История Руси - Кожинов Вадим Валерьянович

Важно отметить, что в русском самосознании наличествует и прямо противоположная тенденция - превознесение захватывавших страну бунтарских "вольниц" (особенно Разина и Пугачева), каковые неведомы "умеренному" Западу. Но когда мы имеем дело с тысячелетним "своеобразием" страны, неуместны, неосновательны как негативные, так и позитивные "оценки": своеобразие есть именно своеобразие.

В силу объективных причин - географического положения, изначальной и неизменной многоэтничности (запечатлевшейся уже в летописном сообщении о "призвании" Рюрика), постоянно возраставшего пространства Руси-России, почти непрерывных войн и т. д. - государственная власть в России не могла не быть особенно твердой, в пределе - деспотической; но естественно рождалось и противоположное устремление к не имеющей границ "воле" (а не "свободе" в западном смысле, которая подразумевает определенные рамки и "правила игры").

Неограниченная монархия и беспредельная анархия - это в равной мере коренные российские феномены (вполне закономерно, например, что не столь давно громко заявившие о себе анархические группировки на Западе вдохновлялись прежде всего заветами Бакунина и Кропоткина!).

И можно утверждать, что история Руси-России благодаря сочетанию в ней подобных "крайностей" более драматична или, вернее, более трагедийна, чем история стран Запада, но проклинать либо, напротив, восхвалять (что также нередко делалось) Россию за эти ее "крайности" - занятие, по сути дела, примитивное, уместное только в чисто эмоциональном плане, но не в русле историософской мысли.

* * *

Аскольд. Впрочем пора вернуться в IX век. Итак, через некоторое время после "призвания" Рюрика, как сообщает поздняя - Никоновская - летопись XVI века (но нет оснований считать ее сообщение заведомо вымышленным), подвластные этому твердому правителю люди "оскорбишася... глаголюще: "яко быти нам рабом и многа зла всячески пострадати от Рюрика". Однако восстание было подавлено и "уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби".

Очевидно, что уже при Рюрике власть оказывается "деспотичной". Но вспомним, что до призвания Рюрика, по сообщению "Повести временных лет", на Руси "въста род на род и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся"... А помимо того - как было показано выше - Северной Руси угрожал тогда Хазарский каганат, уже завладевший Южной Русью. И согласно той же "Повести...", два Рюриковых "мужа", Аскольд и Дир, отправились в Киев, и жители города поведали: "мы седим... платяче дань козаром. Асколд же и Дир остаста в граде сем..."

В "Иоакимовской летописи" этот эпизод изложен так: "Славяне, живущие по Днепру... утесняемы бывши от казар, иже (которые) град их Киев и протчии обладаша, емлюще дани тяжки и поделиями (работами) изнуряюще... прислаша к Рюрику преднии (знатные, главные) мужи просити, да послет к ним сына или ина князя княжити. Он же вдаде им Оскольда и вои (воины) с ним отпусти. Оскольд же, шед, облада Киевом и, собрав вои, повоева... козар".

Но поскольку впоследствии в Киев отправился из Северной Руси Олег, который свергнул Аскольда, а затем опять-таки "повоева казары", естественно полагать, что хазары сумели подчинить Аскольда своей воле (в частности, заставили его совершить в 860 году поход на враждебный Каганату Константинополь, куда Кий ранее "ходил" с миром).

Уместно здесь еще раз обратить внимание на одну господствующую в историографии неточность. В летописи "призвание" Рюрика датировано 862 годом, и эта дата, как правило, не оспаривается. Между тем уже давно и совершенно точно установлено, что имеющаяся в летописи дата похода Рюрикова "мужа" Аскольда на Царьград неверна: этот поход состоялся еще в 860 году, то есть за два года до летописной даты призвания Рюрика. А из этого ясно, что Рюрик прибыл на Русь ранее 862 года,- по всей вероятности, вскоре после того, как германский император Лотарь I в 854 году вторично лишил его власти над Фрисландией.

И есть все основания полагать, что Рюрик с самого начала вынужден был противостоять Хазарскому каганату, который покушался и на Северную Русь. Дело в том, что еще до Рюрика, в 830-х годах, варяжский правитель Северной Руси (позднее местное население в ответ на насилия "изгнаша" варягов "за море") принял титул "кагана", явно утверждая тем самым свою независимость от хазарского кагана. И впоследствии, в 871 году, согласно дошедшему до нас тексту послания короля Людовика Немецкого (813-876), "вождь норманнов" также назывался "каганом" ("хаканом"), и этот вождь был, очевидно, именно Рюрик.

В историографии в последнее время утвердилось представление о том, что уже после Рюрика его сподвижник Олег вел войну с Каганатом (о чем, в частности, убедительно говорится в трудах А. П. Новосельцева), но противоборство с хазарами, без сомнения, началось еще при Рюрике, и поход его "мужа" Аскольда в Киев имел, надо думать, прямую противохазарскую направленность,- но не принес победы. В предшествующих главах книги было подробно сказано о предпринятой в 860 году под диктатом Хазарского каганата атаке Аскольда на Константинополь (ситуация повторилась через восемь десятилетий, на рубеже 930-940-х годов, когда, победив тогдашнего правителя Руси, Каганат опять-таки заставил его атаковать Константинополь - о чем ниже).

* * *

Олег Вещий. Под 879 годом в "Повести временных лет" сообщается: "Умершю Рюрикови, предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, въдав ему сын свой на руце Игоря, бе бо детеск вельми",- то есть (в переводе Д. С. Лихачева): "Умер Рюрик и, передав княжение свое Олегу - родичу своему, отдал ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал".

Далее следует рассказ о длительном периоде, означенном именами Олега и Игоря,- периоде, занявшем (согласно летописным датам) почти семь десятилетий. Сведения летописи об этих исторических личностях намного более обильны, нежели о предшествовавших им Кие, Рюрике, Аскольде, но, может быть, именно по этой причине "информация" оказывается и более противоречивой, подчас даже загадочной.

Так, например, князь Игорь, появившийся на свет, по летописи, в 870-х годах, обрел своего единственного (это явствует, как мы еще увидим, из той же "Повести...") сына, Святослава, не ранее конца 930-х годов,- то есть по меньшей мере в шестидесятилетнем возрасте. К тому же и его супруге Ольге, вступившей с ним в брак, по утверждению летописи, еще в 903 году, было, следовательно, ко времени рождения Святослава примерно пятьдесят лет. И уже В. Н. Татищев, а за ним Н. М. Карамзин высказали вполне понятное сомнение в достоверности данной летописной хронологии, и многие позднейшие историки говорили об этом же с еще большей определенностью. Тем не менее - в силу какого-то странного "консерватизма" - летописные сведения об Олеге и Игоре до сих пор не стали предметом развернутого исследования,- хотя отдельные, частные соображения по этому поводу были высказаны целым рядом историков.