Печать мастера - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Траектория каждого плетения очерчена промыслом Великого, – вещал, расхаживая перед строем новиков Клана, наставник Хэсау. Слова падали тяжеловесными камнями – новики все сильнее опускали головы, встречаясь со взглядом Учителя, которого почти никто не мог вынести – и этим очень мешали Косте.
«Траектория каждого… Это все уяснили? – строй мальчишек, чуть старше его самого торопливо закивал вразнобой, – Каждого плетения очерчена промыслом Великого. Ни одна «молния», ни одна «ледяная стрела», ни один «воздушный клинок», ни один удар противника не шелохнет и волоска на ваших безмозглых головах, если на то не было промысла Великого! Это ясно?
– Ясно! Господин! Наставник! – рявкнули в строю, и Коста поморщился – голоса новиков в клане Хэсау не отличались музыкальностью.
– Поэтому в бою не место страху. Великий собирает жатву душ в битве… Собирает только тех, кто сгнил внутри, тех, кто созрел как плод для перехода Грани, и кто настолько слаб, что не сможет перенести предстоящих жизненных испытаний… Смерть – это милость Великого, это закон клана Хэсау! Поэтому мы идем в бой, отдав свой Дух на милость…
– А кто может выжить? – тоненький голосок с конца дрогнул, но все же вопрос прозвучал, явственно слышимый среди перезвона и бряцанья оружия – на соседней «взрослой» площадке шла тренировка бойцов клана.
– Выжить… – протянул Наставник Хэсау, остановившись точно перед мальчишкой, который осмелился спросить – и Коста вытянул шею, и безостановочно, пытаясь схватить-поймать-запечатлеть мгновение, лихорадочно водил углем по бумаге – новик не опустил глаз, выдержав тяжелый взгляд Учителя. – А выжить милостью Великого может тот, у кого есть потенциал… потенциал духовного роста… тогда никакое плетение вас не достанет…
– Идем, щенок, – гневно бросил ему Мастер Хо, на ходу подхватывая за шкирку, и протащил на глазах у всех шагов пять, до самого выхода с тренировочного плаца. Косту почувствовал, как щеки опалило жаром от стыда – на них тогда посмотрел весь двор, включая Главу клана Хэсау, который вышел на крыльцо в подбитом волчьим мехом плаще – высокий, кряжистый, и сильный, как горный медведь. – Ноги моей больше не будет в этом Клане! Ты обошелся мне очень дорого, щенок, очень дорого!».
Теплый ветер с запахом цветов игриво шевелил занавеси, то приподнимая, то опуская кисточки. Коста задержал дыхание, чтобы не чихнуть – привлекать к себе лишнее внимание сидящих за столом Наставников не хотелось.
– Ну и… что будет решать? – прогнусавил Алхимик, высморкавшись в платок. – Кто возьмет это… сокровище себе… с почти нулевым потенциалом… и кто будет отвечать, когда он провалит первые же экзамены?
Молчали все. Даже старик в очках с тростью, который не раз и не два тихо подсказывал Косте на тестах – молчал даже он, потирая набалдашник и опустив глаза вниз – сколько он не пытался поймать его взгляд, Косте этого не удалось.
– Никто! – бодро заржал Шрам, и лицо сморщилось, превратившись в неглаженную тряпку.
Был у него потенциал роста или нет – Коста не знал. Но он точно не совсем прогнил внутри, и явно может вынести все, что на него свалится – не зря же Великий не забрал его за Грань, когда он тонул, когда висел, прикованный на Аукционе, хранил на побережье после смерти Мастера.
Он никому не нужен в этом мире. Вообще никому. В Империи нет ни одного человека, которому на самом деле был бы не безразличен он – Коста. Но… раз Великий не забрал его, хотя мог, раз оставил жить, значит, у Бога есть план на его счет.
Эта мысль нравилась Косте больше, чем та, что и Великому он просто совершенно безразличен.
Коста поднял руку вверх, привлекая внимание Старика и, повинуясь хлопку Сейши – Наставники за столом замолчали, обернувшись на него.
– Тихо. Ты что-то хотел, Шестнадцатый?
– Да, Наставник, – Коста встал, выпрямившись, и выполнил короткий уважительный поклон – Учителям – всем сразу. – Я б-б-б-ы хотел с-с-сказ-з-з-зать слово в свою защиту…
* * *
Октагон, остров знаний
Семь дней испытаний
Его тестировали каждый день – почти всю декаду.
Только сейчас Коста понял, почему ему были так рады и отчасти благодарны ученики – все Наставники были заняты только им – общая комиссия, и всем остальным ученикам доставалось меньше. «Священная благословенная декада отдыха» – кажется так сказал толстяк во дворе, тогда Коста решил, что речь идет о нем – это ему повезло.
Но он ошибся – повезло всем, кроме него.
* * *
Когда двое Учителей вывели его из амфитеатра, где проводилось собрание с менталистами, Коста – молчал, потому действие эликсира продолжалось, и потому что виски давило от боли.
Наставники просто кинули монету, разыгрывая, кому первому выпадет «участь тестировать нового несчастного недоноска, которого притащил Восьмой», как выразился Шрам. Так Наставника, с лицом, походившим на кусок грубого мятого и сморщенного пергамента, называли другие Учителя.
«Немой?» – спросил у него Шрам первым делом. «Чего не кричал, пока память потрошили? У мозгоедов все орут, как кипятком ошпаренные…»
Коста помотал головой в ответ – «нет», и потом коснулся горла и быстро сложил пару жестов – «болезнь», «лечить».
– Знает «жестовый», – скомандовал Шрам старичку, – потом отметь в свитках. Значит, над ним поработал Целитель, и это его надо благодарить…
Старичок тихо деликатно рассмеялся, поправив очки.
– Что я смешного сказал? – рыкнул Шрам.
– Ничего, – старик мягко улыбнулся, глядя на Косту. – Просто признай раз и навсегда, что стратегии – это не твое. То единственное, что могло вывести из себя неуравновешенного и высокомерного щенка Кайра, который наслаждается чужой болью – это молчание «номера»… и… что это значит? … Ну же?
Шрам пожевал губами, разглядывая Косту с новым интересом.
– …теперь мы можем подать рапорт… – продолжил старик увещевающе.
– А Восьмой давно копает под Кайра…
– Трения, – поправил его старичок жестко, – Не – копает. Это называется – «присутствуют трения», связанные со взглядом на программу обучения учеников… и теперь у нас есть повод…
Повод?
Коста переводил взгляд с одного Наставника на другого, но они общались между собой, обращая на него не больше внимания, чем на деревья вокруг.
– Пусть будут «трения», – Шрам задумчиво пожевал губами. – От трения щепы вспыхивает огонь… и я совсем не против раздуть костер посильнее… ахахаха…
* * *
Его тестировали уже пять дней. И для Косты эти дни слились в единый
