторон от него дрались его люди. Впереди по-прежнему было свободное пространство. Он воткнул меч в землю и взял лук. Оружие детства. Оружие разбойника.

Он начал пускать стрелу за стрелой. Отпустить тетиву, вложить стрелу, выстрелить – очень быстро. Он этим славился, у него был дар. Всадники алтаев падали там, куда он стрелял. Он целился в их лица. Это пугало людей. Стрелы попадали в глаз, в рот, наконечник выходил из затылка.

Два всадника увидели его, повернули коней и бросились к нему. Он убил их обоих. Он все еще продолжал без остановки сыпать проклятиями громким и хриплым голосом. Он все еще вытирал кровь, заливающую его левый глаз. Стоящие рядом с ним люди тоже взялись за луки. Он их научил это делать. Учил больше года. Армию надо учить.

Он думал, это они станут завоевателями. Он думал, они этим летом окажутся на землях сяолюй. Будут сражаться к северу от реки. Давняя, яркая мечта.

Вместо этого они отчаянно обороняли Еньлин, не имея ясного представления о том, что происходит на западе, где потерпела поражение другая их армия, и не получая известий о столице. Напрасные мысли. Со всем этим он ничего не мог поделать. Сейчас ты сражался, чтобы сломить их, отогнать назад. Убить как можно больше. А там – будь, что будет.

Две истины в том, что он находится сейчас здесь: его люди видят его рядом с собой, слышат, как он кричит от ярости, наблюдают, как он действует мечом и луком. Следуют его примеру. Солдаты сражаются отважнее, когда командир с ними, а не готов пуститься в бегство с какой-нибудь возвышенности далеко в тылу. Но находясь внизу, этот командир не видит, что происходит, не может судить об обстановке и исправить положение.

Он разместил четырех офицеров, которым доверял, на двух холмах на флангах. С ними были барабанщики и сигнальщики с флажками, чтобы передавать команды. Доверенные офицеры не всегда являются хорошими стратегами, но насколько он сам хороший стратег? Это его первая битва. Нельзя же брать в расчет бои против мятежников-крестьян.

И те давние бои на бамбуковых мечах против воображаемых врагов, в лесу у деревни, по утрам, тоже не считаются.

Именно Цзыцзи понял, что алтаи начинают сдавать. Ху Ень со склона холма справа дал команду на медленное наступление с помощью барабана и флагов. Он был осторожен до крайности, этот Ень, и они спорили, не могло ли быть отступление противника обманным маневром.

Безмерно утомленный, но не раненый Цзызци начал продвигаться вперед, махая руками и крича своим солдатам. Они шли мимо упавших коней и всадников. Он убил всех, кто шевелился.

Он увидел, что слева от него Дайянь делает то же самое и ведет своих людей вперед. У Дайяня из головы текла кровь. Нужно будет перевязать ему рану. Но не сейчас, пока он еще в состоянии стоять и держать в руках меч и лук.

Сзади летели стрелы, и с обеих сторон тоже, чертили длинные, смертоносные дуги. Алтаи повернули назад, теперь он это видел. Они пытались спастись от убийственного ливня стрел. Они отступали, действительно отступали. Те, кто продвинулся вперед дальше всех, спотыкались о мертвых и лежащих солдат их собственной армии и армии Катая. Истоптанная земля была мокрой, изуродованной. Стрелы продолжали лететь. Они застилали небо, каждый раз превращаясь в движущуюся тьму, потом снова становилось светло. Цзыцзи с удивлением увидел, как высоко поднялось солнце.

Впереди него алтаи удирали на всем обширном пространстве поля боя. «Такого с нами еще никогда не случалось», – подумал Цзыцзи. Ни в войне против восточных племен, ни против сяолюй, ни в Катае.

Тебе позволено восторжествовать, но лишь на короткое мгновение. Это одна битва, а другие проиграны, и еще будут проиграны.

И эта битва еще не закончилась.

Дайянь был готов выйти на открытое пространство перед ним, но ждал сигнала. Потом они услышали барабанную дробь. Ху Ень справа и покрытый шрамами Тин Пао слева знали, что должно произойти дальше. Они говорили об этом совсем недавно, прошлой ночью, они это готовили.

Барабаны били постоянно, передавая их сообщение. Он видел бегущих впереди алтаев, пробирающихся мимо трупов и по трупам. Их нельзя было быстро догнать, удирающих конных не догнать пешим солдатам. Но им можно было устроить засаду.

Барабанная дробь изменила ритм. Он этого ждал.

С холмов по обе стороны от открытой местности, где они организовали это сражение, полетели новые потоки стрел, а потом – с каждой стороны – появились новые пешие солдаты. Одновременно их собственная десятитысячная кавалерия, оставленная в резерве, вырвалась из-за скрывавших ее холмов, где ждала все утро, когда алтаи промчались мимо, чтобы столкнуться с основными силами их армии.

Он обрисовал для своих офицеров, ждущих на холмах, две возможности. Если бы им показалось, что их солдаты готовы сломаться под напором всадников, барабаны должны были дать сигнал их коннице появиться из укрытия, а спрятанные лучники должны были стрелять по своему усмотрению в гущу орды алтаев. Если повезет и хватит умения, это может остановить наступление врагов и увести в сторону достаточное их количество, чтобы пешее войско выстояло.