Фантастика 1973-1974 - Сборник

Что ж, не спорю: фантастика, конечно, художественная литература и, конечно, должна заниматься человековедением. Но такова уж диалектика научно-технической революции: художественная фантастическая литература дает и непосредственный экономический эффект.

Еще никто не подсчитал этот эффект. Он не лежит на поверхности, его трудно выделить в чистом виде.

Но он есть, и тем досаднее, ято существует огромный разрыв между тиражами, которыми издается НФЛ, и потребностью хотя бы у тех, кому НФЛ просто необходима для развития творческого воображения.

А занятия по курсу “эртэвэ” продолжаются. Теперь это упражнения посложнее.

…Предположим, сто миллионов лет назад нашу планету посетила экспедиция, прилетевшая из далекой звездной системы. К великому разочарованию экспедиции, по Земле еще бродили динозавры и не было никаких признаков разумной жизни. Впрочем, высокоразвитая наука пришельцев позволила с высокой точностью (плюс-минус десять миллионов лет) вычислить время, необходимое для возникновения цивилизации. Решили улететь, оставив будущей цивилизации нечто такое, что поможет потом установить контакт. Понятно, оставить это “нечто” на Земле нельзя: за сто (плюсминус десять) миллионов лет уйдут под воду одни материки и появятся другие, “нечто” окажется где-то в недрах планеты. Целесообразнее оставить “нечто” на почти неменяющейся Луне.

И вот - уже в XX веке - космонавты обнаруживают на Луне два десятка черных ящиков. С виду это самые обычные ящики. Наподобие посылочных. Но совершенно гладкие, без намека на крышку, шов или замочную скважину. И тут же на скале нацарапаны картинки, поясняющие происхождение ящиков и их назначение. Конечно, рисунки - это условное допущение, необходимое для создания проблемной ситуации.

Лента магнитофона. Запись сделана в группе новичков.

– И что от нас требуется?

– Не знаю. Я описал вам ситуацию. Поставьте себя на место космонавтов, нашедших эти ящики. И сами решайте, что делать.

– Непонятно, в чем задача… Ну взяли один ящик и отнесли на базу.

– Взяли? Так вот, когда вы его взяли, он сразу рассыпался.

– Как это… рассыпался?

– Очень просто. Рассыпался в порошок, а порошок тут же превратился в газ - и все.

– Возьмем другой ящик.

– Другой ящик тоже рассыпался, превратился в газ, исчез.

– А почему?

– Это ваше дело - знать почему.

– Возьмем еше один ящик, пусть рассыпается, но мы соберем газ и исследуем.

– Исследовали. Восемьдесят процентов углекислого газа, двадцать процентов азота.

Могучий способ исследования: сожжем, например, книгу и по составу газа будем судить о ее содержании… Это не последняя ошибка. Группа будет уничтожать ящик за ящиком, постигая простую, но необходимую мораль: фантазией надо управлять.

Свободный полет фантазии часто отождествляют с примитивным перебором вариантов: “Хочу - попробую так, хочу - попробую иначе…” Формально при таком переборе фантазия ничем не стеснена. А на самом деле психологическая инерция намертво сжимает неокрепшие крылья воображения. Мысль топчется на тесном пятачке простеньких комбинаций. Какой уж тут полет!… Для полета нужно управление.

Еще одна лента. Запись, сделанная в группе, прошедшей первые этапы тренировки:

– В расположении ящиков нет закономерности?

– Нет.

– Хорошо. Тогда фотографируем ящики. Один ящик доставляем на базу.

– Ящик, который вы взяли, рассыпался.

– Как?

– Очень просто. Рассыпался в порошок, а порошок тут же превратился в газ - и все.

– Понятно… Глупо было тащить ящик. Инерция мысли. Сначала надо понять, что делать. С планетой, спрятанной под облаками, мы ничего не могли узнать без проб. А здесь и без проб можем узнать многое.

– Ну а все-таки: каковы ваши действия?

– Зачем вы нас подталкиваете к действиям? В этой задаче как раз не нужно действовать.

– Почему?

– Я хотел сказать: не надо спешить с действиями. Ящики пролежали сто миллионов лет. Что для них еше год или десять лет? Мы должны сначала выработать обоснованную тактику - Как?

– Перевернем задачу. Поставим себя на место пришельцев. Мы оставляем ящики цивилизации, которая появится через сто миллионов лет. Как мы запрограммируем ящики? Прежде всего они должны определить, что представляет собой цивилизация, обнаружившая ящики. А этого не сделаешь с одной зстречи. Ящикам придется долго присматриваться к разным людям, к обществу. Я бы сказал: им нужно пожить среди нас. Тогда они не ошибутся.

– Так что же вы предлагаете?

– Не трогать ящики. Пусть изучают нас. Яшики оставлены высокоразвитой цивилизацией. Ее представители еще сто миллионов лет назад совершали межзвездные перелеты. Такой цивилизации легче понять нас, чем нам понять ее.

– А яшики?

– Пусть лежат. Поняв нас, они сами что-то предпримут. Конечно, потребуется немало времени… Но и решение они должны принять ответственное. Не со всякой цивилизацией нужен контакт, не всем можно передать знания…

Сегодня мы делаем первые шаги в управлении фантазией. Erne непривычно само это словосочетание: управляемая фантазия. Но пройдет какое-то время, и мы научимся планомерно развивать воображение и на этой основе формировать творческие способности. Быть может, это станет одной из главных особенностей будущего коммунистического общества.

ДМИТРИЙ БИЛЕНКИН Импульс фантастики

Археологам повезло, раскопки, как известно, открыли им целую библиотеку древнего Вавилона. В ряду прочих уцелела одна глиняная табличка.

Когда прочитали этот документ, то выяснилось, что в нем канцелярским стилем изложен… сюжет “Мертвых душ”!

Да, да! Был в Вавилоне, оказывается, свой Чичиков (не мужчина, правда, а женщина), который не в книге, а в действительности спекулировал “мертвыми душами” с той же целью, что и гоголевский Павел Иванович.

Сначала этот факт не укладывается в сознании. Где Россия, где Вавилон, быть не может такого совпадения! Потом приходит простая мысль: почему, собственно, не может? Царская Россия и древний Вавилон, да, их разделяют тысячелетия и солидные расстояния. Но там и здесь господствовал примитивный подневольный труд, там и здесь были помещики, были рабы. Дуб, где бы и когда бы он ни рос, плодоносит желудями, никак не персиками. Сходное общее дает сходное частное.

Иногда не мешает вот так оглянуться, чтобы понять, как далеко я от чего мы ушли. За тысячелетия.

За века. За десятилетия.

Но если один век в главных своих чертах повторял другой и тысячелетия не приносили качественных изменений, то могла ли возникнуть и проявиться потребность в литературе, которая бы изображала иное состояние бытия, прозревала другое будущее?