Курсант - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лютобор Игоревич, моя правнучка должна вам уже две жизни. Так почему бы вам не взять ее в жены и не вернуть этот долг детьми? Насколько я знаю, Наоки в вашем вкусе. Кроме того, уже заслужила место в ближнем круге и даже принесла клятву Служения!
«А еще Сумэраги наверняка начнет тебя уговаривать жениться на его правнучке…» услужливо напомнила память, чуть-чуть помурыжила хмурым лицом матушки, предсказавшей этот фортель, и унялась. Поэтому я смог дать заранее подготовленный ответ:
— Ваше Императорское Величество, Наоки действительно в моем вкусе. Скажу больше: я полюбил эту Личность с большой буквы так же сильно, как тетушку, прабабушку, названных сестренок и весь свой ближний круг. Но в данный момент мне всего четырнадцать, соответственно, о женитьбе не может быть и речи. И последнее: долги жизни мы, Волконские-Шаховы, не считаем. Ибо делаем для родичей все, что можем. Причем всегда и везде!
— Достойная позиция! — заключил самодержец, легонечко подколол чуть порозовевшую правнучку, помучил нас игрой в вопросы и ответы еще минут пятнадцать-двадцать, а потом «отпустил». Вернее, отправил на следующую Голгофу — завтракать с родителями, братьями и сестрами Наоки.
Родители — Земляк чуть помельче деда и на редкость грудастая Лаванда — оказались не такими зубастыми собеседниками, как Сумэраги-старший, так что чисто теоретически следующие два с половиной часа должны были пройти в теплой и дружественной обстановке. Увы, батюшка Онна-Бугэйси оказался большим любителем фигуристых женщин, поэтому не по-детски запал на Раису Александровну и с первых мгновений трапезы принялся подбивать к ней клинья! Да-да, прямо при законной супруге и детях. Что самое грустное, супруге, явно привыкшей и не к такому, было до фонаря, старший брат Наоки клеился к Эиру, две «боевые» сестры то ревновали к вниманию, уделяемому конкуренткам, то строили мне глазки, а единственная бесхребетная — Тошико — постоянно краснела. И только младший брат, которому было лет двенадцать, не раздражал. Ибо втихаря играл в какую-то игру на комме. В общем, к часу дня я успел основательно завестись и почти всю дорогу до подземного гаража дико радовался тому, что умудрился отбояриться от совместного обеда и выхода в местный свет.
Суккуба и Медовая Змеюка, принявшие на себя основной удар особо любвеобильных родичей Наоки, пребывали в дичайшем раздражении, а сама японочка то злилась на родичей, то плавилась от переизбытка чувства вины. Видимо поэтому, увидев в «последнем» лифтовом холле представительную компанию из двух аристократов лет сорока и слащавого парня лет двадцати с небольшим, окончательно озверела и забила на местный этикет:
— Даичи-сан, раз вы и ваш наследник не понимаете обычных отказов, дам необычный: клянусь Даром, что никогда и ни в каком варианте отношений не стану женщиной Иошито, Кэтсуо и любых других мужчин из вашего рода!
Самый внушительный Молниевик молча сложился в поклоне, средний едва заметно раздул ноздри и нехотя отзеркалил поведение старшего родича, а младший сдуру скрипнул зубами и с вызовом посмотрел на меня.
— Иошито-сан, прежде чем строить из себя непревзойденного бойца, внимательно рассмотри награды моего мужчины! — холодно процедила Онна-Бугэйся. — Да, большая часть — российские, но узнавать ордена Цветущей Сакуры и Пламенной Хризантемы обязан любой уважающий себя японец!
— Ордена Цветущей Сакуры и Пламенной Хризантемы — и у мальчишки-гайдзина⁈ — презрительно фыркнул этот недоумок. И пусть уже через секунду схлопотал тяжеленный подзатыльник от старшего родича, но было поздно — я услышал слово «гайдзин» и дал немного воли проснувшейся ярости. Да, верно — именно «немного». Ибо был уверен, что Наоки меня не подставит ни за что на свете. А еще чувствовал ауры этой троицы и знал, что старший дорос до первой ступени мастера, средний болтался на шестой-седьмой ступени ранга подмастерье, а младший был учеником-«четверкой», то есть, был мне на один зуб.
Само собой, учел и возможность сокрытия аур. Поэтому оценил и далеко не самые внушительные мышечные корсеты этой троицы, и их пластику, и даже поведение. Вот и подыграл своей японочке так, как счел нужным:
— Господин Иошито-не-знаю-как-вас-там-по-матери, а вы, как я смотрю, храбрец, каких поискать: прилюдно усомнились в слове любимой правнучки Тэнно и оскорбили личного гостя своего Императора в его же дворце!
— Милый, ты забыл упомянуть о том, что он завуалированно назвал моего прадедушку выжившим из ума стариком, уже не способным отличить боевые ордена от красивых побрякушек! — добавила Наоки, не отрывая взгляда от лиц стремительно бледнеющих мужчин, придержала меня за предплечье, тем самым, помешав вызвать придурка на дуэль, и уставилась на старшего: — Даичи-сан, скажите, а чем ваш отважный наследник занимался во время недавно закончившейся войны?
Старший Молниевик, по моим ощущениям, почему-то пребывавший на грани потери сознания, нервно сглотнул, сложился в очередном глубочайшем поклоне и чрезвычайно уважительно сообщил, что юноша прилежно учился!
— Учился⁈ В двадцать семь лет⁈ Чему⁈ — язвительно поинтересовалась она и… не стала выслушивать ответ: — Впрочем, можете не отвечать: во время войны любой уважающий себя мужчина обязан либо воевать, либо денно и нощно трудиться на благо защитников Родины!
— Наша родовая дру— … — начал, было, аристократ, но был перебит:
— В роду моего мужчины воевали все, кроме главы. А она, сильнейший Архимаг Жизни Российской Империи, исцеляла раненных!!! Разницу видите⁈
— Да, Наоки-доно… — сложившись в новом поклоне уважения и решив не выпрямляться, промямлил Молниевик. А через несколько мгновений был разогнут. Парой местных «Конвойных» из доброго десятка, возникшего «из ниоткуда».
Его родичей тоже «приняли». И очень вежливо попросили проследовать в Северное Крыло. А Онна-Бугэйся, вызвавшая силовиков, оперлась на мое предплечье и презрительно фыркнула. Что интересно, в полный голос:
— Забудь о них, милый: драться на дуэли с трусами так же унизительно, как выходить за них замуж. А виру за оскорбления выбьют специально обученные люди…
…Остаток пути до машин прошли молча, провели их инструментальную проверку, организовали конференцсвязь, выехали с парковочных мест, начали движение и спросили у Наоки, что это было.
