Право имею - Вячеслав Базов

— Он за машиной, — громко предупредила женщина. И таким же механическим ломанным голосом её напарник спросил:

— Кто?

Глеб рванул в сторону от них до того, как из него догадались сделать заложника. На всякий случай пригнулся, споткнулся тоже на всякий случай и кубарем откатился за рытвину, которая отделяла дорогу от лесополосы. Только после этого решился приподнять голову и взглянуть.

На Тимуре была маска Чёрта — вот уж эта настоящая. И он не был как есть — ещё Леонид начал делать из него Первого, Глеб лишь подновил образ. Чтобы все, кто сталкивался с Тимуром, думали, что он и есть Первый из Чертей.

— А, так, значит, он всё же связан с Чертями! — женщина по-прежнему стояла на месте и даже жестов никаких не сделала, но в машине появилась металлическая борозда. Первый этаж и входная дверь в дом Леонида были испещрены такими бороздами. Глеб бы попытался отвести подозрение, но вот Тимуру было совершенно всё равно. И его тоже можно было понять — против него двое сильных, с которыми даже ветеран Чертей не справился бы. Парень, в которого попали до этого, негромко, словно сам себе, сказал: «Ну готовься, тварь» — и встал. Выстрел задел его щёку, а точнее маску, которой она была прикрыта. Это случилось до того, как противник успел использовать огонь (они его даже не перешивали. Конечно, Глеб узнал в нём Павла). Маска, менее качественная и технологичная, заискрила. Павел заорал, потому что от сломанной маски наверняка больно било током. И снова он стоял, не пригнувшись. Будь он один, Тимур застрелил бы его в этот момент. Не знай он про второго противника или его способности — лишился бы руки, что держала пистолет. Но стоило заметить сосредоточенный взгляд в свою сторону, и Тимур отскочил назад, пригнулся — снова под прикрытие машины.

— Маску не снимать! — показала женщина. Павел выматерился, но маску от лица оторвал (она крепилась на каких-то заклёпках на затылке), прикрылся воротом чёрной водолазки. Он всё ещё выглядел готовым зажарить Тимура до состояния угля, тем более, что в Тимуре сейчас видел Глеба. А Глеб в прошлый раз его едва не пристрелил. Тимур по-прежнему был хладнокровен, держался на безопасном расстоянии и ждал удобного момента для нападения. Но и остальные не нападали — синхронизироваться как у Чертей у них ещё не получалось, но оба знали, что первый, кто попробует атаковать, может первым же и сдохнуть. Про Глеба все забыли.

Это немое противостояние нарушил звук полицейской сирены. Секундное замешательство — и первыми сорвались ложные Черти. Они обменялись какими-то ленивыми, поспешными атаками с Тимуром — тот выстрелил, но не попал, пистолет в его руке царапнуло воздушным потоком, но не выбило.

После их бегства Тимур повернулся к Глебу и в видимой части лица было столько превосходства, что Глеб стиснул зубы от почти иррациональной злобы. Его словно выкинули за пределы Чертей, сделали простым смертным. Даже если с деньгами и властью — он ощутил, насколько хотел обратно, стоять сейчас за перевёрнутой машиной в этой маске и спешно планировать отступление. Он завидовал.

— Обращайся, — подлил масла в огонь Тимур и уже не так спокойно поспешил к своему мотоциклу, чтобы успеть до полиции. И заводил его наспех, ворча под нос, что маска отражала только неясными помехами. Повезло и мотоцикл оказался цел — завёлся и вырвался на дорогу, раскидывая траву и землю задним колесом. Глеб тоже с радостью бы сбежал, но он остался ждать полицию.

* * *

На виске лопнула кожа от удара при падении машины. Глебу дали марлю, смоченную чем-то, чтобы приложить. Увезли в отделение полиции даже не ближайшего города) и там проводили до одного из кабинетов, дверь закрыли, но вроде не заперли. Всего в кабинете было три стола, на них два компьютера. Линолеум на полу шёл волнами, по углам скопилась пыль — удручающая картина. Глеб чувствовал себя так, словно его проглотил удав. Ему казалось, что треснувшая кожа — это треснувшая маска. Он убеждал себя в том, что после операции и после трёх месяцев взаперти он больше не похож на прежнего себя, и всё равно не мог отделаться от мысли, что в полиции все знают.

И вдруг подумал о том, что он впервые в полиции. Убив столько людей, поездив в багажнике, будучи столько раз раненным, столько раз на грани смерти… убивавший, похищавший — он был впервые в полиции, и то как свидетель. Сначала он принял это за кашель, но, когда звук вырвался — Глеб понял, что это смех. Его распирало от осознания этого — он впервые в полиции. Тот, кому тут было логичнее всего оказаться и скорее уж под замком. Глеб зажал себе рот рукой, согнулся, но смех не прекращался, хотя и стал больше похож на тот самый кашель. Но всё же только похож. Именно в этот момент дверь в кабинет открылась и вошедший замер на пороге, удивлённый увиденным. От этого Глеб рассмеялся громче. Калинин! Сколько раз видел его в репортажах: на заднем фоне или дающим комментарии. Знал, что этот человек идёт по их следу, а теперь должен с ним беседовать.

Калинин же растерялся ненадолго, тут же предложил:

— Воды, может?

Глеб закивал, всё ещё пытаясь справиться с собой. Несмотря на то, что он продолжал смеяться — взгляд был несчастный, на грани паники. Калинин узнал в этом истерику, налил воды в белую чашку с подписью «любимому папе» и протянул Глебу. Тот взял трясущейся рукой, кивнул и поднёс к губам. Сначала даже пить не получалось — всё ещё разбирал смех. Постепенно утихло и было больше похоже на икоту. Калинин терпеливо ждал, когда Глеб допьёт. В это время сел за свой стол, включил компьютер.

— Что с водителем? — выдавил из себя Глеб.

— Что с охранником? — отзеркалил вопрос Калинин. Снова подступил смех и Глеб ответил с улыбкой:

— Его… пух и всё. Разорвало. Без понятия.

Улыбаться ему уже не хотелось. Охранника было жаль. Не то чтобы сильно, но всё же — нового теперь искать, да ещё с такой смертью предыдущего. Будет трудно.

— Сотрясение, — ответил Калинин и вернулся к монитору. — Ну так что, Глеб? Это были Черти?

— Я их впервые в жизни видел, — нейтрально ответил Глеб. Калинин кивнул, всё ещё глядя в экран.

— И раньше ими не интересовался?

— Слышал про банду в масках, но… но я же только недавно… откуда?..