Баллады о Боре-Робингуде - Кирилл Еськов

В числе прочей публики за сценическим выходом «Апача» наблюдает и подруливший уже к тем ангарам на своем джипе лейтенант Альварес: опоздал. В смысле – опоздал геройски приплюсовать свой труп к той дюжине…

«Апач» на миг замирает, как бы в нерешительности; он завис буквально в паре метров над бетонкой, поводя́ из стороны в сторону своим вытянутым по-волчьи радарно-сенсорным носом. Сколько же добычи в этом благословенном краале – просто глаза разбегаются! Жирные бензозаправщики, глупые неповоротливые автопогрузчики с боеприпасами, беспечные самолеты и вертолеты, заснувшие целыми стадами на пажитях рулежных дорожек…

Наконец хищник делает свой выбор: начнем-ка мы, пожалуй, вот с той жирной, аппетитной ярки – большого автo-погрузчика с авиабомбами… Стрелок (он занимает в двухместной конической кабине «Апача» переднее-нижнее кресло) уже поймал его в прицел и как раз выжимает гашетку автоматической пушки с хриплым выдохом:

– Varknaaiers!

Бегущая строка: «Pig fuckers!»

Типа-перевод:

– МОЧИ КОЗЛОВ!!!

106

МОЧИ КОЗЛОВ!!! – под этот рефрен бронированный ангел смерти несется в прожекторном ореоле на своих оперенных НУРСами стальных крылышках, оставляя за собою лишь прах, воздымаемый огненными торнадо. Не размениваясь на второстепенные цели – куда они денутся! – он прежде всего безжалостно расправляется с застигнутой врасплох противовоздушной обороной авиабазы, затем наступает черед радиолокационной станции и командного пункта… Впрочем, сочинять новеллизацию компьютерной игры-леталки мне лениво – кому интересно, зайдите на соответствующие сайты, там наверняка все есть.

Тем временем бурские коммандос под началом майора Витватерсранда столь же успешно и эффективно МОЧАТ КОЗЛОВ на твердой земле. Правда, если кто жаждет, чтоб американы валились целыми шеренгами, да еще при этом перед смертью чуток подлетали в воздух, уморительно дернув при этом лапками (ну, типа как в голливудских фильмах мириадами гибнут, будучи посыпаны американским дустом, разнообразные вредители с автоматами Калашникова), – это хрен вам, ребята! Американы падают под выстрелами буров обильно и живописно, но безо всякого режиссерско –операторского глумежа и с некоторым даже достоинством; ну, типа как падали под американскими выстрелами те сомалийские негры в «Падении „Черного ястреба“»…

Как и положено героям «Черного ястреба», буры, понеся некоторые потери в живой силе, пробиваются-таки – «штыком и гранатой» – сквозь неисчислимые вражеские рати к цели своего квеста (или, правильнее сказать, экшена типа «First-person Shooter»). Кстати, цель эта – опять вертолеты, только на сей раз не сбитые, а как раз исправные. Одна за другой взмывают в воздух захваченные бурами белозвездные машины – еще два «Апача» и два набитых десантниками многоцелевых «Блэк хоука» (ну да, они самые!..). Один из «Блэк хоуков», естественно, тут же получает с земли прямое попадание в хвостовой винт – и вот вам то самое Падение … Но тут сходство заканчивается, напрочь.

Потому что американская авиабаза, пусть даже захваченная врасплох и изрядно потрепанная ракетно-пушечным ударом с воздуха, – не африканский БСТ (бидонвиль столичного типа) Могадишо: американы уже пришли в себя и организовали грамотную плотную оборону. Все попытки буров подобрать с земли уцелевших при падении «Черного ястреба» кончаются ничем; в конце концов, явно подчиняясь категорическому приказу, бурская эскадрилья прекращает свою «карусель» вокруг сбитой машины и берет курс на юго-запад, предоставив ту своей судьбе.

107

Бой на земле подошел к своему предрешенному финалу. Стрельба из недр сбитого «Блэк хоука», подожженного выстрелами американских подствольных гранатометов, уже сошла на нет; не слыхать больше и стонов раненых. Из багрово подсвеченного изнутри бортового люка вываливается наружу последний из защитников вертолета – безоружный, в тлеющих лохмотьях камуфляжа. Хотя в выедающем глаза прожекторном свете правая половина его лица кажется алебастровой посмертной маской, а левая – сплошь черна от спекшейся крови, в нем все же можно узнать автоматчика Клааса. Согнувшись в три погибели и бережно прижимая к животу правую кисть, бур делает несколько неверных шагов и бессильно опускается наземь, никак не реагируя на мегафонные приказы «встать и медленно идти вперед, подняв руки над головой»: похоже, там еще и контузия, минимум средней тяжести.

Мегафон меж тем продолжает «от лица американского командования» сулить раненому «статус военнопленного и гуманное обращение в соответствии с международными нормами»; посулы эти, однако, оказывают на того весьма своеобразное воздействие. Бур, шатаясь, подымается на ноги, и до американской цепи долетает хриплое:

– Gaan kak in jou ma se moer !

Бегущая строка: «Go and shit in your mother's cunt!»

Типа-перевод:

– Да пошел ты!..

– По-какому это он – по-арабски? – поворачивается к соседу по цепи один из джи-ай, упуская на миг недобитка из поля зрения; более бдительный сосед же как раз в этот самый миг вжимается в землю с истошным: «Ложи-ись!..» И очень вовремя: в правой, внезапно распрямившейся руке террориста как раз обнаружилась граната с выдернутой чекой…

…Лейтенант Альварес, прижимая окровавленный марлевый тампон к рассеченной осколком щеке, рапортует по рации:

– Так точно, в вертолете одни трупы, все здорово обгорелые. А тот, последний, подорвал себя ручной гранатой – там вообще ошметья… Он перед тем кричал на каком-то непонятном наречии, вроде немецкого, – может, это какие беглые нацисты? …Никак нет, не могу знать. Есть усилить оцепление… – после чего, еще раз окинув взором поле недавнего боя, выдает краткое резюме, не нуждающееся в типа-переводах:

– Shit!!

108

Настроение у бурских коммандос во втором, уцелевшем «Блэк хоуке» тоже, мягко говоря, так себе – несмотря на несомненную успешность первой фазы операции. На застывшее лицо автоматчика Пита просто страшно смотреть; на Витватерсранда, впрочем, тоже. Майор как раз в эти минуты пытается связаться по радио с другими вертолетами эскадрильи, но тщетно: эфир отчего-то напрочь забит буквально на всех диапазонах песней на непонятном языке. Пару мгновений он отрешенно вслушивается в незнакомые созвучия, а потом осторожно прибавляет громкость до максимума. Странный язык, однако. На итальянский вроде не похож… Румынский?

… В этом месте больше не спится,Только пепел сыплет с ресниц.Улетайте, глупые птицы,Хуже нету места для птиц.

И пусть за ломким абрисом летаВас догонит где-то вдалиРжавый дым горящего вельда,Горький ветер нашей земли.

Закрой же глаза, хмурый мой брат, –Этой круглой луне все равно.И небо во сне, но птицы не спят.Эти птицы помнят Трансвааль,

помнят Трансвааль,Помнят все и бьются в окно,бьются в окно,бьются в окно…

…Четыре птицы со свистом рассекают ночной мрак.

Эти птицы помнят Трансвааль и дым горящего вельда. Ох как они его помнят! Не приведи Господь…

Потому и бьются в окно. Одна вот уже и разбилась – насмерть. Что ж, с птицами такое случается…

(Нота Бени: Кстати, тем из российских – да и не только российских – читателей-зрителей, кто на протяжении данного эпизода занимал на трибунах место за воротами бурской команды, упоенно скандируя на три счета: «Аме! – рика! – параша!!! Победа! – будет! – наша!!!», не мешало бы вспомнить, – куда и зачем направляется сейчас эта самая команда крутого майора Витватерсранда.)

109

Около борта «Крестоносца» пляшет на встопорщенной ночным бризом ряби полицейский катер, мотор которого астматически пыхтит на холостых оборотах. В катере – библиофил Аль-Тараби и трое его сослуживцев, таких же, видать, фанатов научпопа, на борту – одинокий Чарльз Эйч Арчер в гавайской рубашке с крокодилами-пальмами –баобабами и с пультом на поясе:

– Джентльмены, капитан спит, очень крепко спит, вы меня понимаете? И вся команда спит тоже: все устали, потом праздновали начало работ… Вы уже прочли все те книжки, что мы вам надавали? Ладно, мы пошарим в нашей корабельной библиотеке – нельзя ли тут чем помочь. Но только – утром. Часиков в девять, о-кей?

– Ни х-хрена не о-кей! Видал, Джафар? – они нам будут указывать, когда куда ходить! В нашей собственной стране! Тут пока еще мы хозяева, понял, ты, сионист грёбаный?! А ну, спускай штормтрап!!

– Простите, лейтенант, это я – сионист?!

– Не, ты не сионист. Ты мудак. А сионисты мудаками не бывают… Спускай штормтрап, мудило, кому сказано! А то у нас тут есть местная достопримечательность – действующий зиндан пятнадцатого века; хошь, устрою тебе экскурсию?

– Нет, лейтенант, совсем не хочу… – качает головою Арчер, и при этих словах в руке его, откуда ни возьмись, появляется автомат «Ингрэм».