Колдун - Ольга Григорьева

– А еще ты глуп! – раздался откуда-то сбоку голос колдуна. Варяжко повернулся. Как ни в чем не бывало, целый и невредимый нежить стоял возле стены и, насмешливо ухмыляясь, покачивал длинным посохом с железным крюком на конце. «Раньше этого крюка не было», – почему-то вспомнил Варяжко, и, словно отзываясь на его мысли, колдун пояснил:

– Я становлюсь сильнее, и оружие мое становится сильнее. Крюк я не приделывал, он сам вырос…

Тряхнув головой, Варяжко вновь поднял меч. Выродок отмахнулся от него, словно от назойливой мухи. Обретя собственную волю, оружие нарочитого вывернулось из его пальцев и полетело в пыль.

Безоружный и несчастный, Варяжко попятился. Выскользнувшая невесть откуда тощая черная кошка попалась ему под ноги, и, не заметив животного, Варяжко наступил на нее. Перепугавшись нежданной боли, животное с диким мяуканьем вывернулось из-под Варяжкиных ног и кинулось к Выродку. Тот метнулся в сторону.

Приоткрыв рот и в бессилии наблюдая за странной схваткой, нарочитый опустился в пыль. Он не ведал, как эта кошка исхитрилась уцелеть в голодном городище, но одно было несомненно – она уцелела на его счастье. Одурев от страха, бедный зверек кидался на болотника и, не уступая колдуну в ловкости, словно желая дотянуться до сердца, драл когтями его лицо и грудь. Уворачиваясь, тот вихрем несся по кругу, но его маленький, ловкий противник умудрялся вновь и вновь заскакивать ему на плечи. Не выдержав напора тощего, когтистого существа, колдун крутнулся вокруг своего посоха. Поднявшийся из-под полы его охабеня ветер швырнул в лицо Варяжко горсть пыли. Нарочитый отвернулся и провалился в бездну.

Очнулся Варяжко от звучащих над его головой встревоженных голосов.

– Не видел я ничего! – оправдываясь, кричал один, тонкий и смутно знакомый, а другой, уверенный, упорно возражал:

– Должен был видеть…

Варяжко открыл глаза. Над ним, тыча друг друга в грудь, стояли двое – маленький сельчанин из местных и одетый в кольчугу страж.

– Он очнулся, – бегло стрельнув глазами на Варяжко, заметил местный. Что-то знакомое показалось Варяжко в его голосе и взгляде, но сколько нарочитый ни силился, вспомнить не мог. Да и мудрено было вспомнить – в его голове будто гудел рой пчел, а принявшие оружие из рук заботливого стража пальцы дрожали и не слушались. С помощью того же стража нарочитый поднялся на ноги и огляделся в поисках своего мохнатого спасителя:

– А где кот?

– Какой кот? – искренне удивился страж, а мужичок поспешно закивал:

– Был кот, был! Черный такой, усатый! Вон туда, – указывая, он махнул короткой грязной рукой, – сиганул!

Только теперь Варяжко заметил на щеке горожанина длинную свежую царапину и поморщился:

– Уж не он ли тебя так?

– Он, – огорченно потупился мужик и затараторил: – Видать, он с голодухи да перепугу совсем ополоумел – кинулся на меня, будто спятивши!

Теперь Варяжко вспомнил! И голос этот вспомнил, и черные, как ночь, глаза незнакомца!

Резко остановившись, он отпихнул стражника и вцепился в отвороты мужицкой срачицы:

– Знаю тебя!

– А как же не знать! – совсем не испугавшись его обвиняющего тона, закивал тот. – Я тоже тебя припомнил. Я ж ту девку подобрал, которую потом в твой обоз направил. Ну как, вылечил ее полоцкий знахарь? – Он сморгнул и печально добавил: – Ты уж прости, что я этак ее тебе подсунул, обманом, но добром ты бы ее не взял, а я лечу мало и худо – не сумел бы ее от Исполоха избавить…

Варяжко отпустил его срачицу, отер руки. И чего набросился на мужика? Вздохнув, ответил:

– Вылечил… Мне на беду.

– Почему на беду? – заинтересованно приоткрыл рот мужичок. Варяжко вздохнул. А может, рассказать этому незнакомому мужику о своей несчастной доле и глупой любви? Ведь ему-то все равно, а на душе полегчает… Да заодно можно расспросить – кого мужичок приметил возле него…

Покосившись на бредущего рядом стража, нарочитый махнул ему рукой:

– Ступай! Видишь – я старинного знакомца встретил.

Обиженно пожав плечами, тот покорно отошел. Он был бы совсем не против послушать разговор черноглазого с нарочитым, но служба есть служба. Кряхтя и вздыхая, он направился к дружинной избе. Пусть в животе бурчит от голода, но он все же порадует ребят байкой о том, как в обходе наткнулся на полумертвого нарочитого и углядел возле него мужика из местных, который к тому же оказался его знакомцем… А все же интересно, что случилось с нарочитым, отчего он упал? Голод одолел, иль налетел худой человек?

И какого кота сыскивал? А может, с ума спрыгнул? Как князь… Испугавшись дурных мыслей о князе, страж поежился и ускорил шаги. Нынче будет над чем поломать голову…

Не успел он повернуть за угол, как налетел на четверку вооруженных ратников и шарахнулся в сторону. Встреча с княжьими гриднями всегда сулила мало хорошего, а нынче уж тем более…

Один из них остановился, смерил вжавшегося в забор презрительным взглядом:

– Видел ли нарочитого, именем Варяжко? Перепуганный и недоумевающий парень поспешно кивнул. История с нарочитым становилась все более интересной.

– Где он? Тыкая пальцем за спину, вой прошептал:

– Там, позади топает… Со своим знакомым…

На безусом лице гридня отразилась досада и тут же пропала, сменившись обычным высокомерным безразличием:

– Значит, все верно. Пошли!

Грохоча оружием, четверка продолжила путь. Оторвавшись от спасительного забора, ратник утер вспотевшее лицо и тихонько прокрался за ними. Не доходя немного до поворота, он перемахнул через две городьбы – благо не надо было бояться собак – и прильнул глазом к небольшой щели. Любопытство оказалось сильнее страха…

Ни о чем не подозревающий нарочитый и его знакомый неспешно шли по улице и вполголоса о чем-то толковали. Говорил больше нарочитый, а местный лишь слушал да кивал.

Четверка гридней выскочила на беседующих внезапно и, вмиг обнажив мечи, окружила их, перекрывая путь к отступлению.

– Вы что, ополоумели? – вертя головой, спросил набычившихся и непреклонных гридней Варяжко. Он и впрямь недоумевал – зачем его окружили? Может, из-за его спутника? Испугались, что он сотворит с нарочитым что-нибудь худое?

Опасаясь раздражать княжьих отроков, Варяжко осторожно скосил глаза на Сирому – так назвал себя черноглазый знакомец. Побледнев, тот тискал пальцами край срачицы и беспомощно озирался.

– Добром прошу, нарочитый, – заговорил старший гридень, Мелех. Варяжко давно знал его и потому удивился сдавленному, будто чужому, голосу отрока. – Отдай свой меч и ступай с нами.