Удар молнии - Даниэла Стил

Он стал вдруг умиротворенным и более зрелым, чем когда-либо. Расти всегда трудно, подумала Алекс. И очень больно.

— Ты спас мне жизнь, Брок, — очень просто сказала она.

— Ты бы выжила и без меня, потому что у тебя такой характер. Ты не из тех, кто сдается. Поэтому-то ты его до сих пор и любишь. Тебе просто не хочется уходить с дистанции, правда?

Алекс задумалась и поняла, что он прав. Но что касается химиотерапии и того, что она выжила, без Брока все кончилось бы неизвестно чем. Он помог ей продержаться.

— Я думаю, что ты все-таки сыграл свою роль, — сказала она, желая признать его заслуги.

— Приятно слышать, — ответил он с печальной улыбкой. — Я буду всегда тебя любить — ты это знаешь.

— Ты говоришь так, как будто я с тобой расстаюсь на двадцать лет, а не с Сэмом, — со слезами на глазах произнесла Алекс, и Брок пожал плечами.

— Может быть, нам и стоит расстаться, — грустно сказал Брок. Последние три месяца были для них обоих очень тяжелыми. Как ни странно, в тот момент, когда ей делали химиотерапию, все было гораздо проще.

— Не уходи, Брок. У него все равно нет никаких шансов. — Алекс пыталась его успокоить, но только сама расстраивалась.

— Даже если он сядет в тюрьму, ты все равно всегда будешь его любить.

— Ты прав, — призналась она, — буду. Но он — мое прошлое, а ты — мое будущее. Ты должен сам решить, можешь ли ты с этим смириться. Можешь ли ты жить со мной, зная, что я люблю не только тебя, но и своего бывшего мужа.

Брок кивнул, но промолчал. Когда за ним закрылась дверь, у Алекс возникло странное ощущение, что он не вернется, что он не в состоянии принять те отношения, которые сложились у нее с Сэмом, и ту любовь к нему, которую она вопреки всему сохранила. Брок хотел, чтобы она ненавидела Сэма, но она не могла. Ему претило, что у нее было прошлое, что она сохранила привязанность к человеку, с которым так долго жила. Но жизнь — непростая штука. В ней не бывает быстрых и легких побед. Выбор всегда труден, ситуации всегда сложны. У Алекс теперь не было выбора. Сэм покидал ее. А Брок мог вырасти и стать зрелым человеком, а мог и не вырасти. Либо он смирится с тем, что у нее есть прошлое — счастливое прошлое, либо расстанется с ней. Алекс всегда в глубине души сознавала, что разделявшие их десять лет разницы в возрасте — это своего рода пропасть, через которую нельзя перекинуть мост. Брок тоже это понимал. И теперь он, казалось, был готов уйти от нее. Даже думать об этом было грустно, но за последний год Алекс научилась принимать все как есть. И она знала, что, если так сложится, она сможет жить одна. Только терять сразу двоих мужчин, составлявших ее жизнь, было странно. Может быть, для нее пришло время жить ради самой себя?

Лежа в постели, Алекс пыталась думать о Броке и обо всем, что он для нее сделал, но в мыслях ее до самого утра был только Сэм, которому теперь были так нужны ее поддержка и сила.

Сэм был, казалось, вплетен в ее душу, навечно став ее частью.

И, признавшись себе в этом, Алекс почувствовала редкую умиротворенность. Ей не надо было бороться с собой или выжигать из своего сердца образ своего мужа — он давным-давно незаметно для нее стал ее неотъемлемой половиной.

Алекс встала в шесть часов и в семь уже была одета в черный костюм. Она не стала говорить Аннабел, куда идет, хотя Кармен это знала. За завтраком Алекс была очень серьезная и уехала в суд рано, чтобы оказаться там до появления Сэма. Ей хотелось поддержать его своим присутствием.

Когда она вошла, зал заседаний был полон. Алекс не стала садиться за адвокатский стол, хотя имела на это право. Среди юристов начинался невообразимый гвалт, потому что Саймон Бэрримор накануне, сбежал из страны, плюнув на залог, и судья был в бешенстве. Но после того как судья вынес постановление об аресте Саймона, он смог заняться всеми остальными.

И опять сначала были зачитаны приговоры Ларри и Тому.

Каждый был приговорен к десяти годам тюрьмы и штрафу в миллион долларов. Присутствовавшие в зале дружно вздохнули; журналисты, как и Всегда, подняли шум и были предупреждены.

После нескольких сильных ударов молотка судья попросил встать Сэма, который держался очень серьезно и спокойно. Публика зашепталась. Все знали, что его случай несколько отличается от остальных. Он до самого конца настаивал на том, что не знал о махинациях своих партнеров, временно перестав обращать внимание на происходящее в фирме. Его частично оправдывала болезнь его жены; кроме того, он, попросту говоря, проявил невероятную глупость. О романе с Дафной и упоминать не стоило. Присяжные все это учли и сняли с него обвинения в растрате, признав, однако, виновным в мошенничестве и обмане.

Судья посмотрел на него долгим и тяжелым взглядом, а потом медленно и спокойно прочитал Сэму приговор.

— Сэмюел Ливингстон Паркер, данной мне властью приговариваю вас к штрафу, который должен быть выплачен из ваших личных средств, размером в пятьсот тысяч долларов, а также к десяти годам тюремного заключения…

Толпа взревела, стоявшие в ложе прессы фоторепортеры дружно защелкали аппаратами, а судья прикрикнул на публику и снова ударил по столу молотком. Сэм на одно мгновение прикрыл глаза, а Алекс почувствовала тошноту, как будто все еще продолжалась ее химиотерапия.

— ..к десяти годам тюремного заключения, — продолжал судья, бросив яростный взгляд на публику и переведя глаза на Сэма, — условно, начиная с сегодняшнего дня. Суд рекомендует вам найти какую-нибудь другую сферу деятельности, мистер Паркер. Хоть живодерню, если вам угодно. Но от инвестиционного бизнеса и Уолл-стрит держитесь подальше.

Сэм смотрел на судью открыв рот, как и все слышавшие приговор. На мгновение воцарилась полная тишина. Десять лет условно. Сэм был свободен — или почти свободен. Алекс не в состоянии была в это поверить.

И секундой позже в зале суда началось столпотворение.

Ларри и Тома увели, адвокаты пожимали друг другу руки, Сэм стоял как в полусне, пока суд объявил перерыв, окруженный фоторепортерами из всех газет страны. Алекс не могла пробиться к нему в течение двадцати минут, разглядывая его издалека в полном изумлении. Филип Смит сделал невозможное, так же как и судья, а за условность наказания, как выяснилось, проголосовали все присяжные. Они поняли, что Сэм был просто дурак, а не преступник, и что нет никакого смысла сажать его в тюрьму. Алекс вдруг вспомнила о чеке на пятьсот тысяч, который она отказалась брать два дня назад. Похоже, он ему очень пригодится.

Она решила подождать Сэма и сопровождавших его юристов в коридоре. Когда они наконец вышли, Алекс поздравила Филипа Смита и других членов его команды, а потом внезапно обнаружила, что смотрит на Сэма, смущенно улыбавшегося ей.