Толкование на книги Нового Завета - Феофилакт Болгарский

Если же раб тот скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными.

Горе таким рабам, которые, получив дарование духовного настоятельства, губят вверенное им домостроительство, пьют и упиваются, будешь ли понимать сие о чувственном пьянстве (ибо и это случается с худыми настоятелями церквей, расточающими имение бедных), или будешь разуметь под пьянством развращение ума в учении и распоряжении имением. Такие предстоятели бьют слуг и служанок, то есть, соблазняя слабейших членов церкви, убивают их совесть. Ибо слабый и малодушный, увидев, что я — архиерей — веду худую жизнь, соблазняется сим и убивается совестью, принимает удары в сердце и делается еще слабейшим. А все это случается с лукавым рабом от того, что он в сердце своем сказал: «не скоро придет господин мой». Ибо такого рода поведение происходит от беспечности и неразмышления о часе кончины. Если же бы мы содержали в мысли, что Господь идет, что при дверях кончина мира и конец нашей жизни, то мы грешили бы менее. — Примечай и наказание. «Рассечет, — говорит, — его», то есть лишит дарования учительства. Чтобы кто-нибудь не подумал, что дарование это поможет ему избавиться от сильного наказания, Он говорит: как поможет ему дарование, когда он в то время не будет иметь его? Ибо быть рассеченным пополам [- ]значит быть лишенным благодати. Таковой, будучи плотью, а не духом, окажется тогда достойным сожаления, поскольку, по апостолу, мы тогда живем по духу, когда Дух Божий живет в нас (Рим. 8,9). А кто найден будет ходившим не по духу, но по плоти и непричастным духовной жизни, тот поставится в ряду с неверным, поскольку осудится с миром неверным, как не получивший никакой пользы от мнимой веры. Ибо истинной веры в нем не было. Если бы в нем была истинная вера, он был бы верным домостроителем. А теперь, поскольку он пил и упивался, и расточал принадлежащее господину, очевидно, что не имел истинной верности, какая требуется от домоправителей. Поэтому справедливо часть его полагается с неверными. Ибо, лишенный дарования и разоблаченный, он оказывается поврежденным, а не совсем целым.

Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.

Здесь Господь представляет нам нечто более важное и ужасное. Таковый, — говорит, — не только дарования лишится и не найдет в оном пособия к освобождению от наказания, но величие достоинства сделает его повинным еще бoльшему осуждению. Ибо чем более знает согрешающий, тем больше он заслуживает себе наказания. — В дальнейшей речи раскрывает это еще яснее. Кому, — говорит, — дано много, от того много и потребуется, и кому много вверили, с того больше взыщут. Через это Господь показывает, что наказание, заслуженное учителями, будет большее. Учителям дается и вверяется: «дается», например, дарование творить чудеса, врачевать болезни, а «вверяется» им дарование слова и учительства. Господь сказал: «больше взыщут», не при слове «дается», но при слове «вверяется». Ибо при даровании слова поистине нужно делание, и с учителя взыскивается больше. Он не должен оставаться беспечным, но должен приумножать талант слова. Итак, слова «и от всякого, кому дано» ты должен разуметь так: кому много отдали в рост. Ибо предметом, отдаваемым под сохранение, здесь Он назвал рост. — Иные спрашивают: пусть так, что справедливо наказывается знавший волю господина и не делающий по ней; но почему наказывается тот, кто не знал? Потому что и он мог узнать, однако ж, не захотел, а по беспечности сам сделался виновным в незнании. Итак, он достоин наказания за то, что добровольно не узнал. Устрашимся, братие! Ибо если тот, кто совершенно не знал, достоин наказания, то какое извинение оправдает согрешающих при знании, особенно, если они были учителями? Подлинно, осуждение их очень тяжело.

Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!

Ибо слово есть огонь, поедающий всякое вещественное и нечистое помышление и истребляющий идолов, из какого бы ни были они вещества. Разумеется и ревность по добру, возгорающаяся в каждом из нас. А может быть, и ревность, порождаемая Словом Божиим, не разнится от первой. Господь желает, чтобы сим-то огнем возгорелись сердца наши. Ибо мы должны иметь пламенную ревность по добру. — «И как желал бы» иначе: и сколь сильно желаю, чтобы он уже возгорелся! Ускоряет возжжение огня сего, подобно как и Павел говорит: «духом пламенейте» (Рим. 12, 11), и в другом месте: «ревную о вас ревностью Божиею» (2 Кор. 11, 2). — «Крещением» называет смерть Свою. Так как огонь этот имел возгореться не иначе, как после смерти Его, ибо оттуда возросла проповедь и ревность, то присовокупляет речь о смерти, называя ее крещением. Сильно желая ее, говорит: «и как томлюсь», то есть, сколько Я забочусь и томлюсь, пока сие совершится! Ибо Я жажду смерти за спасение всех. — Господь пришел низвести огонь не только на землю, на которой распространились Его учение и вера, но и на душу каждого, которая (сама по себе) есть терновная и бесплодная земля, но Словом Божиим возжигается как бы огнем и становится способной к принятию Божественных семян и духовноплодоносной. Ибо когда благодать Божия невидимо коснется чьей-нибудь души, то, кажется, она горит такой любовью к Богу, что нельзя и сказать. Так точно и Клеопа с его спутником, воспламеняемые невидимо огнем Божией благодати, говорили: «не горело ли в нас сердце наше» (Лк. 24, 32). Кто испытал такое состояние, тот поймет слова наши. А многие и часто испытывают оное при чтении Божественного Писания или житий святых отцев, то при убеждении и поучении от кого-нибудь, воспламеняясь душами к деланию добра, и одни пылают до конца, а другие тотчас же охладевают.

Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей.

Христос есть мир наш (Еф. 2, 14), однако ж говорит: не пришел дать мир. Значит, слова Его загадочны. Итак, мы говорим, что не всякий мир беспорочен и добр, но часто бывает опасен и удаляет от Божественной любви, например, когда мы заключаем мир и согласие на опровержение истины. Христос не пришел дать такого мира, а, напротив, желает, чтобы мы из-за добра разделились друг против друга, что и случилось во время гонений. Ибо в одном дому отец язычник разделялся против верующего сына, и мать против дочери, и наоборот. — Как Он сказал, что пятеро в одном доме станут разделяться, а при исчислении помянул «шесть» лиц? Отвечаем: одно лицо взято дважды, именно: дочь и невестка одно и тоже лицо. По отношению к матери названа дочерью, а по отношению к свекрови — невесткой. Итак, трое — отец, мать и свекровь — станут разделяться против двоих — сына и дочери. Ибо дочь, как мы сказали, будучи одно лицо, но, принимая двоякое отношение, именно: в приложении к матери и к свекрови, представляется поэтому двумя лицами. — Под отцом и матерью, и свекровью разумей, пожалуй, и просто все ветхое, а под сыном и дочерью — все новое. В таком случае Господь желает, чтобы Его новые Божественные заповеди и учение побороли все наше ветхое — греховные нравы и учение. — Разумей и так. Отец есть ум, а сын — рассудок. Между ними в едином доме, то есть в человеке, происходило разделение. Скажу яснее. Ум Дионисия Ареопагата был озарен и принял проповедь. По уму его, без доказательств принявшему веру, противился языческий рассудок, пытающийся доказать и заставляющий следовать диалектическим приемам. Видишь ли разделение между отцом и сыном, враждующих друг против друга ради Христа и проповеди? Матерью и свекровью можешь назвать мысль, а дочерью и невесткой — чувство. И между ними бывает борьба ради Христа. У мысли бывает вражда против чувства, когда мысль убеждает почитать непреходящее выше преходящего, невидимое выше видимого, и имеет на то многие сильные доказательства. Бывает, что и со стороны чувства направляется борьба против мысли. Ибо чувство, руководимое в вере чудесами и видимыми знамениями, не убеждается доводами мысли, не хочет следовать и языческим доказательствам, которые внимающих им побуждают не веровать, что Бог сделался человеком или что Дева — родила. Так безумны умозаключения язычников, боготворящих природу. Между тем чувство посредством видимых чудес приводит к богопознанию лучше всякого доказательства. Итак, не всякий мир и согласие — добро, но бывает, что вражда и разделение кажутся некоторым божественным делом. Поэтому никто да не пребывает в дружбе с лукавыми, но хотя бы отец и мать оказались противниками Закона Христова, и с ними, как врагами истины, должно враждовать.