Цепная лисица - Кира Иствуд

Алека закатились. В следующий миг он свалился на пол, словно его подстрелили. Илона помогла усадить его обратно на стул. Он был без сознания, но цвет стремительно возвращался к его Эмону. Я мысленно перевела дыхание. Значит ничего непоправимого Тень сделать не успела. По крайней мере я очень на это надеялась.

Только тут я заметила, как Павел пристально вглядывался в моё человеческое лицо.

— Это ведь не она? Не Тина? — наконец, сказал он. Тень осклабилась:

— С чего ты взял, малыш волчонок? — её-моё лицо сделалось плаксивым, как у ребёнка. — Зачем ты так, я же люблю тебя! Давай будем вместе. На веки вечные.

Я с замиранием ждала, что ответит Барон. И что сделает Павел, когда поймёт, что я в лисёнке.

Койот повернулся к Ящеру, голос его звенел от тревоги: — Что с ней? Что с Тиной?

— Просто спит. Внутри своего тела, — соврал тот, и мне захотелось взвыть, когда Павел кивнул, поверив.

— А лисёнок?

— Его энергию уже использовали.

Павел мазнул взглядом по зверьку в клетке.

— Значит Тина не слышала? … про Узы? — напряжённо уточнил он.

— Нет, но… Александр всё равно ей расскажет позже, так?

— Но ведь можно … можно заставить его забыть. С помощью этого вашего океана Ша? Он же всё может?

— В вас говорят Узы, Павел. Но если вы захотите… что ж, мы и с этой проблемой справимся.

Илона метнула на лисёнка в клетке быстрый взгляд. На миг наши глаза встретились, а у меня в голове зазвучал её голос: "Он недолго будет беспокоиться о тебе, лисичка. Ему станет плевать, как только мы разорвём Узы". Через миг Ведьма уже смотрела в другую сторону, напряжённо улыбаясь:

— Схожу за мамой, пожалуй, — сказала она, направляясь к двери.

— Да, только не торопись, — откликнулся Барон, и, как только Илона скрылась за дверью, повернулся к Тени, которая в этот момент так и сяк крутила стопой, словно изучая, на что способно её-моё тело. — Прежде чем мы начнём, я хочу задать вам несколько вопросов…

Тень кокетливо улыбнулась, потом нахмурилась, поиграла бровями, надула губы. Она, словно ребёнок, забавлялась с мимикой, перебирая возможные варианты. Остановившись на чём-то между грустью и сожалением, сказала:

— Задавай, только, боюсь, тебе не понравятся наши ответы, Ворон. Кстати, зачем ты сменил имя? Чтобы отвязаться от старых грехов?

— Почему вы называете себя в множественном числе?

— Разве не любопытнее, почему люди зовут себя в единственном, когда состоят из множества сущностей?

— Понятно… — хмыкнул Барон. — Что вы такое?

— Мы — это клочок Матери сущего. Океана смерти, аида, реки очищения, антиматерии, Ша или как вы ещё это называете? Слова не смогут вместить весь смысл. Как круги на воде, они лишь отражают малую часть того, чем является Мать.

— Зачем и как вы пришли?

— Вслед за девочкой, — Тень на секунду задержала хитрый взгляд на лисёнке.

— Для чего?

— Таково желание Матери.

— Ещё есть подобные вам на земле?

— Мать не дала нам знания.

— Я тоже хочу спросить… — вмешался Павел. Он стоял, тяжело облокотившись на стол, не сводя тёмных глаз с лица Тени. Барон отрицательно покачал головой, но Койот и не ждал разрешения: — Это правда, что океан Ша способен менять прошлое?

Тень, словно в задумчивости, почесала подбородок:

— Прошлое? Для Матери его не существует. Время для неё едино. Перед её бесконечным взором каждое мгновение каждой живой души. Только истинно мёртвое ей не подвластно, оно вне времени. Мы ответили на твой вопрос, малыш волчок?

— Да…

— Прекрасно. Мне не жалко делиться правдой с будущими мертвецами, — ухмыльнулась Тень. На моём лице эта ухмылка выглядела чужой, точно наспех пришитой. Я уговорила лисёнка усесться у самых прутьев, чтобы легче было следить за тем, что происходило в комнате.

Барон в нетерпении потёр руки, спросил:

— Скажи, какая судьба нас ждёт?

— Смерть, — хихикнула Тень. — Впрочем, кое-кто свою рассчитывает обхитрить. Задумал открыть проход к Матери и заставить её подчиниться? Несмотря на то, что однажды уже пытался. Но только погубил своих родных.

— И именно поэтому их смерть не должна быть напрасной. В тот раз Океан Ша открыл мне истину о том, что я смогу получить её силу, если без колебаний буду готов на любую жертву. Избавлюсь от всех сомнений! И я избавился. Я готов!

— Неужели? Сомнения есть у всего, что живо. А ты ещё жив, как ни посмотри. Мать всеведуща. Не тебе с ней тягаться.

— Посмотрим. Или… — Барон подался к Тени, впиваясь взглядом в её (моё) человеческое лицо, — … может быть вы знаете, чем Ша будет пытаться поколебать мою уверенность?

Тень безразлично пожала плечами:

— Вариантов масса. Это будет просто.

— Все, кого я любил — погибли! — горячо возразил Барон. — Мои соратники. Моя любимая и наша неродившаяся дочь навсегда сгинули. Они не переродятся. Их души сожрало чёрное пламя, я сам это видел! Я потерял самоуважение, потерял покой! Двадцать лет я ждал, когда судьба сложится в дорогу к новому ритуалу. И помогал ей по мере сил. Правил линии вероятностей, пока они не привели меня к вам. Разве это не чудо? Разве это не знак самой Матери?

— Знак-то знак. Но скорее знак, что ты слишком долго топчешь землю, Ворон. И миг расплаты за самонадеянность и гордыню уже близок. Любое сомнение перед лицом Матери будет стоить жизни вам всем. В этом я вижу мало горя, но вы, смертные, так трясётесь над своими душами… удивительно, что решились ими пожертвовать. Вот, например, ты, волчонок…

Павел всё ещё стоял, уперевшись спиной на стол, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век. Использование силы его вымотало, я чувствовала его слабость через Узы, которые связывали наших Эмонов.

Койот был совсем близко к клетке. Лисёнок подчинялся мне легко, и я попыталась достать Павла когтистой лапой малыша, просунув её через прутья. Мне не хватило совсем немного…

— Ты, волчок, похож на электрическую игрушку, у которой скоро сядут батарейки, но она продолжает ковылять по инерции, потому что не знает как можно иначе, — Тень изобразила руками механические движения. Пантомима очевидно доставляла ей удовольствие. — Бедная игрушка боится, что если остановится и обернётся, то увидит, что весь пройденный путь был одной сплошной позорной ошибкой.

— Не слушай, — вмешался Ящер, глядя на то как напрягся Павел. — Они пытаются заставить тебя усомниться. В этом вся суть. Главное не сомневаться!

Тень покачивалась на стуле из стороны в сторону, вытягивая шею, из-за чего она походила на змею. Глаза у неё потемнели, становясь чёрными, как угли:

— На дороге, что ты прошёл, волчок, лежат покалеченные души тех, кто