Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Евгений Спицын

Еще более сложная ситуация сложилась в Анголе, которая была крупнейшим экспортером кофе и имела крупнейшие на континенте месторождения нефти и алмазов. Она граничила с Намибией и в этом смысле могла быть как союзником, так и противником ЮАР. После получения независимости в Анголе сложилось три основных политических группировки, имевших собственные вооруженные формирования — Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА) во главе с Жонас Савимби, Фронт национального освобождения Анголы (ФНЛА), который возглавлял Роберто Холден, и Народное движение освобождения Анголы (МПЛА), лидером которого был Жозе Эдуарду душ Сантуш.

На первую группировку делала ставку ЮАР, поскольку в Претории ее считали вполне умеренной и надеялись, что в случае ее прихода к власти она не станет поддерживать партизан в соседней Намибии. Вторую группу поддерживали западноевропейские страны, США и Заир. Третья группировка, которая позиционировала себя как настоящая «марксистская» партия, стали активно поддерживать руководство Кубы и СССР. Сначала в Анголе было сформировано Временное коалиционное правительство, но вскоре между тремя группировками началась вооруженная гражданская война, в ходе которой УНИТА и ФНЛА заключили союз против МПЛА. В ноябре 1975 г. отряды МПЛА захватили столицу государства Луанду и вскоре установили контроль практически над всей территорией страны. В октябре 1976 г. был подписан советско-ангольский договор «О дружбе и сотрудничестве», на основании которого правительству Ж. Сантуша стали поставляться советские вооружения и техника.

Формирование партнерских отношений с Сомали, Мозамбиком и Анголой налагало на Советский Союз довольно тяжелое экономическое бремя, не принося ему практически никаких экономических дивидендов. Напротив, расширение сети своих сателлитов вызвало распыление ресурсов СССР, отвлекая их от нужд внутреннего развития страны. И без того тяжелое бремя помощи африканским странам стало еще тяжелее, когда в круг ее получателей попала еще одна беднейшая страна Африки — Эфиопия. В сентябре 1974 г. эфиопские военные совершили государственный переворот и свергли императора Хайле Селассие I, который был взят под стражу и через год убит. С ноября 1974 г. власть в стране оказалась в руках подполковника Менгисту Хайле Мариама, установившего под знаменем «социализма» жесткий диктаторский режим.

Появление за короткий промежуток времени на Африканском континенте четырех потенциально просоветских режимов было с тревогой воспринято на Западе. Советский Союз считал, что он вправе помогать дружественным африканским правительствам, даже если они проводят антизападную политику. Но Соединенные Штаты были уверены в том, что СССР, поступая таким образом, нарушает советско-американское взаимопонимание о сохранении глобального статус-кво и пользуется временной слабостью США для захвата новых геополитических плацдармов. В результате в Вашингтоне стали обвинять Москву в «ревизионизме» и возобновлении попыток установления мировую гегемонию.

В 1977 г. СССР и США оказались вовлеченными в косвенную конфронтацию в связи с вооруженным конфликтом между христианской Эфиопией и исламским Сомали из-за эфиопской провинции Огаден. Советский Союз оказался в достаточно сложной ситуации, поскольку войну между собой начали две страны, с которыми он строил союзнические отношения. В качестве альтернативы Москва предложила создание социалистической федерации в составе Сомали, Эфиопии, Джибути и Южного Йемена. Этот план был категорически отвергнут правительством Сомали.

Поэтому перед советским руководством возникла проблема выбора между партнерством с Эфиопией или Сомали. Эфиопский режим, который провел радикальную земельную реформу, производил впечатление более революционного режима, поскольку он активней выступал за строительство «социализма» у себя в стране. Кроме того, советские военные считали, что потенциал влияния Эфиопии на Африканском континенте значительно больше того, которым обладал Сомали. Поэтому в Москве сочли, что союз с Эфиопией важнее союза с Сомали, и Советский Союз совместно с Кубой стал оказывать ей военную помощь. В ответ на эти решения Москвы сомалийское правительство М. Сиада Барре денонсировало советско-сомалийский договор и закрыло порт Бербера для заходов советских военных кораблей. Вслед за тем сомалийский лидер обратился за помощью к США, и Вашингтон счел возможным оказать ему поддержку, которой оказалось недостаточно, поскольку внутри самой американской администрации были активные противники вмешательства в этот конфликт, в частности, госсекретарь С. Вэнс.

В ноябре 1978 г. в Москве был подписан советско-эфиопский договор «О дружбе и сотрудничестве», и военная помощь правительству М.Х. Мариама была многократно увеличена, в результате чего Эфиопия выиграла войну за Огаден, и к началу 1979 г. сомалийские войска были вынуждены отступить и признать потерю этой территории.

«Возвратный» рост советско-американского соперничества на периферии международной системы привел американскую администрацию к мысли о необходимости оказывать давление на СССР с окраинных точек международной системы, в которых по каким-либо причинам Советский Союз не мог приобрести благоприятных для себя позиций. Такой точкой, по мнению американских стратегов, был Дальний Восток, поэтому игра на советско-китайских и советско-японских противоречиях стала очень характерной чертой всей американской дипломатии рубежа 1970―1980-х гг.

В 1976 г., сразу после смерти Мао Цзэдуна новое китайское правительство во главе с Хуа Гофэном и Дэн Сяопином, учитывая сильное раздражение Токио после неудачной попытки договориться с Москвой по территориальному вопросу, предложило японской стороне подписать не просто мирный договор с КНР, а договор о взаимном партнерстве. Руководство КНР добивалось от Токио согласия на включение в текст этого договора положения о совместном выступлении Китая и Японии против гегемонии любой державы на Дальнем Востоке. Таким образом, китайское руководство стремилось придать трактовке этого тезиса антисоветскую направленность, аналогично тому, какой содержался в Шанхайском коммюнике, подписанным между Пекином и Вашингтоном в 1972 г.

Естественно, в Москве достаточно нервно реагировали на эти маневры китайской дипломатии, и советское руководство пыталось всячески помешать заключению японо-китайского договора на предлагавшихся Пекином условиях. Тем не менее, в августе 1978 г. японо-китайский договор о мире и дружбе был подписан, правда, японская сторона добилась корректировки китайского проекта, и положение «о гегемонии» было включено не в основной текст, а в преамбулу этого договора. Хотя в целом заключение этого договора было расценено как поражение советской дипломатии и успех китайской политики сотрудничества с Японией и США на антисоветской основе.

В январе 1979 г. состоялся визит Дэн Сяопина в Вашингтон, в ходе которого были установлены дипломатические отношения между двумя странами, и администрация Дж. Картера стала расценивать усилия Пекина по созданию антисоветской коалиции как основное средство глобального сдерживания СССР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако в апреле 1979 г. Конгресс США принял закон об отношениях с Тайванем, который, формально снизив статус американо-тайваньских отношений, фактически позволил Вашингтону сохранить свои связи с Тайбэем на прежнем уровне. Отказ США полностью разорвать свои отношения с Тайванем вызвал крайнее раздражение в Пекине и, реагируя на это решение американской стороны, Китай предложил Советскому Союзу начать переговоры о нормализации межгосударственных отношений. Эти переговоры начались осенью 1979 г., однако вторжение СССР в Афганистан сорвало эти планы и придало антисоветскому «блоку» США — Китай — Япония новый стимул.

В самой американской элите не было единства взглядов по поводу пределов американо-китайского сближения, выход за которые мог привести к втягиванию США в советско-китайский конфликт. В Вашингтоне прекрасно сознавали, что Москва была крайне чувствительна к китайской военной угрозе, и что провоцировать ее было опасно, поскольку вторжение в Афганистан зримо показало, что Москва способна на любые резкие шаги. Несмотря на это обстоятельство, с 1980 г. США начали поставлять КНР технологию двойного назначения и вспомогательное военное оборудование, что в дальнейшем приобрело характер так называемого американо-китайского квази-союза.

В самом Пекине продолжали шириться сомнения в обоснованности линии на союз с Вашингтоном. Старые аргументы, в частности, отсутствие ясной поддержки Китаю со стороны США в ходе вьетнамо-китайского конфликта и сохранение США связей с Тайванем были дополнены новыми аргументами — в Пекине все больше стали полагать, что линия дальнейшего сближения с Вашингтоном может поставить КНР в одностороннюю зависимость от США.