Анжелика и принц (СИ) - Кальк Салма

И неужели Жан-Филипп дал ему в глаз из-за неё?

Да, получилось некрасиво, и он более не желал повторять подобное. Откровенно говоря, он не желал больше видеть Офелию. Она хотела сильнее привязать его к себе - но достигла только обратного. Он разлюбил её, и возврата к прошлому не будет.

Но Жан-Филипп? Был бы сам без греха а то ведь...

К чёрту дурные мысли. К чёрту всё прошлое. Лионель правильно сказал - сейчас только вперёд, сейчас от нас зависит судьба королевства, а все частные вопросы - потом. Выезжаем.

Что? Потерялась Анжелика? Как так потерялась Анжелика?

Почему так?

Почему его никто не воспринимает всерьёз?

И даже несомненные магические силы ничем не помогают?

Чем он плох?

Даже придворные девицы не хотят слушать его стихи, но готовы восхищаться бездарными сочинениями младшего принца!

Безземельный - ну так много кто безземельный. Не всем рождаться принцами, хоть Роганами, хоть Вьевиллями, хоть Рокелорами. Иначе что ж это будет за земля?

Ему не нужны огромные владения - видел, знает, сколько они требуют сил и времени.

Под каждый куст загляни, в каждое болото, каждое чахлое деревце и каждую лозу проверь собственноручно. Чтоб поля родили, мельницы мололи, печи пекли, а торговцы торговали. Чтоб чисто, и красиво, и ухожено. Жизни не хватит, да у Анри и не хватает. На короля ещё хватает, а на деву, которую сам себе выбрал - уже нет. И была бы просто дева, а она маг невиданной силы - как такую взаперти держать? Не удержит.

Нет, он бы не хотел себе судьбы Анри.

И слава великого воина, которому сам чёрт не брат, ему тоже не нужна. Он владеет шпагой и магической силой, он может защитить себя и тех, кто окажется рядом, но война не для него. Одно дело - в тиши тренировочного зала, другое - ввязаться с беспорядочный бой на улице. Жан-Филипп может, у него шпага одно целое с рукой, а колдует он, как дышит, и он в такие моменты счастлив. Но - счастлив ли он, когда вокруг тишина?

Что-то и великий воин тоже невесел - даром, что снова победил множество врагов.

И поэтому судьбы Жана-Филиппа тоже не надо.

А ещё бывают церковники. Они благостны и влиятельны, к их словам прислушиваются и друзья, и недруги. Но чтобы стать заметным в этой среде, нужно начинать едва ли не с детства, и кто знает, от чего в этой жизни отказался Лионель, и чего это ему стоило -кроме него самого?

Нет, судьба Лионеля - только для самого Лионеля.

А где в этом круговороте судеб Орельен де ла Мотт? Кто подскажет, как понять?

***

У розы его сердца - лёгкие шаги, невесомые, словно у крадущейся кошки. Её стан тонок, словно стебель, и гибок, как молодой побег. Её прикосновения нежны, как лепестки, и сильны, как отдача после выстрела, и так же губительны, ибо проникают в самое нутро.

Голос её - словно небесная музыка. Не всякого барда господь одаряет такой убедительностью и силой, и не всякий великий музыкант умеет этой силой владеть.

Да что там, сила - её второе имя, этой розы, и если не видеть её каждодневно, то и не узнаешь о том никогда. Её рукам можно доверить и свою жизнь, и свою честь - если от той чести, конечно, ещё что-то осталось.

Движения её точны и смертоносны, слова её - гром небесный, что сражает наповал. Что за земля родила её, и неужто там все девы подобны ей - как жить-то в той земле тогда? Что за мужчины берут этих дев в жёны, что обещают им, чем увлекают?

А что он может обещать? Имя, да замок в горах, да своё сердце - много это или мало? Что нужно розе, чтоб цвела? Чтоб раскрывала на рассвете лепестки свои, чтоб обновлялась каждую весну, чтоб хранила хрупкую красоту свою и нежный аромат? Чтоб ветвились на ней новые побеги, молодые и сильные, и столь же прекрасные, как она сама?

Близко она, совсем рядом - но далеко, так далеко, как и вообразить-то невозможно. И лишь господь ведает, как надо попросить, чтоб стало иначе.

Ибо если не станет иначе - то и зачем тогда это все?

Часть четвёртая. Роза его сердца.

4.1 Жан-Филипп. Я шёл в последний бой (с)

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Жанно ехал в голове отряда - сощурив глаза, навострив уши и всё, что ещё можно было навострить. Дорога от дома Анри до Пале-Вьевилль занимала около получаса - обычным образом. Сейчас же они тащились обозом - с вьючными лошадьми и даже с повозкой, на которую сгрузили какие-то сундуки. Отряд напоминал бронированного зверя крокодила, Жанно видел такого однажды в зверинце далеко на Юге, говорят, они живут в водах большой реки Великого Солнечного континента. Зверь был длинным, кожистым, с мощными когтистыми лапами и огромной пастью, полной острых зубов. В воде он был быстр, а на суше - не особо, тащил между бассейнами своё тяжёлое тело и длинный хвост. Но если он видел рядом возможную пищу - то разинутая пасть тотчас же захлопывалась с треском, и неудачливая жертва уже не могла вырваться из неё, как ни старалась. Вот и они сейчас тащились таким же крокодилом - медленно, но верно. И если рядом будет добыча - у Жанно нет повода добычу жалеть.

Впрочем, Лионель был прав - добыча попряталась. Набегавшись с крестами ночью, к утру изменники и бездельники захотели спать. Улицы казались пустынными - хотя Жанно мог бы поклясться, что из некоторых ворот и из окон за ними наблюдают. Просто связываться не хотят.

И слава господу, что не хотят, ведь с ними их величества и дамы. Ура, с их величествами всё хорошо. Увы, с дамами не всё хорошо, потому что перед самым выездом пропала Анжелика.

Её видели все и вот только что - кто-то на кухне, кто-то в холле первого этажа, кто-то на лестнице, кто-то на конюшне с Рыжим. Но - когда настал момент выезда, её не оказалось нигде. Просто нигде. Госпожа Жакетта была сама не своя, белая-белая, а госпожа Антуанетта откровенно плакала и говорила что-то про «не смогла». Да все они не смогли и не уследили, Анри первый. Он, когда услышал, только вздохнул, и плечи опустились.

Анри подошёл поговорить, пока все важные персоны ещё спали. И сказал - спасибо, что вернул голову на место. Вот прямо так. Правда, на взгляд Жанно, голову-то он вернул, а обиженную им девицу утратил, но тут уж - как вышло.

И у Жанно было два объяснения случившегося - им нагадил-таки господин Жиль или девчонка сбежала сама. Очень уж у неё накануне было нехорошее лицо, даже после драки, когда в целом она стала поспокойнее. И Жанно девчонку понимал - доведись до него что-то, хоть отдалённо похожее - сбежал бы, не глядя. Но он мужчина, а она? Что она знает о столице и её окрестностях? Куда она подалась, эта дурная девка?

Жанно плохо владел магическим поиском. Но решил для себя - доставим его величество в безопасное место, а потом - искать. И Ли пусть помогает, и Марсель. Потому что если не найдётся - то куда же теперь без неё?

А если удастся найти... Там и посмотрим.

Выстрел из аркебузы прервал бессмысленные размышления. Руки всё сделали сами - щит, молния. Вскрик.

Площадь святого Элизария. До цели - три квартала. Ждали, сволочи. Ну ничего, сейчас мы им покажем, что зря ждали. Или просто кому-то жить надоело?

Отряд быстро перестроился по команде Анри - женщин, высоких особ, вьючных лошадей, повозку - в центр, и ощетинился готовым к бою оружием. Марсель шумно выдохнул сбоку-сзади - сейчас всякая сила в помощь, и его - в том числе.

Отряд полз, как тот крокодил, по ним стреляли. Маги отбивали выстрелы, не-маги стреляли в ответ.

Лионель грозно приподнялся в стременах и принялся клеймить еретиков, как ему позволяло достоинство духовного лица, плюс он явно добавил какого-то магического убеждения - и было слышно, что в задних рядах нападавших что-то побросали и убежали. Всё хлеб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отряд полз. Заряды кончились у всех, дальше можно было уже бить обычными молниями и столь любимыми девчонкой Анжеликой потоками огня - и это было хорошо, ровно до того момента, пока в задних рядах не замаячила долговязая фигура господина Арно - судя по всему, с хорошей защитой, иначе не рискнул был показаться.