Шпион в Юрском периоде - Геннадий Прашкевич

— А на что живет? На какие средства?

— Ну, свой огород. Теперь пенсия по инвалидности. Опять же, возврат потерянных документов, вещей, денег.

— Каких документов, вещей, денег?

— Я же сказал. Потерянных. Видел в газетах объявления? Потерялся, мол, кобель, прикус неправильный. Вернуть за вознаграждение. А еще люди теряют вещи, а еще у них воруют кошельки. Я же объяснил тебе, в Т. так заведено: попал в беду — шагай к Лигуше. Он выручит.

— Ну раз выручит. Ну два, — заинтересовался Шурик. — А потом? Он же не провидец на самом деле.

— А это как сказать, — уклонился от прямого ответа Роальд. — Потеряй что‑нибудь и проверь.

— У него это после наезда на “КамАЗ”?

— Это “КамАЗ” на него наехал, Шурик.

— Вообще‑то так не бывает… — начал Шурик, но Роальд грубо кивнул:

— Да знаю. Только ты такие дела любишь.

— Но почему до шестнадцатого? — Шурик уже не знал, к чему придраться. — С чего ты взял, что все можно решить в три дня?

Роальд неторопливо полез в карман и извлек записку.

На листке, вырванном из школьной тетради, крупными корявыми буквами было выведено: “Пятнадцатого меня убьют. Лигуша”.

— Видишь? Шестнадцатого ты свободен.

— Да с чего он взял, что его убьют? И что мне делать в Т.?

Роальд задумчиво прошелся по комнате. Он был крепкий мужик. Волосы на висках поседели, кулак не казался крупным, но это ничего не значило. Шурик не хотел бы попасть под удары Роальда, что левой, что правой. Еще меньше Шурику хотелось бы попасть в сферу внимания Роальда, имея за душой какой‑нибудь грех.

Совсем недавно в этой комнате заламывала руки перед Роальдом холеная дама лет тридцати, ну, от силы тридцати трех. У меня муж подонок! — заламывала она руки. Приходит поздно, говорит о внеурочной работе, а несет от него коньяком и дорогими духами. Никогда раньше от внеурочных работ не несло коньяком и дорогими духами, а теперь несет. Она (дама) готова отдать все свои сбережения, лишь бы застукать этого подонка с поличным.

Тяжелая сцена. Роальд тогда так сказал:

“Мадам, вы умная и симпатичная женщина. Ваш возраст, бесспорно, оставляет вам перспективу. У вас, вы сами говорите, хорошая квартира, хорошая работа, у вас есть определенные накопления. Зачем вам этот говнюк?”

Дама оторопела: “Вы это о ком?”

“Ну, не о любовнике вашем, конечно, — проницательно заметил Роальд. — Это я о человеке, которого вы называете мужем–подонком. Почему просто не бросить его? Уверен, такой вариант наиболее экономичен”.

Дама оторопело молчала.

Широко раскрыв глаза, она глянула в зеркальце, извлеченное из изящной французской косметички, и привела себя в чувство. “Почему вы отказываетесь от такого хорошего гонорара? — спросила она почти спокойно. — Трудно, что ли, застукать с поличным этого, как вы правильно выразились, говнюка?”

“Нетрудно, — заметил Роальд. — Но я хочу сэкономить ваши сбережения и вернуть вам уверенность”.

Мы тут все, наверное, сумасшедшие, подумал Шурик.

Роальд — точно сумасшедший. И Врач — сумасшедший. Где возьмет деньги этот Лигуша? Чем он собирается оплачивать три дня работы частного детектива? Но вслух сказал:

— Ладно, поеду. Но с шестнадцатого я в отпуске.

— Злюстра зияет над графом заиндевелым, мороз его задымил, взнуздал… — уклончиво заметил Роальд.

— Нет, ты скажи прямо.

— Я и говорю. С шестнадцатого хоть в Марий Эл.

Роальд ухмыльнулся и выложил на стол пачку газетных вырезок.

— Это что? — удивился Шурик.

— Газета “Шанс”. Газета рекламы и объявлений. Свободный орган свободного волеизъявления.

— Зачем мне все это?

— Так я же еще не объяснил тебе задачу.

— А чего объяснять? — опять насторожился Шурик. — И так все понятно. Окружить гражданина Лигушу вниманием. Пресечь возможные попытки покушений. Прозондировать темные воды Т. — не бугрятся ли где поганые очертания Кости–Пузы. Шестнадцатого с утра выпить чашку кофе, слупить с убитого Лигуши гонорар и вернуться. Только, черт побери, Роальд, почему Лигушу не могут убить хотя бы на день раньше?

— Не знаю.

— Неубедительно говоришь.

— Ты лучше помни о том, что Соловей все еще в Т. И обрез лежит там. А еще Соловей хотел чего‑то от Лигуши, значит, просто так не отступится. Не имей бывший бульдозерист чего‑то необычного, Соловей бы к нему не полез. Есть что‑то такое. Или было.

— Почему было?

— Две недели назад Лигуша приезжал в Город. Он помнит, что с ним была ценная вещь. Он за нее боялся и поместил в надежное место. Правда, — Роальд недовольно поджал губы, — он помнит, что за вещь у него была и в какое надежное место он ее поместил. Говорит, что так боялся Соловья, что упрятал вещь очень надежно. А чтобы не забыть, куда именно упрятал, дал в газете “Шанс” бесплатное объявление… Есть там такой отдел для дураков и нищих… А в объявлении зашифровал местонахождение тайника. Так он сам думает.

— Думает или знает?

— Думает… Думает, что думает… То есть помнит сам факт: ездил в Город… Помнит, спрятал надежно вещь… И ничего больше… Я, понятно, навел справки в редакции, но бесплатные объявления у них никак не документируются. Для них это что‑то вроде благотворительности. Приходит человек, говорит: “Хочу напомнить любимой девушке о том, что я вернулся”. Или: “Сын у меня загулял. Третий месяц гуляет, хочу напомнить, вдруг по пьяни развернет газету?” И так далее. Редакция ничему такому не препятствует. Сдай текст и будь уверен — в газете он появится. Так что забирай вырезки. У меня два комплекта, будем вместе искать. В этой пачке все бесплатные объявления, напечатанные в газете “Шанс” за последние две недели. Время у тебя есть, дорога в Т. занимает несколько часов. Вчитайся, всмотрись, вдруг сработает интуиция. Не может быть, чтобы мы не поняли, какое именно сообщение принадлежит Лигуше.

— Но почему ты решил, что Лигуша дал именно бесплатное объявление?

— Да потому, что скуп Лигуша, — коротко объяснил Роальд. — В отдел платной рекламы он даже не заходил.

И хмыкнул:

— Что мог спрятать Лигуша?

— Старые тапочки, — сумрачно пробормотал Шурик. — Он же сумасшедший.

— Может, он и сумасшедший, — сухо сказал Роальд, — но в него стреляли, его пытались убить, за ним охотился небезызвестный тебе Костя–Пуза, и наше прямое дело помочь доверившемуся нам клиенту. А Пуза, между прочим, в бегах. Тебе этого недостаточно?

И хмыкнул: “В горницу вошел негр, румяный с мороза”.

Глава II. “ПЯТНАДЦАТОГО МЕНЯ УБЬЮТ…”

Константинополь. 14 апреля 1204 года