Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Простите?

– В понимании остальных сородичей я чудовище, Аноис. Ну, более надуманное чудовище, нежели настоящее. Они постоянно сплетничают обо мне, приписывают мне всякие жуткие и гадкие занятия. А Ганцарос в то же время достаточно умен, чтобы понимать свое отличие от всех остальных тэнкрисов, он знает, что он и сам монстр даже на фоне такой родни, не стыдится этого и, возможно, ищет дружбы у другого такого же монстра, коим считает меня.

– Мясник мясника… – начал было Инчиваль.

– На прилавке разложил, знаю, слышал.

– Не подумайте, милая тани Аноис, что мы, два взрослых тана, вдруг перепугались появления одного неприятного тана из нашего военного прошлого. Дело во времени и скорости, не так ли?

– Так. – Я прикрыл глаза, делая вычисления, вспоминая все города на пути следования Трансмескийской железнодорожной магистрали. Средний локус двигается со скоростью двести пятьдесят километров в час, но на бронелокусах стоят более мощные паровые двигатели с дикими душами, которые, даже при дополнительной нагрузке в виде бронит[16], пушек, боезапаса, развивают скорость до четырехсот километров. Сухой путь от Старкрара до восточных границ империи при скорости четыреста километров в час с вычетом всех остановок занимает приблизительно две с лишним седмицы. При этом локус движется и днем и ночью. Потом от трех до пяти дней по территориям других государств, по нашим владениям вне метрополии. Там пути хуже в качестве, они извилисты, местами нуждаются в ремонте…

– Без малого месяц, в общем.

– То есть, – на лбу Аноис проступили едва заметные морщинки, – если ваш кузен приехал вместе с солдатами колониальной армии, он должен был покинуть Малдиз до того, как начались все эти происшествия. И прибыл он по приглашению тана л’Зорназа. А они были знакомы?

– Были представлены, насколько мне известно, – сказал я, – но их никогда не связывали никакие общие дела или интересы.

– Значит, просто пригласить вашего кузена в гости он не мог.

Инчиваль хохотнул:

– Нет, никак.

– И это ставит перед вами, Бриан, вопрос, знал ли Огарэн л’Зорназа о том, что вскоре произойдет, и о том, что ему понадобится профессиональный… палач, простите, для некоторых целей.

– Тани, не хотите примерить мундир верховного дознавателя?

– У вас есть мундир? Никогда не видела.

– Я его не ношу. Но вы сделали совершенно верные выводы…

– У него еще есть парадный мундир, скоро увидите! – таинственно рассмеялся Инчиваль.

– А что не так с вашим парадным мундиром?

– Его создавала женщина, чрезмерно подверженная настроениям темной романтики, – ответил я кисло. – И больше ни слова об этом.

– Он похож на…

– Я сказал, ни слова, тан л’Файенфас!

– Все, молчу-молчу.

– Вернемся к вопросу тана л’Зорназа, милые таны. Вы намерены расследовать это совпадение?

– Это не совпадение, Аноис. Мысли о предательстве л’Зорназа пока что отложим, существуют способы и более быстрого путешествия, а л'Зорназа слуга Мескии, верный ее защитник. Во всяком случае, так было все то время, что я его знаю.

Мы просидели перед камином еще более часа, за это время Аноис то ли из вежливости, то ли с искренним интересом расспрашивала меня об образцах скрытого оружия, которые я имел в своей коллекции, а также о том, как пользоваться теми или иными видами нестандартного оружия. Я даже подарил ей один раритетный стилет из черной стали с рукояткой из красного дерева. Тонкий клинок этого оружия был полым, а в рукоятке имелся пузырек с ядом, который впрыскивался в жертву при уколе. Таким образом, компактное скрытое оружие женщин и кардиналов, которое легко можно было спрятать в рукаве, представляло удесятеренную смертельную угрозу.

Позже, когда гости моего дома разошлись по своим комнатам, я сел за письменный стол.

– Себастина, ты разобрала сегодняшнюю почту?

– Разумеется, хозяин.

Горничная положила на столешницу две стопки писем, одну скромного размера, другую на удивление пухлую.

– Это письма, ожидаемые и обычные, хозяин. Во вторую стопку я собрала письма от господ, вам не знакомых. Их сегодня на удивление много.

– Наверное, что-то перепутали. После взрыва штаб-квартиры в моем ведомстве полный кавардак, некому даже рассортировывать письма.

Я начал с писем ожидаемых. Отчеты, сводки, уведомления, почти все это прислано из Скоальт-Ярда. В частности, очень интересным оказалось содержимое большого конверта, присланного из университета Калькштейна. Мэтр Мозенхайм провел быструю и старательную исследовательскую работу, собирая крупицы знаний об искусственных существах, известных как гомункулы. Вся полезная информация сошлась к тому, что уничтожить гомункула можно почти так же, как человека – сильными физическими повреждениями. Четвертовать, раздавить, сжечь, однако эти существа устойчивы к ядам и колющим ранениям, так как не чувствуют боли, имеют другие процессы жизнедеятельности и легко заживляют небольшие повреждения на теле.

– Себастина, если мы еще раз встретимся с Кожевенником, не сдерживайся, бей его так, словно он гранитная стена, которую тебе надо проломить.

– Так и сделаю, хозяин.

– Или нашинкуй его мелкими кусками, отруби голову.

– Так и сделаю, хозяин.

Отложив материалы из университета и сонно потерев глаза, я подумал, что письма незнакомцев могут подождать до завтра. Однако любопытство взяло верх. Первый конверт, довольно тяжелый, пришел из отделения Констеблиата некоего города Штруда. Я открыл его и сразу растерял желание спать, так как на стол вывалились две почерневшие инсигнии с гербом Ночной Стражи. На приложенном листке бумаги были следующие строки:

«С прискорбием обязан доложить, что в семь часов утра шестнадцатого дня второго месяца зимы в наше учреждение поступил сигнал от фермера Иоганна Паргэ, в котором указанный подданный сообщал, что обнаружил на своем турнепсовом поле тела двоих неизвестных. Нами были приняты все соответствующие меры, дабы опознать трупы, в чем мы не преуспели, ибо лица их были изрядно обожжены. На телах погибших были обнаружены жетоны, косвенно говорящие об их принадлежности к службе Ночной Стражи. С сим прискорбным известием посылаю жетоны в столичную штаб-квартиру. Прошу прислать указания, что делать с телами, хоронить ли их на местном кладбище или же тоже пересылать в Старкрар? Ждать ли приезда дознавателей?»

И подпись, Жан Самуэль Кобрэ, старший офицер отделения Констеблиата города Штруда.

– Плохие новости, хозяин?

Я не смог ответить ей, потому что посмотрел на высокую стопку нераскрытых писем и меня прошиб холодный липкий пот. Мне вдруг стало так страшно, как не бывало уже давно, несмотря на череду жутких событий последних седмиц, будто холодная рыбья кровь потекла по венам, лишая воли и силы. Испытывая тихий ужас, я вцепился в подлокотники и вжался в спинку кресла.